Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...

Там был и один из самых трогательных гимнов року:

"Когда в океанах любви Поселились акулы секса, Русалок нежные плавники Стали похожи на пистолеты. Когда золотые рокмены Разбивали гитары и усилители, Становилось ясней и ясней — Их тамбурины били тревогу. "SOS" слышит каждый, "SOS" — ты и я. Сказка носится по ветру — Открыта новая земля".

Так 80-е годы пришли в Москву. Вскоре я увидел "Центр" живьем, в уютном черном подвале, где играл спектакли лучший московский любительский театр — "Студия на Юго-Западе". Им было по двадцать лет, они были одеты в аккуратные костюмы, их лидера, бас-гитариста и автора песен, звали Василий Шумов — идеальная фамилия для рокера. Они были невозмутимы. Дружелюбны, но загадочны.

Летом я привез их на незабываемый фестиваль в Выборг: первое турне московской группы второго поколения прошло триумфально. "Центр" играл мощно и сосредоточенно и не оставил шансов расслабленным ленинградцам. Спустя несколько месяцев, в ноябре 1983 года, я решился устроить им "генеральный показ": престижный зал на 1200 мест, с трудом арендованная аппаратура "Динакорд" и множество важных гостей — пресса, ТВ, композиторы, рок-звезды. Мне хотелось доказать им всем, что есть жизнь и после "Машины времени", есть талантливая молодежь и реальная "новая волна". Я приехал во Дворец культуры за сорок минут до концерта и в комнате артистов застал роскошную картину: множество пустых бутылок из-под водки и четыре невменяемых существа. Только пятый, молодой ритм-гитарист Андрей, сын известного композитораАльфреда Шнитке, обнаруживал признаки жизни — он предложил мне допить бутылку. Оказывается, сегодня был день рождения ударника. Нужно было или отменять выступление, или надеяться на чудо. Я с трудом растолкал музыкантов и попросил их подготовиться к выходу на сцену… Концерт был уникальный: они пели мимо микрофонов, не попадали по клавишам и струнам, хотя, к счастью, никто не упал. Катастрофа, конечно. Мало кто понял, что они совершенно пьяны, но все удостоверились, что они очень плохи… Эта история показывает, почему "Центр", при своих редких достоинствах, никогда не был особенно популярен: они всегда были искренне равнодушны к успеху.

Непредсказуемость "Центра" проявлялась не только в поведении, но и в музыке. Василий Шумов одержим самыми неожиданными идеями и влияниями: китчевый советский поп 30-х и 60-х годов, проза Эдгара По и поэзия Артюра Рембо, русский декаданс начала века и мрачный пост-панк… Удивительно, что при этом — в отличие от "Аквариума" — не создавалось впечатления эклектики.

В 1984 году группа вошла в фазу "концептуализма". Они записали два коллажных мини-альбома, состоящих помимо нескольких "нормальных" песен из крошечных музыкальных скетчей. Как, например, "Воспитание":

"Мама сказала: "Все твои подруги устроили свою жизнь". Мама сказала: "Подумай, сколько тебе лет!" Мама сказала: "Чтобы в моем доме не было этого проходимца". Папа сказал: "Смотри у меня!" Папа сказал: "Оставьте меня…"

Или "Вспышка" (под клавесинную мелодию в духе музыки Возрождения):

"Мужской голос.Иванова!

Голос девушки.Я!

Мужской голос.Вспышка справа!

Голос девушки.Есть!

Мужской голос.Вспышка слева!

Голос девушки.Есть!

Мужской голос.Вспышка справа!

Голос девушки.Есть!

Мужской голос.Вспышка-а-а!"

Шум, треск, звук короткого замыкания, испуганный голос девушки — "Ой", — и мелодия продолжается.

Трудно сказать, что это означает, но похоже на занятия по гражданской обороне.

У "Центра" не нашлось прямых последователей и горячих поклонников. Любительская сцена была пестрой, но скучной. Фаны тоже выглядели растерянными. Авторитет профессиональных рок-групп упал по сравнению с недавним ажиотажем. Никаких заметных новых течений не было. Одевались все как попало. Самым шумным, массовым среди тинэйджеров было движение футбольных болельщиков: скандирующие толпы в одинаковых красно-белых ("Спартак") или синебелых ("Динамо") шарфах и соответствующие граффити на стенах домов. Кажется, футбол был посредственным, но рок убеждал не больше.

