Рок. Лабиринт Сицилии

Римляне, видя капитуляцию своего флагмана, начинают покидать сражение… Римские галеры выходят из боя, беря курс в залив Панорма, далеко обходя место атаки на эскадру, осуществляющую блокаду Солунта и Эрика! Пятнадцать римских галер, отступили под прикрытие залива Панорма, оставив остальных погибать в ночном бою…

Гамилькар осматривает захваченный флагман… Он обходит его весельные команды, сдавшиеся на милость победителя. Осматривает состояние машин бортовой артиллерии… Пройдя на корму, он отдаёт короткую команду:

– Сдавшихся римлян в трюм! Убитых сложите на носу галеры! По приходу в гавань, будем устраивать погребение!

В этот момент, он слышит крадущиеся шаги у себя с боку. Стратег поворачивается… По галере, перешагивая мёртвых врагов, медленно, двигается Верховный Жрец Капитон. Его сопровождают два жреца его Касты. Вид Капитона, говорит сам за себя… Он, совершенно ошеломлён и напуган, от им увиденного и пережитого!

Гамилькар снова поворачивается к своему заместителю:

– Сапфон! Протрубите сигнал гемиоле – путь расчищен! Путешественники заждались!

Сапфон кивнув, исчезает.

– А вот этот, ещё жив! – напоминает он о себе ещё раз, перешагивая римского приимпелярия и показав на Целия, лежащего в луже крови.

Гамилькар подходит и смотрит на человека, пытавшегося его убить со спины… На вид ему лет сорок…

– Что смотришь, Барка? Добей беднягу! – Слышит он голос, подошедшего Капитона. Тот уже взял себя в руки и рассматривает поверженных латинян со смехом и сарказмом. – Что не можешь убить безоружного? Вот такие вы, Баркиды! Из-за вашего честолюбия, когда-нибудь погибнет наш город! Маркус, помоги бедняге!

Капитон подаёт одному из своих молодых жрецов, острый отточенный ритуальный кинжал. Тот, взяв его в огромную ладонь мясника, нагибается над Целием.

– Отойди от него! – страшным голосом произносит Гамилькар, – На моем корабле никогда не будет совершенно культовое убийство!

– Но, ведь дать ему умереть от агонии ещё большая жестокость! – Капитон возмущённо смотрит на Барку.

– А кто сказал, что он умрёт от агонии?! Я кое-что смыслю в ранах! Опыт большой! – Гамилькар сказал это таким тоном, от которого Маркус отшатнулся. – Заберите приимпелярия! Выходим и обменяем на кого-нибудь из наших пленных! – повернулся он к, стоящим недалеко, своим воинам.

Гамилькар проводил взглядом уносящих приимпелярия воинов, потом, взглянув в сторону, поворачивается к стоящим рядом жрецам:

– Транспорт готов. Привет Молоху! – и указывает на приближающуюся к квинтиреме гемиолу.

Лицо Капитона залила зелень, в его душу впились тысячи змей, каждая из которых впрыскивала смертельную дозу ненависти к этому человеку. Он, медленно повернулся, смотря на, подплывающую к галере, гемиолу…

…Ласточка высунулась из гнезда, в носовой части галеры… Стук и топот на палубе, так пугавший ее в течение довольно долгого времени утих… Ласточка выпорхнула в небо… Картина, увиденная ею, очень удивила и испугала! Море в нескольких местах горело!… Птаха поднялась повыше, чтобы рассмотреть эту удивительную картину?! Пелена тумана, вследствие приближающегося рассвета, стала местами рваться и сквозь его разрывы, она увидела, что это горят остовы кораблей, совсем недавно стоящих рядом с её гнездовьем?… Вблизи, полыхали и их обломки, чадя темным просмолённым дымом… Дальше, были видны мачты уходящих галер, откуда-то собравшихся здесь и теперь, куда-то торопящихся! Птаха, то опускаясь, то поднимаясь, полетела в сторону ближайшего города и вдруг, совершенно внезапно для себя, пролетела над двигающимися мачтами группы широких торговых кораблей, которые уже входили в бухту горы Эрик! Дальше, в сторону от бухты, море было покрыто светящимися огнями! Это удивило птаху не меньше всего произошедшего в предрассветное время! Птаха полетела в том направлении, движимая птичьим любопытством! Она чуть опустилась и увидела, что большая площадь моря покрыта рыбацкими лодками, на которых горят огни! Птаха облетела эту флотилию несколько раз, как вдруг увидела, что ее корабль с гнездом, который она узнавала по своим особенностям, идёт в бухту горы Эрик! Она, незамедлительно полетела к нему… Подлетая, она удивилась, что на рее, где совсем недавно гордо грозил клювом римский орёл, колышется месяц, весело подмигивая пенящимся волнам! Птаха-ласточка удивилась этому и юркнула в своё гнездо… Через минуту она высунулась вновь, и защебетав, поздоровалась с щупальцами солнца, показавшимися из-за горизонта…

…Старый Протей, всплыв наверх, принял облик засеребрившихся миллионами солнечных отблесков волн, от покрывшейся утренней ряби, которую залили светом первые лучи зари… Он в раздумье, удивлялся всему произошедшему в предрассветных отрезках времени… Последние обломки кораблей, поглотило море, и Протей последовал за ними вглубь, рассуждая про себя о земной суете людей…

