Ритуальные грехи

Вот насчет новенькой он сомневался. Он не знал, что Люк надумал с ней сделать. Этот коротышка Кальвин чуть ее не угробил, глупо, конечно все получилось, но чего еще ожидать от жалкого бывшего зека? Если глупый недомерок вознамерится предугадывать пожелания Люка, то беды не оберешься.

С тех пор, как Альфред прикончил Стеллу, ее дочь превратилась в реальную угрозу. Стелла ненавидела собственное дитя, чувство, хорошо знакомое Бобби Рэю. Самое меньшее, что он мог сделать — это завлечь ее сюда, в Санта Долорес. Ради Люка и Стеллы он сделал все в точности так, как велела Кэтрин.

Дерзкими словечками и задраным кверху носом Рэйчел напомнила Бобби Рэю его старшую сестру, Мелани. Он убил Мелани первой, до того, как остальные члены семьи вернулись домой. И при этом он славно позабавился!

Прикрыв глаза, он глубоко затянулся сигаретой, затем выпустил дым и стал за ним наблюдать. Тот клубился, медленно обретая форму. Он смотрел на дым, ожидая некого знака свыше. Как ему быть?

Облачко дыма медленно растаяло в душной ночи Нью-Мексико, но ответа он так и не получил. Бобби Рэй выругался и погасил сигарету. Ему нужно дождаться знака свыше, а ждать он не любил. Может, она знает ответ и подскажет, как ему поступить. Он отделился от каменной стены и двинулся к западному крылу реабилитационного центра. Он знал, что найдет ее там.

Люк ждал, наблюдая за тем, как Рэйчел открыла глаза, затем нахмурилась, стараясь сфокусировать зрение и понять, где она, черт побери, находится и как сюда попала.

Интересно, удастся ли ей вспомнить то, что случилось потом, подумал он с кривой усмешкой, и снова сел прямо, скрестив ноги. Рэйчел и так ненавидела его лютой ненавистью, но если она вспомнит, что он вытворял с ее возбужденным, чутким на ласки телом — девица просто лопнет от злости.

Когда она повернула голову и заметила Люка, ее глаза подозрительно сощурились. Хотя его наполовину скрывала тень, она бы не перепутала его ни с кем другим. Нервным движением руки она дотронулась до груди, но поясок снова был на месте, надежно скрывая ее прелести.

— Зачем я здесь нахожусь? — сердито спросила она все еще сиплым голосом.

— Для исцеления.

— Чепуха!

— Пару часов назад ты слова не могла вымолвить, потому что твое горло было покалечено. Повреждения такого рода невозможно вылечить за короткий срок без особого лечения.

— Чепуха! — снова повторила она.

— Интересно, возможно ли повернуть процесс вспять, — проворчал он себе под нос. — Ты мне больше нравишься немой.

— Еще бы, — по тому, с какой осторожностью она перевернулась на бок, Люк понял, что тело у нее затекло и все еще болит. — Тебе нравится, когда все твои женщины молчат и послушно кивают головой.

— Все мои женщины? А ты одна из них? — поддел он ее с легкой усмешкой.

Как он и предполагал, услышав его слова, Рэйчел тут же попыталась сесть и еле сдержалась, чтобы не застонать от боли.

— Мне казалось, ты дал обет безбрачия.

Он наблюдал за ней, размышляя над тем, с какой стороны к ней подступиться. Его язвительные насмешки выводили Рэйчел из себя — если бы другие их слышали, то изумились бы поведению святого мессии.

Но он устал быть святым. И ему нравилось, как она вставала на дыбы от каждой его колкости. Кроме того, попробовав греховный вкус ее тела, он лишь раздразнил свой аппетит. Ему было мало духовного порабощения, которым он довольствовался с остальными последователями. В случае с Рэйчел ему требовалась полная капитуляция с ее стороны. На меньшее он не рассчитывал.

