Рок-4 Дорога в Эсхатон

– Надеюсь, ты не враг своему хозяину и не сделаешь глупость?

– Нет, я буду заниматься только лошадьми.

– Даёшь слово?
– спросил Гридя, хитро посматривая на Рукагина.

– Даю, господин, - после короткой паузы сказал бывший жрец.

– Ну, добро.

Начальник стражи скрылся в доме. Рукагин подошёл к двери с решеткой.

– Господин, я могу вас выпустить.

– Не надо, Рукагин, делай так, как обещал начальнику стражи.

– Спасибо, хозяин, - бывший жрец побрёл с ведром за водой.

Темница оказалась вполне сносным помещением, с двумя широкими лавками и зарешеченным оконцем, упирающимся в дощатый забор. В углу на подставке стояло влажное от влаги ведро с ковшиком на боку, видно, что вода свежая, только что из колодца. В дальнем углу была узкая дверца в отдельную не очень приятно пахнущую комнату: туалет с выгребной ямой. Проквуст заглянул туда, поморщился.

– Что, грязно?
– с опаской спросил Артём, сразу по запаху поняв предназначение смежного помещения.

– Нет, вполне чисто, - Георг поплотнее притворил дверцу.
– Просто запах из ямы.

– Пап, а почему Рукагин сказал тебе спасибо?

– Если бы он нас освободил, то нарушил бы обещание.

– Разве рабы обязаны соблюдать обещания?

– Ох, и вопросы ты задаешь, сын!
– Проквуст задумался.
– Думаю, пока человек ощущает самого себя человеком, а не рабом, обязан.

Георг положил рюкзак на стол и отошёл к оконцу в двери.

– Пап, может, перекусим?

– Организуй.

Проквуст смотрел, как Рукагин напоил лошадок, подложил им сена, потом сел на лавку рядом с амбаром и задумался, а может, задремал? Георг принялся размышлять. Он, наверное, смог бы разрушить весь этот город, а уж уйти из этой темницы вовсе не составило бы труда. Но разве за этим он пришёл сюда? А если честно, зачем? На его совести уже висят несколько десятков жизней шумерских лучников, вероятно, он навсегда перечеркнул возможность переговоров с энси, а ради чего? Ведь теперь даже уйти обратно в свой мир будет тяжело: попробуй, попади к Баальбеку! Впрочем, при мысли о погибших от его силы лучниках он не почувствовал угрызений совести - ведь он защищал своего сына! К тому же они напали предательски, даже в плен не стали брать, они заведомо шли на убийство, так что, кто кого.... Стукнула дверь на невидимом отсюда крыльце, через двор мелькнула бегущая фигура подростка, в руках у него был свёрнутый рулон бересты. Так, значит, посыльного с донесением послали, это хорошо. Есть шанс, что допустят до начальства. А что говорить будем?

– Пап, иди, перекусим, я тушенку открыл.

Их никто не беспокоил до вечера. Ближе к ночи тяжёлая дверь отворилась, впустила Рукагина и тут же захлопнулась.

– О, Рукагин, - вскочил с лавки Артём, - есть будешь? Мы тебе оставили.

– Спасибо, молодой хозяин, - Рукагин прошёл к столу и принялся за еду, видно было, что проголодался.

Проквуст привстал на лавке.

– Рукагин, тебе придётся лечь на полу. Артём, освободи рюкзак, пусть Рукагин на нём спит.

– Спасибо, хозяин!
– Рукагин хотел вскочить из-за стола, но заметил запрещающий жест Проквуста.

– Сиди, Рукагин, ты ж не мальчик, чтобы скакать. Артём, - остановил Георг сына, уже открывшего рот с очередным вопросом, - дай человеку спокойно поесть. И давайте спать, завтра будет нелегкий день.

*****

Утро вошло к ним вместе с широко распахнутой дверью и могучей фигурой Переяра.

– Эй, пленники, подъём! Мигом собирайтесь, и на выход.

Переяр убедился, что пленники от его громогласия повскакивали на ноги и ухмыльнувшись отошел к лавке у крыльца, уселся и блаженно прищурился на встающее солнышко. Пленники собрались быстро, потратив время лишь на туалет и умывание. Они вышли во двор, Рукагин направился к лошадям, но страж его остановил.

– Шумер, стоять!

Рукагин застыл. Переяр лениво поднялся, поманил его пальцем и когда тот подошёл, рукой взял за плечо и поставил рядом с Артёмом, первым стоял Проквуст.

