Робеспьер детектив

Антуан Сен-Жюст — лучший друг и соратник Робеспьера. Жених Светланы.

Огюстен Робеспьер — младший брат Робеспьера.

Филипп Леба — друг Робеспьера.

Жорж Кутон — друг Робеспьера. Болен, передвигается при помощи автоматической инвалидной коляски.

Павел Строганов — он же Поль Очер. Друг Светланы. Русский аристократ.

Брунт — верный пёс Макса, порода Ньюфаундленд.

Оливье Молюссон — популярный телеведущий. Неудавшийся художник.

Жан Тальен — влюбленный, ценой жизни других хочет спасти невесту, которая по глупости попала в тюрьму.

Тереза Кабаррюс — звезда непристойных журналов и фильмов, попавшая в тюрьму. Невеста Тальена.

Лазар Карно — бывший друг юности Робеспьера. Один из организаторов террора. Влюблен в Светлану. Участник переворота.

Жан Билло-Варен — один из организаторов террора. Участник переворота.

Колло д'Эрбуа — один из организаторов террора. Участник переворота. Как и Фуше, хочет обвинить Робеспьера в терроре и казнить.

Фрерон — участник переворота.

Неудачное начало дня

Я Максимильен Робеспьер, мне 36 лет. Сегодня 9 термидора. Решающее заседание. Мы должны сделать шаг.

Мне ясно, кто из тени правит террором. По их вине я и мои друзья стали ответственными за все творящиеся злодеяния. Наши имена навевают ужас. Мы должны это прекратить. Конечно, это будет непросто... точнее опасно... Что ж, я готов умереть, если моя смерть остановит потоки крови.

Антуан Сен-Жюст, мой друг, читает речь. Пока всё идет нормально. Краем глаза я замечаю Мадлен Ренар. Она пришла. Ох, как мне тяжело после нашего разрыва! Какая красотка! Но так легко предала нашу любовь! Мы стали врагами. Почему?

Вбегает Тальен. Он прерывает Сен-Жюста.

— Везде видны только раздоры! — кричит он. — Я требую, чтобы завеса была сорвана!

Антуан пытается продолжить, но безуспешно. Его прерывают шум, крики. Понятно, мы опоздали. Заговор опередил нас!

Сен-Жюст пытается протестовать. Бесполезно. Председатель Колло д'Эрбуа тоже с ними в сговоре, он не требует тишины, наоборот, поощряет этот рёв.

— Смерть тиранам! — кричат они.

— Смерть тиранам! — поддерживает их публика.

Всё ясно, они хотят моей смерти. Ничего, я не сдамся без боя!

Я срываюсь с места. Бегу к трибуне.

— Долой тирана! — кричат мне вслед.

Кто бы говорил! Вы, казнящие и милующие по своей прихоти!

Я требую слова. Мне предлагают дать слово через полчаса. Другие протестуют. Требуют запретить мне выступать! Конечно, они боятся меня. Знают, что я моментально разобью их аргументы!

Тальен продолжает свою речь. Он размахивает кинжалом, чтобы придать выступлению более яркую окраску. Он похож на персонаж глупого дешёвого фильма о супергероях.

Его слушают. Поддерживают. Тальен разошелся. Он требует ареста всех, кто работает со мной. Предлагает принять какие-то идиотские декреты.

Антуан стоит рядом, опустив голову. Ему тяжело, что он ничего не может сделать.

— Я требую, чтобы прения велись по существу дела! — кричит кто-то Тальену.

Ага, «по существу дела» — значит о моем аресте! М-да, Тальен просто глупец, несет какую-то отвлеченную чушь. Но остальные... Они понимают — отклонение от темы опасно!

— Я сумею вернуть прения к существу дела! — восклицаю я.

Я делаю ещё одну попытку подняться на трибуну, начать речь. Безрезультатно. Мне не дают даже слова сказать!

— Долой тирана! — гремит отовсюду.

— Ты, Робеспьер, арестовывал патриотов! — орет Тальен.

— Ложь! — могу только ответить я.

Я спускаюсь к подножию трибуны. Я смотрю на моих коллег. Они делают вид, что ничего не происходит.

— К вам, порядочные граждане, не к этим убийцам, взываю я! — обращаюсь я к ним.

Все безрезультатно. Неужели у меня нет никаких шансов? Только бороться! Они не смогут сломить меня!

Я вновь прорываюсь к трибуне. Мне приходится прибегнуть к силе. Я расталкиваю врагов. Наношу удары. Представляю, с каким интересом наблюдают за дракой телевизионщики! Но врагов много, а я один. Я вновь оказываюсь у подножия трибуны.

— В последний раз, председатель убийц, дай мне говорить или убей меня! — обращаюсь я к председателю.

Колло ушел, его место занял его приятель. Он, как ни в чём не бывало, звонит в колокольчик. Хохот и крики из зала — мне ответ.

Я пытаюсь говорить. Не могу... Меня бьёт кашель. Это все из-за моих попыток переорать собравшихся.

— Тебя душит кровь Дантона! — кричат мне.

— Значит, за Дантона хотите вы отомстить мне, трусы? — иронично отвечаю я. — Почему же вы не защитили его, сволочи!

Именно они добивались казни Дантона, а теперь прикидываются верными друзьями погибшего. В их интересах было сначала избавиться от Дантона, а потом уже от меня. Сейчас они всеми силами стараются выглядеть героями. А я — тиран? Да, так они хотят всё представить народу!

— Как тяжело свалить тирана, — переговариваются собравшиеся.

Если бы я был тираном. Все было бы по-другому. Я бы уничтожил всех. Всех и сразу. Ни один приказ не проходил бы без моего ведома! Своим подлизам я бы давал богатые подачки, а любого, кто был бы против меня и моих идей, убирал.

Я замечаю, Тальен делает какой-то знак.

— Предлагаю издать декрет об аресте Робеспьера! — кричит кто-то.

Воцаряется тишина. «Актеры» решили взять паузу.

И вот начинается голосование. Я молю Бога, только бы мои друзья не пострадали. Я смотрю на галерею. Мадлен крепко держит за руку Светлану, которая готова броситься сюда. Ох, Светик, Светик, мой юный верный друг.

— Я виновен так же, как и мой брат, — выводит меня из оцепенения голос. — Я разделяю его добродетели! Я требую, чтобы обвинительный декрет был издан и против меня!

Господи! Огюстен! Зачем?

Я рьяно защищаю брата. Привожу весомые аргументы. Нет, меня игнорируют!

— Тогда запишите меня! — кричит Антуан.

— Меня тоже не забудьте! — добавляет Кутон.

Подбегает Леба.

— Я не хочу разделять позор этого декрета, — говорит он. — Я требую своего ареста.

Я ничего не могу сделать. Я бессилен. Надеюсь, хоть Светлана будет более благоразумна. Я смотрю на нее. Мадлен зажимает ей рот рукой. Но она же не сможет долго сдерживать Светлану...