Рога изобилия

Впрочем, настоящие бизнесмены, насколько я знаю, не склонны увлекаться местью. Деловые люди умеют проигрывать не только на словах. Они действуют по-другому: пытаются отыскать, на чем можно отыграться.

Как бы там ни было, сейчас главное — пересидеть в гостинице до завтрашнего дня. Эх, жаль, что поспать не получится… Получается так, что за двое суток я спала всего несколько часов, так что сейчас желание отдохнуть было особенно острым. Я встала, прошлась по комнате и закурила, встав у окна. Что-то в последнее время я слишком много курю, а не следовало бы. Но, вынуждена была признаться я самой себе, эта история меня здорово волновала. Не потому ли, что мое отношение к Григорьеву было особенным, отличным от того, как я относилась к остальным своим клиентам?

Я снова подумала о старике с тростью. Очень похоже, что он и есть таинственный конкурент Андрея. Зачем бы ему иначе появляться рядом с той фирмой, в которую приехал Григорьев? Вряд ли прибыл туда за нами, слежки я не видела.

Меня сейчас очень беспокоило одно обстоятельство. Старик, если предположить, что он действительно заинтересован в убийстве Григорьева, ведет себя довольно странно, — он совершенно не скрывается. Когда человек задумывает убить другого, ему нет никакого смысла показывать себя, навлекая подозрения. А этот тип появляется открыто и спокойно. На пожаре я его хорошо рассмотрела. Потом, на вокзале, тоже. И здесь, в Москве, сидел практически на виду, прекрасно понимая, что мы можем его увидеть. Как будто даже на это и надеялся. Но если так, то что сие означает? Просто способ показать нам, кто владеет ситуацией, обычное бахвальство или же за этим стоит нечто более глубокое?

Я не могла найти покоя, то садилась на стул, то ходила по комнате, обдумывая возникшие вопросы.

Из ванной вышел Андрей с полотенцем, обмотанным вокруг бедер.

— О, какой замечательный стол! — Похвалу он сопроводил красноречивым жестом: развел руки в стороны и облизнулся. — Все так аппетитно выглядит, я, кажется, сейчас съем эту картошку прямо в кожуре.

— Я хотела тебя спросить, — перебила я его восхищенные возгласы. — Ты абсолютно уверен в том, что никогда раньше на твоем пути не встречался тип с тростью? До того момента, пока я тебе о нем не сказала, ты его точно не замечал?

— Нет. Почему ты снова про него вспомнила?

— Просто мне пришло в голову, что он ходит за нами, совершенно не пытаясь этого скрыть. Он не прячется.

— Ну и что?

— Это значит, что либо убийца не он, либо он просто какой-нибудь псих или извращенец.

— Почему?

— В первом случае ему нет необходимости прятаться, потому что ничего плохого он не делает, а во втором случае он, предположим, нанял киллеров, а сам ходит за нами, чтобы посмотреть, как те сделают свое дело. Разве не псих? Только у извращенца может возникнуть подобное желание, — я разрезала помидор, посолила его и протянула Григорьеву. — Ну?

— Мне даже и сказать нечего. Слушай, это все так вкусно… но мне ужасно хочется воблы и пива.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — досадливо поморщилась я. Григорьев в очередной раз пропустил мои слова мимо ушей. — Неужели тебе мало еды?

— Да нет. Просто скучно как-то.

— Смотри, при твоих приоритетах в питании недолго и толстяком стать. А я их жуть как не люблю, — я решила больше не донимать Григорьева своими предположениями. Чего ему голову без толку забивать, у него сейчас другие мысли, о работе.

— Ты меня и такого не особо любишь, — весело подмигнул мне Андрей и захрустел огурцом.

Глава 12

Мы устроились на кроватях и включили кассету с видеофильмом. Только сейчас я смогла по достоинству оценить наш номер. А он и в самом деле был хорош, приятно в таком останавливаться. Даже видеомагнитофон есть, а кассету можно заказать по телефону, что мы и сделали пару часов назад. Комфорт — штука ужасно приятная, а хорошая компания делает его вдвойне приятным.

Я сама с трудом понимала, что вдруг произошло между нами. Как-то так получилось, что Григорьев оказался рядом со мной. Мой взгляд остановился на его губах. Они были такими притягательными! Через секунду его рука обвила мою талию и крепко прижала к себе.

Я чувствовала, что Андрей внимательно смотрит на меня, но не поднимала глаз. Он прижал меня настойчивее, потом нагнулся, чтобы увидеть мое лицо. Зачем он непременно стремится смотреть в мои глаза? Они меня быстро предадут.

Я потянулась, чтобы поцеловать его, но он прижал палец к моим губам и терпеливо ждал, когда я, наконец, сдамся. Я помедлила еще мгновение и посмотрела на него.

На самом деле, глаза могут сказать куда больше, чем все слова в мире. Я увидела в глазах Андрея нежность и печаль. Явную печаль, несмотря на блуждающую на губах улыбку. Я догадалась о его чувствах и о том, что он хочет взаимности. Да и сама я понимала, что больше всего на свете сейчас желаю быть вместе с ним, любить его, раствориться в нем, нырнуть с головой в этот прекрасный омут и забыть на время о том, что существует мир, жестокий и тревожный. Наверное, все это он все же прочел в моих глазах…

А теперь мы смотрели видеофильм. Моя голова лежала на плече Андрея, он то и дело целовал мои волосы. Смотрел на экран, смеялся над комическими ситуациями, в которые то и дело попадал герой, а потом снова прикасался губами ко лбу, волосам, губам. Я чувствовала, что засыпаю. Мне было так спокойно… Как никогда.

* * *

Я очнулась, когда Андрей попытался переменить положение. Сев на постели, я посмотрела на часы. Оказалось, что половина первого ночи.

— Хорошо поспала? — Григорьев легко поцеловал меня в губы.

— Прекрасно. Даже не заметила, как заснула. Все в порядке?

— Если не считать того, что я смертельно хочу выпить минералки и съесть горячую пиццу, то все в полном порядке.

Я снова повалилась на кровать.

— Мне кажется — я спала целую вечность, — потягиваясь, произнесла я. — Так хорошо выспалась… и полна сил и энергии.

— Давай тогда спустимся вниз и прикупим чего-нибудь, — обрадовался Андрей. — Я смотрю, ты готова вести аскетический образ жизни, лишь бы не подвергать меня опасности. Очень признателен, но кушать все равно хочется. А Любашины припасы меня уже не прельщают.

— Ага, — я закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Ты думаешь, что ночью твои враги не будут нас пасти?

— Пасти? Нет, не будут, — уверенно за-явил Григорьев, стаскивая простыню, которой я была накрыта. — Мы же не зайцы.

— Зайцев не пасут, — мои возражения выражались в том, что я настойчиво перетягивала простыню на себя.

— Еще как пасут. Даже сказка такая есть.

— Не все, что пишут в сказках, правда.

Андрею все же удалось стянуть с меня простыню. Вздохнув, я была вынуждена признать, что победа осталась за ним, поэтому пришлось встать и пойти в ванную. Через пять минут я вышла и неторопливо оделась, наблюдая за легкой улыбкой Григорьева. Он был уже полностью одет.