— Но ведь на самом деле ты в это не веришь, правда, Рэйчел?

От удивления она широко раскрыла глаза.

— Не хочешь ли ты сказать, что из тебя не такой уж святоша, как все здесь думают?

— Святых не бывает, особенно среди тех, кто возомнил себя таковым. А ты как считаешь?

— Я считаю, что ты ловкий мошенник, обирающий психически неуравновешенных людей. Я считаю, что ты соблазнил мою мать, заставил оставить все деньги тебе, а потом… — она успела вовремя прикусить язык.

— А потом?.. — переспросил он. — Что я сделал потом? Убил ее?

— Так это правда?

Он рассмеялся, зная, что его смех лишь подольет масла в огонь.

— У тебя чертовски развитое воображение, Рэйчел.

— А мне казалось, что Братство Бытия не одобряет богохульства, — съязвила она в ответ.

— Правила меня не касаются.

— Так ты это сделал?

— Что? Соблазнил твою мать? Должно быть, ты плохо знала Стеллу, если считаешь, что она нуждалась в искушении. Ведь наше лечение состоит как раз в том, чтобы выявить изъяны человеческой души, а в случае со Стеллой именно сексуальная ненасытность была одним из ее главных недостатков. Она была не из тех женщин, которые будут дожидаться, когда мужчина сделает первый шаг.

— Значит, это она тебя соблазнила?

— Рэйчел, почему тебя так волнует моя сексуальная жизнь? — тихо спросил он. — Может, потому, что своей у тебя нет вовсе?

— Речь идет не обо мне, — отрезала она. — Мы обсуждаем твои грехи.

— Ты знаешь мое мнение о грехах.

— Значит, ты отрицаешь, что являешься ловким мошенником?

— Я не собираюсь ничего отрицать.

— Включая и то, что ты выманил у моей матери деньги?

— Рэйчел, твоя мать умерла. И там, где она сейчас находится, деньги ей не нужны.

— Значит, ты отобрал у меня деньги моей матери! — Она встала на колени, чуть приблизившись к Люку. А ему оставалось сидеть да потихоньку приманивать ее к себе. Ну прямо как в детской игре! Ему нравилось, когда она была такой живой, возбужденной, сердитой. Ему не терпелось отведать вкус ее неистовых губ, когда она будет бороться с ним изо всех сил. Он знал, что именно так она и поступит. Но в конце концов она все же сдастся, и его победа будет еще упоительней.

— А с чего ты взяла, что заслужила эти деньги? — спросил он. — Вы были не так уж близки. Она редко о тебе говорила. Если бы между вами существовали искренние теплые отношения, она непременно вспомнила бы о тебе на своем смертном одре.

— Значит, она ничего не сказала?

В ее голосе послышалась боль. Люк привык смягчать боль, исцелять ее с помощью лжи, полуправды и даже, время от времени, самой правды. Но он не собирался утешать Рэйчел, потому что не видел в этом никакой выгоды. А вот если он причинит ей боль, тогда она станет еще ранимей. Особенно для него.

— Ни слова. Видно, ты обошлась с ней слишком сурово в этой жизни.

Ему показалось, что на этот раз он зашел слишком далеко. Он хорошо знал Стеллу Коннери с ее чудовищным эгоизмом и не сомневался, что если в их ненормальной семейке кто-то и страдал от недостатка внимания, то это была сердитая девушка, в глазах которой отражались сейчас боль и недоверие.

Он заметил, что ее буквально трясет от ярости. Она подползла к нему на коленях и, с силой ухватившись за тунику, притянула его к себе.

— Да как ты смеешь судить меня? Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей матери. Вот ты сказал, что она никогда не говорила обо мне. А почему ты решил, что в этом виновата я, а не она? Разве она была похожа на милую, заботливую мамочку, о которой мечтает каждый ребенок?

Рэйчел стала трясти его за плечи, а он терпел, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, завороженный взрывом ее чувств и внезапным приступом отваги.