Сенсация наконец-то произошла на одном концерте в декабре 1983года. Это было большое диско-кафе в пристройке олимпийского велодрома. Выступали разные группы: "Центр" сыграл вяло и покинул сцену, не снискав аплодисментов, публика с нетерпением ждала момента, когда диск-жокей запустит Майкла Джексона или тему из "Флэшданс". Вместо этого вышли четверо парней, одетых как стиляги 50-х и очень неплохо сыграли инструментальную увертюру из "Мэднесс". Как я выяснил во время соло на саксофоне, это была новая группа под названием "Браво". Гитариста по имени Евгений Хавтан я сразу узнал — он раньше играл в "Редкой птице". Хрупкий, испуганный и кудрявый, в мешковатом костюме, он был очень похож на молодого Чарли Чаплина… Когда закончилось инструментальное вступление, на сцену буквально вылетела девица в замшевой мини-юбке и кожаной куртке явно с чужого плеча. В первую секунду я ее пожалел: Барбра Стрейзанд выглядела бы рядом с ней как курносая куколка. В следующую секунду гадкий утенок предстал абсолютно восхитительным созданием. Она пела самозабвенно и плясала так, будто ее год держали взаперти, ее глаза сияли счастьем… Публика стояла на ушах — и было от чего сходить с ума.

Конечно, и до "Браво" у нас бывало на сцене весело. Особенно если музыканты напивались. Но в этот раз… Девушка воспринималась как откровение. Советский рок, по-видимому, самый "дефеминизированный"из всех. Женских групп, за исключением пары декоративных ВИА, у нас никогда не было. Девушек-музыкантов — буквально единицы; я вспоминаю бас-гитаристку из "Интеграла" и двух эстонок: пианистку Анне Тюйр из "Ин Спе" и вибрафонистку Терье Терасмаа ("Е=МС ²; "Куллер"), Далее солистки — Айва Браун ("Сиполи"), Настя Полева ("Трек"), Лариса Домущу ("Джонатан Ливингстон" из ленинградской группы второй лиги), — но они не играли в своих ансамблях главных ролей. Можно долго гадать о том, почему так. Думаю, что виноваты давние русские традиции.

Во всяком случае, "Браво" эти традиции сломали: их девочка блистала, затмевая всех вокруг, и ее удивительная личность — смесь примадонны и хулиганки — трансформировала непритязательные веселые твисты во что-то более глубокое и трогательное.

Девочку звали Жанна Агузарова. Амбициозная провинциалкаприехала завоевывать Москву, но провалилась на экзаменах в театральный институт. Ей было негде жить и нечего делать, но уезжать из столицы не хотелось. Кто-то дал телефон Хавтана, она позвонила из автомата и сказала, что хочет петь. "Она пришла, спела какой-то импровизированный блюз, и мы все обалдели…". Тогда же она придумала престижную сказку, что ее зовутИвана Андерс,а родители— дипломаты и работают за границей. Это было очень по-детски, но и свидетельствовало о прекрасных актерских способностях: ни у кого из музыкантов и даже близких друзей не возникло сомнений в том, что так и есть на самом деле. "Браво" покорили Москву за одну ночь.

Со времен танцев под доморощенных битников мы успели отвыкнуть от того, что живой рок-н-ролл — это не только "круто", но и весело… Со всех сторон посыпались предложения от подпольных менеджеров, и группа пошла играть по кафе, клубам и студенческим общежитиям. Увы, на дворе стоял трудный 1984 год, и турне продолжалось недолго. Один из концертов был прерван появлением милиции. Возникло дело о нелегальных пятирублевых билетах, аппаратура группы была арестована, а дальнейшие концерты объявлены нежелательными. (К счастью, до этого "Браво" успели записать удачный мини-альбом.) Вся столичная рок-тусовка замерла в нерешительности:выказывать признаки жизни в родном городе стало рискованно.

В марте многие лидеры московской любительской сцены (Чернавский, "Альянс", "Альфа" и другие) снимались на Ленинградском телевидении в главной дискотеке города "Невские звезды". Это был и теледебют "Браво". Жанна пела "Белый день". Она была в грязных белых балетных тапочках, инезнакомая публика слушала как зачарованная:

"Верю я, Ночь пройдет, сгинет мрак. Верю я, День придет, весь в лучах…"

На обратном пути, когда мы уже подходили к вокзалу, она вдруг вцепилась в мойлокоть и жалобно попросила: "Давай еще останемся в Ленинграде. Я так не хочу возвращаться в Москву…" Конечно, мы уехали, и через пару дней ее задержала милиция. Оказывается, безумная Жанна, боясь развенчать свою легенду, подделала удостоверение личности на имя "Иваны Андерс"… Дело закрыли, аппаратуру "Браво" вернули, а вот певицу — нет. Ее послали в Сибирь, где жила ее ничего не подозревающая родня. Первая леди московского рока замолчала на полтора года, все это время она работала приемщицей в таежном леспромхозе [71] .

71

В Сибири Жанна Агузарова участвовала в областном конкурсе молодых талантов и заняла там первое место. Местная газета констатировала: "Богата талантами Тюменская земля!" Кстати, это было первым упоминанием о ней в нашей прессе.