Рок-4 Дорога в Эсхатон

– Мы уверены, что наги всё уничтожили.

– А на островах? Есть у вас острова в морях?

– Я не знаю, пресветлый, - в глазах зелейника мелькнула растерянность, - в нашей библиотеке ни одной карты не сохранилось.

– Вы здесь жили тысячи лет, строили города, дороги, плавали на кораблях, а карт не осталось?!

– Да, пресветлый, так уж сложилось, - развёл руками Ведагор.
– Но я читал в одной книге, что где-то во внутреннем мире есть великий город Рапаит - Пьющий Солнце. В нём хранятся великие знания.

– Или хранились, - мрачно поправил Проквуст.

– Ведагор, как же так: столько тысяч лет здесь живёте, а карт нет?!

– Были, пресветлый Гора, были, - зелейник грустно вздохнул, - только когда наги объявились, утерялись во времени. Теперь остались только легенды о дальних краях.

– Например?

– Например?
– замешкался зелейник.
– Остров Буян есть.

– А там что?

– Там хранится память.

– О Гипербарее?

– Не ведомо. В книге сказано: память и с заглавной буквы прописано!

– Вот бы взглянуть!

– Не дано это человеку, древняя магия остров сторожит.

– Круто!
– Проквуст встал и потянулся.
– Прости, Ведагор, я иду спать и тебе советую.

– Не смогу я заснуть, пресветлый.

– Дело твоё, но запомни, завтра до захода солнца - никаких титулов! Понял?

– Понял, пресв..., Гора.

*****

Проквуст проснулся в сторожке один. В щели врывались яркие лучики, за окошком мелькали тени и слышались голоса. Артём! Он вскочил. В это время в сторожку заглянул сын, весёлый и здоровый на вид.

– Папа, привет!

– Артём, ты как?

– Всё отлично, чувствую себя нормально, обрабатываю. Пап, я сейчас!

Подросток исчез за дверью.

– Ну, слава Богу!
– Георг перекрестил дверной проём, из которого что выглядывал сын, потом перекрестился сам. Потянулся.

В сторожку вновь влетел Артём с большим мясным бутербродом на глиняной плошке и кружкой, источающей оглушительный запах кофе.

– Кофе?!

– А чего? Разве ты не хочешь?

– Ещё как хочу!
– Проквуст откусил бутерброд, принял в руки кружку и невнятно спросил: - Что там народ делает?

– Все как всегда, только Ведагор странный какой-то. Всё вокруг меня вертится, словно принюхивается, но ничего не говорит, не похоже на него.

– Да? И чем же?

– Больно смирный стал, в глаза мне то и дело заглядывает. Хотел я ему в голову залезть, поинтересоваться, но решил, что нехорошо это.

– Правильно решил, сын, а ответ ты сегодня узнаешь, я обещаю.

– Загадки?! Здорово!

– И ещё будут. Наг живой?

– Живой. Они живучие, чуть что, в летаргический сон впадают, могут высохнуть как мумия, а водой капни, оживают. Те ещё твари!

– Подожди, сынок, не вороши, рано ещё.

– Да, пап, я уже освоил....

– Артём!
– строго, почти зло оборвал его Проквуст.
– Сколько раз тебе говорить, это не игра?! Делай, что говорю!

– Пап, я же уже взрослый, ты что, до конца моей жизни будешь мной командовать?

– До конца своей, - Георг улыбнулся и подмигнул.

– Да ну тебя, - хихикнул Артём, - давай, вылезай из берлоги.

Сын вышел и сразу в дверь сторожки заглянул зелейник.

– Доброе утро, пр....

– Старик, я тебя испепелю!

– Прости, Гора, забылся.

– Ладно, заходи, коли пришёл. Тебе тоже доброго утра.

Ведагор вошёл и нерешительно присел на пенёк у двери. Он с таким обожанием смотрел на Проквуста, что у него кусок в горле застрял.

– Слушай, Ведагор, дай поесть спокойно! Ты ж меня насквозь глазами проел. Вон, даже мальчишка мой и тот заметил, что ты изменился.

– Прости, Гора, я по поводу твоего сына и зашёл.

Георг прекратил жевать и настороженно уставился на старика.

– Говори, что за повод?!

– Он ведь твоей крови?

– А чьей же ещё?
– искренне удивился Проквуст.

– И языком ирийским владеет?

– Ох, Ведагор, даже не знаю, стоит ли отвечать тебе на этот вопрос?

– Гора, моя жизнь отныне принадлежит тебе и на всё воля твоя.

– Да уж, такое от тебя, ехидного упрямца, услышать, дорогого стоит. Хорошо, отвечу: Артём знает ирийский язык и ещё кучу разных языков. И что с того?

Лицо Ведагора осветилось радостным восторгом.

– Слава Дажбогу! Я так и думал!

– Ведагор, не томи!
– Проквуст поставил рядом с собой плошку с остатками бутерброда и кружку с недопитым кофе.
– Даже аппетит испортил, а помнишь, как ты сказал: испортишь аппетит, выгоню?!

Бедный старик побледнел и принялся валиться вперёд, видимо намериваясь рухнуть на колени, но Георг не дал ему этого сделать. Он выбросил вперёд руку и мягкой упругой волной энергии силой вернул зелейника на место. У того округлились глаза.

– Ведагор, ты что, шуток больше не понимаешь?

– Прости, Гора, - закачал тот головой, - внутри всё дрожит, я готов пыль твоих следов целовать, какие уж тут шутки.

– Вот пережиток прошлого, какого я собеседника потерял! Ладно, дрожи сколько душе угодно, но помни о клятве!

– Помню!

– Так что ты хотел сказать?

Ведагор кое-как взял себя в руки.

– Гора, ты столь велик, что я уже сомневаюсь в своём праве говорить с тобой.

– Да, говори же ты!

– Сын у тебя такой же великой крови, как и ты. Предлагаю от своего княжеского рода сотворить сговор с рукобитием.

– Расшифруй.

– Что?

– Разъясни.

– Поженить я сына твоего и нашу княжну предлагаю. Они без тебя, считай и не отходили друг от друга.

– А не рано?! Моему всего пятнадцать!

– Надолго?

– Что надолго?

– Шестнадцать когда?

– Через месяц.

– О, Гора, по нашим обычаям, это уже воин. К тому же рукобитие, это не свадьба, а обещание.

– А княжне сколько лет?

– Четырнадцать.

Проквуст задумался. Сначала он хотел послать безумного старика куда подальше, затем вдруг подумал, а имеет ли он на это право? Ведагор терпеливо ждал, но глаза его горели, а тело била мелкая дрожь. Разволновался старик.