Ритуал привлечения денег

– Что ты надеешься найти в деле? – спросил Андрей.

– Мне нужны подробности. Прохоров не был отъявленным негодяем. Скорее наоборот. Я хочу знать, как так получилось, что подозрение пало на него.

– В каком году это произошло?

Я назвала дату. Мельников присвистнул.

– А постарее ничего не нашлось? – проворчал он.

– Очень надо, Андрюш! – повторила я.

– Дело давнее. В базе мы его точно не найдем. Надо ехать в архив. Да и там найти что-то стоящее надежды мало. Ну хорошо, пропуск в архив я тебе организую, а дальше сама, – произнес Мельников.

– Спасибо, Андрей, – поблагодарила я.

Видя, что уходить я не собираюсь, Мельников вздохнул и спросил:

– Что еще?

– Человечка одного пробить надо, – улыбаясь, попросила я. – На предмет судимости, и все такое.

– Эх, Иванова, не живется тебе спокойно, – укорил меня Мельников.

– Что ты подразумеваешь под выражением «жить спокойно»? Застиранный домашний халат, бигуди на голове, кастрюльки с соусами и вязаные чулочки? – смеясь, поинтересовалась я. – Нет, Мельников, такое спокойствие меня не интересует.

– Почему сразу чулочки? Можешь вязать благородные салфеточки. Как тебе идея вязания крючком? Тут у меня одна потерпевшая недавно по делу проходила. Так вот она просветила меня на этот счет. Оказывается, существует огромное количество техник… – разглагольствовал Мельников.

– Мельников, не тяни резину. Говори прямо, будешь человека искать или нет? – прервала я его.

– Говори фамилию, – обреченно вздохнул Мельников, поворачиваясь к монитору компьютера.

– Дронов Иван Сергеевич, уроженец Тарасова. Адрес проживания улица Крымская, пятнадцать, – отчеканила я.

– Что натворил твой Дронов? Надеюсь, не «мокруха»? – щелкая по клавишам, спросил Мельников.

– Я тоже на это надеюсь, – думая о судьбе Дрона, произнесла я вслух.

Через несколько минут поисков Андрей сообщил:

– Радуйся, в базе нет ничего на твоего Дронова. Ни приводов, ни штрафов, ни алиментов. Можешь считать, что перед законом он чист.

– Послушай, а не мог он проходить свидетелем по какому-нибудь делу? Возможно это выяснить? – высказала я внезапно возникшее предположение. – Если он является ценным свидетелем для следствия, то для обвиняемого его исчезновение как нельзя кстати, верно?

Мельников удивленно посмотрел на меня.

– Так он преступник или жертва? – переспросил он.

– Это я и пытаюсь выяснить. Слушай, Андрюш, узнай по своим каналам, может, Дронов и вправду числится свидетелем, понятым или участником ДТП. Сделаешь?

– Попытаюсь, – пообещал Мельников.

– Вот спасибо, – поблагодарила я, вставая, и, вспомнив фразу Мельникова о театре, добавила: – Обещаю, в следующий раз мы встретимся в более романтической обстановке.

– Иди, – отмахнулся Мельников. – Завтра подъезжай часам к десяти, передам тебе пропуск в архив.

От Мельникова я сразу поехала домой, только в магазин заскочила, купить кое-какие съестные припасы. У дверей квартиры меня поджидал сюрприз в виде соседки, Любови Ивановны. Увидев меня, она накинулась с упреками.

– Что же вы так меня подводите, Танюша? Я из кожи вон лезу, чтобы привести ваше жилище в порядок, а вы нарушаете все мои договоренности, – запричитала она.

– Какие договоренности? – переспросила я, догадываясь, о чем, вернее, о ком идет речь.

– Как это «какие»? А Родион Матвеев? А мой специалист по ремонту? Разве вы не получали от него записку? – возмущенно спросила Любовь Ивановна. – Родион звонил, пожаловался, что вы отказались приехать. А бедный Бехруз? Прождал вас два часа, а все без толку.

– Ну, насчет Родиона вы сами виноваты. Ведь это вы не предупредили меня о том, что планируете назначить ему встречу со мной, – возразила я. – А кто такой Бехруз и почему он ждал моего прихода, я понятия не имею.

– Бехруз – это тот, кто ведет ремонтные работы в вашей квартире, – сообщила Любовь Ивановна. – И он-то как раз поставил вас в известность, что к шести вечера вам надо быть дома с обоями. Он же оставил вам записку. Я лично проконтролировала это.

– Ах, вот оно что, – протянула я. – Тот белый листок в ручке моей двери и есть послание от Бехруза? Очень мило. Пойдемте, я покажу вам его.

Я открыла дверь, пропуская соседку внутрь. Отыскав листок, я развернула его и протянула соседке.

– И где, по-вашему, тут написано, что Бехруз собирается меня посетить? – спросила я.

– Да вот же: «Приду в шесть». Он и пришел, а вас нет. Ждал, сколько мог, – тыча пальцем в надпись, произнесла соседка.

Снова взглянув на каракули, нацарапанные на листке, я усмехнулась. Вот как надо было трактовать корявую фразу «Приходыть 6»!

– Послушайте, Любовь Ивановна, я понимаю, что вам хочется обойтись минимальными затратами, но ваш работник никуда не годится, – решительно заявила я. – Предлагаю пройти на кухню и оценить фронт работ, выполненный вашим «специалистом».

Я взяла соседку под локоть и потащила на кухню. Обведя рукой пространство, я произнесла:

– Вот как выглядит моя кухня после месяца трудов вашего Бехруза. Впечатляет?

– Но, позвольте, вас же никогда не бывает дома. Чего же вы хотите, если сами не даете человеку возможности честно выполнять свою работу? – не так уверенно, как прежде, возразила соседка.

Мне уже порядком надоели пререкания с виновницей потопа, и я примиряющим тоном предложила:

– Любовь Ивановна, давайте поступим следующим образом. Вы просто выплатите мне компенсацию, а я сама найду работников и закуплю все необходимое, идет?

– Это не вариант. – Лицо соседки пошло красными пятнами. – Лучше я поговорю с Бехрузом и заставлю его ускорить работу, а вы постараетесь впредь не игнорировать его послания и находиться дома тогда, когда он просит.

– Боюсь, это невозможно. У меня ненормированный рабочий день, и сидеть дома в ожидании прихода мастера я не могу, – возразила я. – Придется все же поступить так, как предлагаю я.

– Я бы с радостью сделала так, как вы просите, но поверьте, у меня совсем нет свободных денег! Прошу вас, Танюша, потерпите немного. Я что-нибудь придумаю. Должен же найтись выход, устраивающий нас обеих.

– Ладно, думайте. Мне сейчас все равно не до ремонта, – устало произнесла я. – Как надумаете, звоните.

Любовь Ивановна поспешно удалилась, а я принялась готовить незатейливый ужин из тех продуктов, что принесла с собой. Пока в микроволновой печи разогревались блинчики с мясом, я помыла свежий помидор, нарезала его тонкими ломтиками и разложила на тарелке. Добавила несколько кусочков сыра и листья салата. Перетащив тарелки в комнату, я уселась перед телевизором и принялась жевать.

Мысли мои были далеки от передачи, транслирующейся по первому каналу. Я прокручивала в голове сегодняшние встречи. Что-то в откровениях Кирика и Зиничева смущало меня. Когда изо дня в день беседуешь с людьми, которые пытаются скрыть от тебя правду, поневоле начинаешь чувствовать малейшую фальшь в словах собеседника. Именно это я почувствовала и в том, и в другом случае.