– Так, левые руки вытянули!

Страж достал из кармана бечеву и ловко обмотал ею запястье каждого. Отошёл на шаг, полюбовался на свою работу.

– Хорошо. Ну, двигайте ножками, гости дорогие, сам князь на вас посмотреть желает.

Проквуст внутренне возликовал, это был шанс.

Пленники шли мимо жителей просыпающегося города, с интересом провожающих их взглядами. Улицы были мощёными, с водостоками, телеги и повозки громко извещали о своём движении. К домам с крашенными аккуратными фасадами примыкал обязательный забор с воротами и калиткой, из-за забора часто слышались весёлые голоса и смех. 'Жизнерадостный народ', - подумал Проквуст, с любопытством посматривая вокруг. Они шли гуськом, позади топал Переяр. Он их не подгонял, лишь иногда зычно командовал, где свернуть на очередной переулок. Через полчаса окружающая картина поменялась: улицы расширились, у них появились тротуары, выложенные досками, заборы стали повыше, ворота с резными узорчатыми накладками, а дома за ними словно потолстели. Свернув в очередной раз, они оказались на широкой улице, упирающейся примерно через километр в высокий терем. На этой улице дома были двух и трёхэтажные, от них веяло вельможным достоинством и богатством. Впереди распахнулись ворота, из них выехал чернобородый всадник в кольчуге и полном боевом вооружении, равнодушно скользнул взглядом по пленным, кивнул стражу и, пришпорив коня, проскакал мимо.

Около терема их поджидали два воина в чешуйчатых латах, ослепительно блестевших на утреннем солнце, с копьями и мечами, щитов при них не было. Они кивнули Переяру, тот кивнул в ответ и ловко снял бечеву с рук пленников.

– Ну, всё, гостюшки, теперь вот ваши хозяева.

– Прости, страж, - спросил Проквуст, - а как же наши лошади?

– Присмотрят.

Переяр развернулся и быстрым шагом пошёл обратно. Проквуст с удивлением ощутил грусть, будто провожал взглядом доброго знакомого. Один из новых стражей поднялся на крыльцо, отворил высокую резную дверь.

– Заходите.

По длинному коридору их привели в круглый зал с куполом и длинными окнами вверху, застекленными в мелкую клеточку, через которые щедро лился свет. Каменный пол был выложен из массивных разноцветных гранитных плит, образующих концентрические круги. В середине красный, круг, потом синий, и далее самый широкий зелёный. У стены, под стягом с уже знакомой звездой, стоял большой резной деревянный трон, а рядом небольшое металлическое кресло в замысловатых вензелях и подушечкой на сидении. Страж поставил их в красный круг.

– Встаньте в ряд, - глухо сказал он.
– Так, хорошо, а теперь становитесь на колени.

Проквуст внутренне оцепенел, но подхватил Артёма, который уже собирался исполнить приказ. Рукагин остался стоять, так как не знал языка. Второй страж хмыкнул сзади.

– Ты смотри-ка, гордые какие!
– он вышел из-за их спин.

Только сейчас Георг заметил разницу в этих одинаково статных воинах: первый был рыжим, а второй белокурым.

– Не дурите, - мирно проговорил рыжий, - князь большой человек, пред ним колени преклонить не зазорно.

– Пап, - тихо заговорил Артём на межгалактическом языке, - ну, чего ты, князь ведь?!

– Нет!
– отрезал Георг ему на праславянском языке.
– Помолчи, сын.
– Проквуст повернул лицо к стражам, и заметил их ехидные ухмылки. Он понял, что они не сомневаются в исполнении своего требования, просто потешаются от скуки.
– Стражи, ответьте, все ли чужестранцы преклоняют колени перед князем?

Стражи удивленно переглянулись.

– Нет, конечно, - взялся отвечать белокурый, - маги, вельможи и переговорщики не преклоняют.

– А если я один из них?

– Докажи!
– усмехнулся рыжий.

– Нет проблем!
– ответил Проквуст.

В ту же секунду оба стража с грохотом брякнулись коленями в пол. С обезумевшими глазами они пытались подняться, но их колени словно вросли в камень пола. Они упёрлись о древки своих копий, буграми тренированных мышц вздыбились плечи, побелели пальцы.

– Пусти, колдун, не позорь!
– прохрипел белокурый.

Тут же Георг освободил их колени, стражи вскочили на ноги, рыжий захрипел от ярости, однако стих под взглядом белокурого. Тот перевёл взор на Проквуста.