Робинзон

Сначала мне показалось, что после выпитой отравы я не смогу проглотить и кусочка еды, но, к своему удивлению, ошибся. С энтузиазмом я набросился на жареное мясо. Вскоре в голове как-то непривычно зашумело, странное тепло разлилось по всему телу, появилось благодушное настроение и желание поболтать о чем-нибудь.

– А где другие аборигены живут?
– поинтересовался я.

– Какие?

– Ну эти... местные.

– Нет их тут.

– То есть как это: нет?
– Кусок застрял у меня в горле.

– Очень просто: планета необитаемая.

Я оторопело уставился на Робинзона. Тот спокойно разгрызал кость.

– А вы?

– А я не местный.

Я задумался. Странный получался контакт. Он - не местный, я тоже. У меня грузы портятся, на собственную свадьбу опаздываю, а мы тут сидим - пируем.

– Ну я пошел, - сказал я к сделал попытку встать.

Мир слегка покачнулся.

– Куда?
– осведомился Робинзон.

– Пора лететь.

– Так ведь ты же за рулем, а выпил.

– Ну да, - промямлил я.

– Права отберут! Сиди! Отдыхай!

Основательно подкрепившись, мы разговорились. Выяснилось, что Робинзон живет здесь уже больше пяти лет, что легковой звездолет его совершенно исправен и стоит за горой и что сам Робинзон не собирается отсюда улетать по причине, о которой ему не хотелось бы мне говорить.

В разгар беседы робот Пятница, снова спустившийся на нижнюю ветку, вдруг спрыгнул и набросился на хозяина крича:

– Бедный, бедный Робин Крузо!

Робинзон не успел увернуться или хотя бы вскочить из кресла, и робот, с завидной прытью запрыгнув ему на спину, уселся верхом на шею, свесив ноги на стол.

– Помоги!
– еле слышно прохрипел Робинзон, сползая под стол.

Я подскочил к роботу сзади и резко дернул его за плечи на себя. Пятница потерял равновесие и грохнулся на землю.

Из-под стола выполз красный как рак Робинзон. Схватив бластер за стол, как дубинку, он бросился к роботу. Тот вскочил и резко понесся к забору. Прыжок. Грохот бьющейся глиняной посуды. Еще прыжок - теперь уже через внешний забор - и робот скрылся в роще.

Робинзон спрятал оружие и, дико бранясь, принялся стряхивать пыль со своих меховых плавок.

Пораженный выходкой робота, я долго не мог прийти в себя.

– Что случилось?
– спросил я наконец.

– Ничего особенного, - нервно улыбнулся Робинзон.
– Не обращай внимания.

– Как: ничего особенного?!
– возмутился я.
– Он же хотел вас убить!

Он? Меня?
– теперь уже Робинзон рассмеялся от души.
– Ничего подобного.

– Почему же он тогда напал?

– И ты об этом!..
– Робинзон сел в кресло и снова наполнил бокалы.
– Я же тебе говорил; он свихнулся, считает себя попугаем.

– Ну и что из этого?

– Как что? Ты разве не знаешь, что ручные попугаи любят посидеть на плече хозяина?

– Но ведь в нем центнер веса!

– А это ты ему объясни, - кисло ухмыльнулся Робинзон.

– И часто он... садится на плечо?

– Бывает иногда, - пробурчал Робинзон, потирая шею.

– Как же вы можете терпеть такое?

– не унимался я, возмущенный поведением андроида.

– А что делать?

– Как что? Выключить его!

– Легко сказать! Во-первых, одному мне его не осилить, а во-вторых, только он знает, куда делась атомная батарейка от экопроигрывателя. Садись, врежем.

Он врезал. Я не стал. Он не заметил.

– А что такое эк-копроигрыватель?
– спросил я, когда мы разделались с закуской.

– Ты всерьез не знаешь?
– удивился Робинзон.
– Тогда я сейчас покажу.

Он скрылся в палатке и через минуту, пыхтя и покачиваясь, притащил здоровенный ящик, весь в кнопках и клавишах.

– Любуйся, - сказал Робинзон.
– Экопроигрыватель экстракласса. Гарантия сто лет. Миллионы ситуационных комбинаций.

– А как им пользуются?

– Очень просто: берешь эку и бросаешь вот в эту прорезь.

– А кто такая эка?

Робинзон недовольно поморщился. Поскреб макушку. Задумался.

– Как тебе сказать? Вообще-то, эки - это сокращенно: электронные копии. Может, не совсем точное название, но не в названии дело. Короче, научились на нашей планете, той, с которой я тягу дал, на небольших пластинках, размером с визитную карточку, записывать чуть ли не полную копию человеческого интеллекта, эмоций, привычек, внешних параметров и прочего.

– Зачем?
– не понял я.

Робинзон посмотрел на меня, как смотрят на глупое, несмышленое дитя.

– Представь себе, - сказал он, - уехала твоя возлюбленная, ну, например, в другой город. Через некоторое время ты соскучился по ней. Что будешь делать?

– Ну...
– промычал я, - можно съездить к ней в гости.

– Так я и знал.
– Робинзон самодовольно усмехнулся.
– Незачем вам ездить друг к другу, если вы перед расставанием эками обменялись.

Я тоже почесал затылок, но понятнее не стало.

– Ну и что из этого?
– поинтересовался я неуверенно.

– Как что?
– Робинзон аж подпрыгнул, возмущенный моей непонятливостью.
– Спускаешь в прорезь эку любимой, набираешь клавиатурой место действия, время года, суток и прочее, и прочее. После этого нацепляешь на голову вот этот колпак, - Робинзон вытащил из специального отсека экопроигрывателя шлем, весь увитый проводами и датчиками, - нажимаешь вот на эту здоровенную кнопку, и готово.

– Что готово?
– спросил я.

– Что угодно готово.

Я пожал плечами, и мы оба замолчали.

– Понятно?
– нарушил наконец тишину Робинзон.

– Не то чтобы очень...
– начал дипломатично я, но он перебил:

– Значит, ни черта не понятно. Начнем сначала. Где бы ты хотел встретиться со своей возлюбленной?

– На морском побережье, - вздохнул я, кое-что вспоминая.

– Недурно. В какое время года?

– Летом.

– Какую температуру воздуха предпочитаешь?

– Градусов тридцать по Цельсию.