Роботы божьи

– Мы дважды делали запрос в Гулл, - доложил майор, оторвавшись от созерцания обезглавленного тела.
– Допросить друггла не представляется возможным. Они утверждают, что он стерт!

– Стерт? Рыба мертв всего два дня!

– Никак нет! Они сообщили, что его друггл стерт шесть лет назад!

– Что за бред? Другглов стирают после смерти владельца! Он что, был мертвым эти шесть лет? Как зомби?

Майор растерянно молчал.

– А что с этим?
– спросил Смолин, брезгливо потыкав пальцем останки робота.

– Память стерта. Мертв, как булыжник.

– Стерта... Интересно, когда?

– Мы проанализировали момент покушения...
– сказал майор и мановением руки превратил кафельную стену в экран.

– Посмотрите, пожалуйста: вот охрана Джо Дуньтаня стреляет в него...

На экране возникла видеозапись покушения. Смолин увидел толпу китайцев с перекошенными от ярости лицами, расстреливающих Дубину в упор. В ушах грохотали выстрелы и крики попавших под огонь зрителей.

– Вот он, видите?
– сказал майор, останавливая видеозапись и увеличивая одного из стрелявших.
– Китаец с толстой трубой в руках! Видите, он жмет на триггер - и ничего не происходит! Ни пуль, ни пламени, ни лазерного луча.

– Вижу. Что это?

– Электро-магнитная пушка! Мы считаем, это и был момент, когда ему стерли память.

– Китайцы?

Сияющий майор кивнул, радуясь, что смог хоть чем-то помочь строгому детективу с президентским мандатом.

Смолин задумался. Он переводил взгляд с одного трупа на другой, пытаясь поймать ускользающую догадку, чей хвост он уже, казалось, видел. Кусая нижнюю губу, детектив спросил:

– Как погиб Рыба, известно?

– Записи убийства нет. Есть запись его ухода с трибуны. Это произошло в последнем раунде...

На экране в ускоренной перемотке замелькал карикатурно быстро бегущий программист. Вот он выскочил из лабиринта коридоров спорткомплекса и запрыгнул в таксобот, который столь же шустро полетел по каналам ночной столицы. Потом Рыба выпрыгнул из такси, вбежал в холл жилой пирамиды и заскочил в лифт. Спустя мгновение он перепрыгнул из лифта в какую-то дверь и запись оборвалась.

– Последний раз он попал под камеры, когда зашел в свою квартиру. Это странно, но там нет гулловских видеосенсоров.

– Как это возможно?
– удивился Смолин.
– Они везде. Мы ими уже дышим, по-моему.

Майор опять развел руками.

– Осмотр не выявил ни одного сенсора. Такое впечатление, что он специально чистил помещение.

– Ну, хорошо. Пусть так. Но не сам же он себе голову отрезал?

Майор вновь довольно просиял. Махнув рукой, он запустил новую запись. Сначала ничего не происходило, на экране был один и тот же коридор и дверь в квартиру программиста. Потом свет погас и экран погрузился в темноту.

– Вырубили электричество во всем квартале, - прокомментировал майор.
– Убийца проник в квартиру в темноте, поэтому мы его не видим. И не видим, как он вошел в здание.

– Чудесно, - сказал Смолин сердито.
– Мы вернулись в каменный век. Нет света - и мы беспомощно разводим руками.

– Не совсем так, - ответил майор.
– Мы сделали запрос в московское представительство Гулла и они предоставили нам записи всех видеосенсоров в этом коридоре, и в лифте, и в холле. Кое-где были блики от света снаружи, отражение от пола, стен и светильников, некоторые сенсоры работали в инфракрасном диапазоне. Компьютерный анализ помог восстановить изображение убийцы.

Он щелкнул пальцами и на экране возник черный силуэт с мечом. Силуэт напомнил Смолину интерактивные комиксы про японских ниндзя: мускулистая фигурка в облегающем черном костюме и с замотанной головой. Меч был прямым, с коротким треугольным лезвием.