Блокада горы Эрик и Солунта, была прорвана в очередной раз, вышедший из города караван кораблей, без труда входил в бухту горы – лагеря, наполняя его всем необходимым…

Гамилькар, со свойственной ему находчивостью и бесстрашием, провёл задуманную операцию. Масса лодок рыбацкой флотилии, была принята римскими орлами, за флот, пришедший из Сардинии! Римляне не только ретировались сами, но и развернули флотилию Сиракуз, встреченную ими по пути бегства!…

Глава 3

Гераклея. Небольшой греческий город на выступающем мысу берега южной стороны Сицилии. В глубине выходящего большого мыса, находится очень ёмкая бухта, в которой построены карфагенянами судовые верфи и различные мастерские. Кроме них, построены различные гавани, для вмещения галер разной принадлежности – как военной, так и торговой. Долгое время это был оплот карфагенского флота на Сицилии. Этим город обязан очень выгодным географическим положением – это точка расположена между Лилибеем, цитаделью Карфагена и крепостью Акрагант, сдерживающих вражьи рати на границе влияния Карфагена много веков. Но, есть, и ещё один плюс! Гераклея находится недалеко и от побережья Тунесса – все это, играло немаловажную роль в ходе исторических событий и именно здесь, расположилась морская база пуннийцев! Стены города возвышались на крутых скалах и смотрели своими бойницами в сторону материкового острова. Большинство жителей Гераклеи, были выходцами из Мегар, греческого квартала Карфагена. Они переселились на остров, по причине расширения их торговли в Сицилии. Переселялись не только торговцы, но и различные мастеровые ремесленники! Ведь новый город строился как мощный порт! Соседство других греческих городов-полисов, не усложнило, а укрепило созданные новые торговые связи. Гераклея стала одним из основных портов западной части острова. Здесь шёл торг пурпурным красителем, получаемый в Карфагене из брюхоногих моллюсков, добываемых в глубоких бухтах побережья Африки. Торговля шла бойко и выгодно. Чтобы способствовать ей, город оброс и мастерскими других ремёсел – гончарных, кузнечных, кожевенных и прочих… Все это требовалось заезжим сюда торговцам из всего света, которые везли сюда пшеницу, вина, масла, пряности, оружие… Прекрасное положение только усиливало поток торговых кораблей, которые плавали путями – Испания – Африка – Сицилия – Италия – Балканы – Египет – Киренаика…

Такова история и география порта Гераклеи. Но, в 241году д/н. э. все изменилось. Последнее проигранное сражение на море у Эдгадских островов, что находятся к северу от Лилибея, ослабило хватку Карфагена распространяемую на Внутреннее море, и Римские эскадры, сновавшие вдоль побережья южной Сицилии, по сути, превратились в пиратские флотилии, нещадно грабящих бедных торговцев, ссылаясь на военные действия и необходимость блокады этого побережья. Все это произошло, только после того, как квириты почуяли слабость противника… Исчезли морские караваны с товарами! Война, наконец, и здесь принесла свои новшества и Гераклея, как бы затаилась в ожидании мира…

Именно в ней происходили встречи двух делегаций мегаполисов, для обсуждения основ будущего мира, представленного в переговорном проекте. Во дворце совета Старейшин города собрались члены римской делегации, они оживлённо обсуждали что-то, размашисто жестикулируя при этом.

– Нам надо быть непреклонными, Консул! Мы два дня обсуждаем сумму контрибуции наших затрат в войне! А, к выгодной для нас сумме, так и не приблизились?! – сетовал Гней Оттилий, сенатор, – Победа в войне, несомненно, на нашей стороне! Это позволяет нам занять жёсткое положение по отношению к побеждённому противнику!

– Ты, забываешь, Гней! Что мы, ведём переговоры с Гамилькаром! Если бы это были какие-нибудь суффеты, принадлежащие кланам Ганнонов и Магонов, тогда было бы намного проще?! Но, сейчас, другое положение! Сильно давить нельзя! Этот «Лев Эрика» может просто хлопнуть дверью! Он ведь прекрасно понимает, что наше состояние войск и флота, требуют остановки военных действий! Наше нетерпение, может обернуться для нас очень дорого! – парировал его сенатор Гракх, – всему надо учиться, Гней! И терпению тоже! Это основа дипломатии!

– А как же Корсика и Сардиния? Эти два острова, сенат поручил выторговать у пуннийцев! А я бы, просто потребовал! Победа за нами! Так подавай все! – бьёт в голову Гнея Оттилия, возбуждение от самозначимости.

– Давай поразмыслим, где победа, Гней? – опять спокойно поясняет Гракх, – Вот, юный Эмилий, был у Панорма, когда Гамилькар напал на эскадру стерегущую Залив Солунта и бухту Эрика. Спроси его? Чем все закончилось? Не хочешь? Все закончилось плачевно, Гней! Очень плачевно! А не далее как вчера, это известие принёс тот же Эмилий, правая рука Гамилькара – Теоптолем, атаковал эскадру Сиракуз! Причём, в донесении указано, что корабли у них все новые, с иголочки! Двенадцать трирем потоплены, остальные бежали с поля битвы! А корабли Теоптолема, сверкая новыми осмолёнными бортами, и омеднёнными таранами и боками, заблокировали теперь наш Панорм! Так Эмилий?