Рокот
Шрифт:
«Ищи виновного» – вот, что было нацарапано на паркете.
Марьяна подняла взгляд на распухшее, сизо-сиреневое лицо Полины.
– Это всё ты… устроила? – прошептала она.
Полина улыбнулась, меж её губ мелькнула беззубая мёртвая чернота.
Марьяна не сразу заметила, что позади девочки стоит ещё одна, чуть повыше и постарше, в разодранном розовом платье. Тоже мёртвая. С её лица наполовину слезла гнилая кожа. Когда-то, ещё при жизни, несчастная была блондинкой, это точно, но сейчас её грязные патлы свисли на одно плечо, а шея была перевязана голубым бантом. Он
Пока Полина держала Марьяну за волосы, вторая девочка наклонилась ближе и прохрипела, отвечая на вопрос вместо немой подруги:
– Конечно, это она устроила. А кто ж ещё? Отныне такое будет происходить с тобой каждый вечер. Наслаждайся Гулом смерти, подруга. И если ты, мерзкая тварь, не начнёшь искать того, кого нужно найти, мы сделаем так, чтобы Оборотень пришёл к тебе снова. Я знаю, ты постоянно думаешь о нём, грязная шлюха. Уж я-то знаю, о-о, знаю, чего ты боишься… малолетняя дрянь…
Девочка засмеялась приятным мелодичным смехом, и на Марьяну обрушилось узнавание.
– Лида?
Смех оборвался.
– Как я выгляжу? – улыбнулась девочка. – Это платье совсем новое, я надела его в первый раз на твой день рождения. Если бы не ты и не твой праздник, я была бы жива, грязная тварь. Я была бы жива! Это твои родители позвали того аниматора, но знаешь, я уже нашла его… Не носить парню больше свой плюшевый костюмчик и маску Пятачка, не развлекать детишек на праздниках и не насиловать их. А хочешь, я расскажу, что он сделал со мной в тот вечер? Рассказать тебе? А может, лучше показать? Хочешь, я покажу тебе, что он сделал со мной?
Мёртвая полуистлевшая рука развязала голубой бант на шее, и тот скользнул к ногам девочки.
– Как тебе, подруга? Он задушил меня. – На шее мёртвой Лиды багровели пятна. – Он задушил меня, ты видишь? Видишь? А ты стояла и смотрела, как он душит меня. Ты ничего не сделала, паршивая тварь! Ты не спасла меня!
Кто-то забарабанил в дверь. Из коридора послышался глухой голос Стаса:
– Мари! Открой!
Полина отпустила волосы Марьяны, обернулась, сделала быстрый жест рукой, словно отмахнулась от мухи, – и кровать, заскрежетав, сдвинулась в угол.
С громким стуком распахнулась дверь, Стас ворвался в комнату. Ни Полины, ни Лиды в ней уже не было.
Марьяна полусидела-полулежала, навалившись спиной на стену, её трясло от ужаса и боли, она искала глазами свиную голову, искала Оборотня, но это был всего лишь Платов.
Он кинулся к ней.
– Мари, ты ранена?
Она прошептала:
– Я её видела… видела…
– Полину?
– Я думала, она убьёт меня. И Лида…
Стас попытался приподнять Марьяну, но она застонала:
– Нет, убери… убери свои руки. Не трогай меня… не трогай… уйди от меня…
От его прикосновений, его близости, запаха его пота, крови и вида его испачканной изорванной рубашки в ней забурлила тошнота. Перед глазами заплясала, заулыбалась та самая свиная голова, уши сдавил тяжёлый шёпот: «Дай мне тебя потрогать, Мари… Мари… скорее…».
Она обхватила голову ладонями и зажмурилась – шёпот исчез.
Платов бросил попытки помочь, но остался сидеть на полу рядом с Марьяной.
– А я проснулся в гостиной, – тихо сообщил он. Его спокойный голос заставил Марьяну открыть глаза
и взглянуть на него. – Я плавал в каком-то бреду, – продолжал он, – и так было больно, будто меня резали на части. Потом очнулся… услышал твой крик и побежал сюда.Наверняка, Стас помнил больше подробностей, чем решил поведать, помнил тяжесть свиной головы на своих плечах, помнил долгие и болезненные конвульсии на полу гостиной. Возможно, он помнил и то, как произносил мерзкое: «Дай мне тебя потрогать, Мари». Просто не хотел ей об этом напоминать.
Он провёл пальцем по надписи «Ищи виновного».
– Она злится. И в следующий раз сделает что-нибудь пострашнее. – Он сглотнул. – Хотя, куда ещё страшнее? И я не хочу пережить это ещё раз.
Марьяна оглядела его ссутуленные плечи.
– Было больно? – спросила она у Стаса, поймала его взгляд.
От её вопроса он поморщился, опять сглотнул.
– Ты о чём?
Он прекрасно понял, о чём она говорила.
– Когда ты превращался… в это, тебе было больно?
– По десятибальной шкале? – уточнил он. В его воспалённых глазах отразилась пережитая мука. – На восьмёрку.
Марьяна не ответила, но ощутила вину, ведь именно она превратила его в чудовище. Он стал Оборотнем прямо на её глазах, она словно хотела его таким увидеть. И увидела. Он говорил эти мерзкие вещи только потому, что она ждала, что когда-нибудь кто-то скажет ей их в лицо, а потом навалится… навалится, прижмёт к полу… как когда-то сделал Оборотень с Лидой Ларионовой… только хуже, во сто крат хуже.
– Дашь мне прослушать ту магнитофонную запись? – Марьяна резко сменила тему разговора.
– Конечно, – с готовностью кивнул Стас. – Завтра с утра загляну в деканат, а потом послушаем вместе.
– В деканат? Ты учишься?
Платов помрачнел, глянул на неё, наморщив лоб.
– А ты думала, чем я занимаюсь? Людей на улице граблю?
Марьяна покачала головой.
– Я о тебе не думала, Стас.
Это была ложь. Она думала о нём.
Не так, как думает влюблённая дурочка, нет. Её мысли возвращались к Стасу Платову всякий раз, когда она готовилась к близости с кем-нибудь. И вспоминала она одноклассника лишь со страхом и ненавистью.
Парней в её жизни за последние пять лет было не так уж и много, трое. С одним она познакомилась в вузе, в библиотеке, когда готовила доклад по истории отечественной журналистики. Он учился с Марьяной на одном факультете, только на курс старше. Они понравились друг другу с первого взгляда, но отношения их вышли на редкость нервными, быстрыми и болезненными. Через неделю они расстались.
Со вторым всё оказалось дольше и сложнее, но закончилось так же: она ушла, сказав, что полюбила другого. Третий повторил участь второго.
На самом деле настоящей причиной её ухода всегда становилось неприятие физической близости. Как только дело доходило до постели, Марьяна сбегала. Она не переносила интимных касаний, не желала любовных игр, плотских удовольствий и оргазма. Она даже поцелуи еле терпела.
И в этой беспощадной неполноценности, в этой фригидности, она винила ненавистного Стаса Платова. Что с ней случилось тогда, в его комнате? Почему, напугавшись, она перестала быть нормальной девушкой, как другие? Почему Оборотень стал видеться ей чаще?