– Воин-ниндзя, - сказал детектив саркастически.
– Отлично, теперь мы его быстро поймаем.

– Меч из синтетической керамики, - сказал майор, не обращяя внимание на тон Смолина, - толщина лезвия у острия - один пиксель... то есть, атом. Новейшая технология, мгновенно разрезает все, к чему прикасается. Раздвигает молекулы, или что-то в этом роде... Китайская вещь, - добавил он с уважением.

– Что касается убийцы. Мы обработали силуэт на компьютере. Не сами, у нас таких программ нет. Мы обратились в компанию "Пигмалион" - это производитель шасси для гулловских роботов - и попросили помочь. У них есть специальная программа подбора внешности роботов, а к ней база данных по человеческой антропологии: типы лиц, тел и все такое.

– И?

– Наш убийца - женщина национальности хань примерно сорока лет, в отличной физической форме.

Смолин почему-то не удивился.

– Пожалуй, соглашусь, что это женщина. Но китаянка... С чего они взяли? Это же просто силуэт, тень на стене.

– Она китаянка с вероятностью девяносто восемь процентов. Соотношение плеч, бедер, кистей и голеней, изгиб ног, длина шеи, профиль носа, форма черепа - у нее на голове облегающая маска, видите?
– в совокупности позволяют утверждать, что это женщина хань означенного возраста плюс минус пара лет. Их программа учитывает мельчайшие изменения пропорций тела. Причем в динамике, с учетом обусловленных анатомией движений. Эксперт, к которому мы обращались...
– майор закатил глаза вверх, слушая подсказку своего друггла, - Марк Биркин, сказал, что если бы у нас был силуэт ушей, он был бы уверен в своем заключении на сто процентов. А так только на девяносто восемь.

– Значит, опять китайцы, - задумчиво пробормотал Смолин.

Он поблагодарил майора и покинул холодный морг, отправившись в свой кабинет. Электроскутер не понадобился. Помещения находились рядом, почти дверь в дверь. Наверное, выделение ему рабочего кабинета рядом с моргом было своеобразной шуткой гостеприимного генерала. Смолина не интересовало извращенное чувство юмора сотрудников общественной безопасности. Куда больше его заботил другой вопрос.

– Во что же я вляпался?
– громко спросил он, когда дверь за ним закрылась, оставив майора в коридоре.

Анна благоразумно промолчала. Слишком многое было неясным, чтобы делать выводы.

Смолина всегда интересовало, почему его собственный друггл не может обратиться непосредственно на антарктические сервера, где живут личности всех другглов, и разыскать там друггла преступника, заставив его рассказать о преступлении. Это же так просто! Да, это был бы донос на хозяина. Но ведь он, Смолин, работает на стороне закона. Он хороший, а преступник плохой - и должен быть пойман и наказан, ибо этого требуют закон и справедливость.

Зачем Гулл укрывает подозреваемых? Гулловские бюрократы настаивают на нейтралитете, а на деле все оборачивается укрывательством. Вот и сейчас, чтобы получить хоть какую-то информацию, те же данные с видеосенсоров, приходится обращаться к ним с запросом, причем без гарантии ответа.

Анна однажды объяснила ему, что злого умысла нет, это издержки принятого однажды решения по поводу мотивации другглов. Когда-то конструкторы решили, что друггл не должен иметь собственных целей, иначе он будет действовать потенциально разрушительно по отношению к людям и окружающему миру. В результате он всегда отождествляется с интересами хозяина. Чтобы усилить верность другглов, их личности стирают после смерти хозяев; таким образом, защищая своего человека, друггл защищает себя. Он - или она - предан владельцу, как старинная собака. Каждый из них работает только на своего хозяина, поэтому шансы людей в борьбе друг с другом равны. Несотрудничество другглов с полицией - не чьи-то происки, а последствие выбранной модели их мотивации.