Родные миры

Яроника Верг

Было тяжело дышать. Причём не так, будто вокруг было мало воздуха, а так, как будто меня завалило камнепадом где-нибудь в горах.

Мысль о камнепаде заставила побороть естественный порыв пошевелиться и попытаться для начала сообразить, где я нахожусь и что происходит в окружающем мире. Последнее, что я помнила, это побег, окончившийся очень странно: земля под ногами вдруг перестала держать и водоворотом потащила куда-то вниз. Потом была темнота. Которая сейчас, кстати, никуда не делась.

Проверив мысленно своё состояние, я удовлетворённо отметила целостность организма. Да и тяжесть, как оказалось, лежала не на всём теле, ноги у меня были совершенно свободны. Дальнейший осмотр показал, что за камнепад я приняла своего напарника, возлежавшего сейчас на мне всем своим немаленьким весом.

— Кар? — осторожно позвала я, не торопясь скидывать мужчину. Мало ли, что он мог себе сломать в процессе падения!

Я легонько потеребила его свободной левой рукой за плечо. В ответ на это Кварг вздрогнул, приходя в себя, что-то раздражённо процедил сквозь зубы и приподнялся, явно пытаясь оглядеться.

— И где мы? — мрачно поинтересовался он, осторожно садясь рядом со мной. Тьма была такая, что даже приборы ночного видения не спасали; так что о том, что Кар сел, я догадалась только по изменению направления звука. Я тоже села, с наслаждением вдыхая воздух полной грудью, и на всякий случай нашарила рядом локоть мужчины. Не хватало нам тут ещё потерять друг друга, где бы мы ни были.

— Одно радует, мы живы, — философски вздохнула я. — Ты не помнишь, тут в комплект фонари входят? — свободной рукой обшаривая карманы одежды и гнёзда разгрузки, уточнила я.

— Входят, по-моему, — не слишком уверенно ответил он, судя по всему, тоже занятый поисками. — А, вспомнил. Встроенный, на шлеме; включается на левом запястье, — и по глазам ударил яркий холодный белый свет.

Несколько секунд мы потратили на привыкание к наличию освещения, после чего, проморгавшись, принялись озираться.

Это был коридор. Обычный такой, довольно широкий коридор, и самым удивительным в нём был факт его наличия. Стены, пол и потолок были сделаны из материала, похожего на камень или бетон: серебристо-серый, чуть шероховатый, с тонкими почти белыми прожилками, без стыков и неровностей. Коридор этот тянулся влево и вправо настолько, насколько хватало луча фонаря, и разницы между «право» и «лево» я не видела.

— Ну, что, разделимся? — невозмутимо предложил Кар.

— Ты вот это сейчас серьёзно предложил? — озадаченно уточнила я, борясь с желанием стянуть с Кварга шлем и пощупать его голову на предмет травмы или жара.

— Нет, у а что? Надо быть последовательными. В том числе, в собственном идиотизме, — ехидно продолжил он. — Ладно, пойдём, — он махнул рукой и двинулся по коридору.

— А почему сюда, а не в ту сторону? — полюбопытствовала я.

— А какая разница? — опешил мужчина.

— Вот мне потому и интересно, что разницы никакой, — вздохнула я. — Что это может быть, как ты думаешь?

— Понятия не имею, — с неприязнью в голосе ответил он. — Ну-ка, давай лучше так, — он поймал меня за руку и пояснил. — На случай ещё каких-нибудь проблем.

— Кстати, ты обратил внимание, что там, где мы упали, не было земли? Причём совсем не было; она как будто разошлась, позволяя упасть нам, а потом вся вернулась на место.

— Или там стоял какой-нибудь фильтр, который пропускает только крупные объекты, — отмахнулся от меня Кар. — Я бы предпочёл сначала выбраться, прежде чем строить гипотезы.

— Ну, до этого светлого мига ещё дожить надо, а говорить можно и на ходу, — озадаченно возразила я. Потом, наконец, догадалась о причинах столь странной речи мужчины: — Ты злишься что ли? На кого?

— На ситуацию в целом, — через пару мгновений раздумий отозвался мужчина. — Духи бы побрали этих идиотов, возжелавших совершить экскурсию на незнакомую планету!

— Кар, ты несправедлив к ребятам, — совсем уж растерянно возразила я. — К тому же, идти тебя никто не заставлял, ты вполне мог всех построить и никого никуда не пустить. А если пошёл, значит, самому интересно было. Я не понимаю, на что ты злишься?

— А я не понимаю, почему ты так спокойна! — рыкнул он, резко останавливаясь и оборачиваясь ко мне. — Да сними ты уже этот шлем идиотский, в глаза бьёт! — рявкнул Кварг, сам подавая пример. Я на всякий случай поспешила послушаться; уж очень странно вёл себя мужчина.

— Я спокойна потому, что ничего объективно непоправимого не случилось, — терпеливо пояснила я, не повышая голоса. — Если сюда можно войти, значит, отсюда можно выйти, это, во-первых. Во-вторых, это место явно строили какие-то высокоразвитые существа, а не вросшие в местные цветы дикари, и это тоже повод для радости. В-третьих, мы живы, и нас пока никто даже не пытается убить, так что тем более не о чем волноваться.

В ответ Кварг бешено прорычал длинное заковыристое ругательство, нависая надо мной и явно с большим трудом подавляя желание свернуть мне шею.

Выглядел мужчина странно и жутковато, особенно в рассеянных отсветах фонаря. Лицо искажено и буквально перекошено злобой, ноздри хищно раздуваются, и взгляд такой… мёртвый.

Назвать нормальным подобное поведение привыкшего к спокойной сдержанности Кара я не могла при всём желании. Может, он и правда ударился, может — это и вовсе были не его мысли. Как бы то ни было, поиски причин могли подождать, сначала надо было как-то успокоить и переключить его на конструктивный лад. Ведра воды у меня, к сожалению, при себе не было. Бить его мне и так-то в страшном сне не могло присниться, а в таком состоянии он бы меня точно в ответ убил парой ударов.

Решение нашлось спонтанно, и было оно не сказать чтобы оригинальным, но зато безобидным и, главное, вполне могло помочь. И совсем даже не потому я о нём подумала, что давно уже очень хотела это сделать! Просто… читала где-то.

Я медленно, чтобы мои движения ни в коем случае нельзя было принять за агрессию, подалась вперёд. Точно так же спокойно и медленно провела ладонью по груди мужчины, игнорируя и пересекающие её ремни разгрузки, и тот факт, что вряд ли сквозь ткань защитного костюма можно это самое прикосновение почувствовать. Мне ведь нужно было просто отвлечь его и не дать заподозрить себя в нападении, так что и этого было вполне достаточно. Хотя почему-то показалось, что моей собственной ладони от этого прикосновения стало горячо. Память тела? Или просто галлюцинации?

Не отвлекаясь на второстепенные рассуждения, я, опираясь на его плечо и прижимаясь всем телом, поднялась на цыпочки, с трудом дотягиваясь до подбородка мужчины. Аккуратно дотронулась губами нежной кожи под челюстью, медленно и осторожно провела языком…

Через пару секунд требуемая реакция всё-таки последовала. С громким тяжёлым стуком упал на пол шлем, и руки мужчины сомкнулись на моём теле; одна обхватила за талию, вторая — крепко стиснула ягодицу, прижимая мои бёдра к его, а губы ответили на поцелуй, — жадно, требовательно, даже почти грубо.