Роковая восьмерка

— Я не знаю, кого еще попросить.

О, черт, поверить не могу. Мейбл Марковиц плачет! Смотреть на это — почти также удобно, как делать гимнастику посередине Мейн-стрит в самый разгар дня.

— Ладно, — сдалась я. — Я посмотрю, что можно сделать… чисто по-соседски.

Мейбл кивнула и вытерла слезы.

— Я буду признательна.

Она достала конверт из серванта.

— Вот фотографии. Это Энни и Эвелин. Фото сделаны в прошлом году, когда Энни исполнилось семь. Я написала там на клочке бумаги адрес Эвелин. И марку и номер машины.

— У вас есть ключ от ее дома?

— Нет, — ответила Мейбл. — Она никогда не давала его мне.

— У вас нет ни одной версии, куда бы Эвелин могла деться? Совсем ни одной?

Мейбл помотала головой:

— Не могу представить, куда она уехала. Она выросла здесь, в Бурге. Никогда не жила в другом месте. Не уезжала ни в какой колледж. Большинство нашей родни здесь.

— Залог выписывал Винни?

— Нет. Какая-то другая компания. Я записала. — Она достала из кармана фартука сложенный лист бумаги. — «Тру Блу Бондз», и мужчину зовут Лес Себринг.

Мой кузен Винни владеет «Залоговой конторой Плама» и ведет свои дела в небольшом, выходящем на улицу офисе на Гамильтон-авеню. Когда-то, отчаянно нуждаясь в работе,я под страхом шантажа заставила его взять меня на работу. С тех пор состояние экономики Трентона пошло на поправку, и я не уверена, работала бы я еще у Винни, не будь его контора напротив булочной-кондитерской.

Офисы Себринга располагаются в центре города, и размах работы Леса заставляет Винни выглядеть просто дешевкой. Я никогда не встречалась с Себрингом, но кое-что слышала. Про него говорили, что он отличный профессионал. И по слухам у него ноги, уступающие только Тине Тернер.

Я неловко обняла Мейбл, заверила, что ради нее вникну в дело, и ушла.

Меня ждали матушка и Бабуля. Они оставили приоткрытой входную дверь, а носы прилепили к стеклу.

— Псст, — позвала матушка. — Давай сюда быстрее. Мы умираем от любопытства.

— Я поклялась молчать, — предупредила я.

Обе женщины втянули воздух. Мое заявление противоречило законам Бурга. В Бурге всегда кровь родная не водица. Профессиональная этика ничего не стоит, когда на конусочный кусок сплетен среди членов семьи.

— Ладно, — согласилась я, ныряя внутрь. — Могу и рассказать. Все равно вы так или иначе узнаете. — В Бурге мы к тому же все рациональные. — Когда Эвелин развелась,то ей пришлось получить так называемый опекунский залог на ребенка. Мейбл заложила дом, чтобы его обеспечить. Сейчас Эвелин и Энни неизвестно где, а на Мейбл давит залоговая компания.

— О Боже мой! — воскликнула матушка. — Я и понятия не имела.

— Мейбл беспокоится за Эвелин и Энни. Эвелин послала ей записку, где сообщила, что они на время уедут, и с тех пор Мейбл ничего о них не слышала.

— На месте Мейбл я бы переживала за свой дом, — заметила Бабуля. — Сдается мне, что она может очутиться в картонной коробке под железнодорожным мостом.

— Я пообещала ей помочь, но это не по моей части. Я ведь не частный детектив.

— Может, ты могла бы привлечь своего дружка Рейнджера помочь ей, — рассуждала Бабуля. — Тогда бы был толк, учитывая какой он крутой. Я бы не возражала, если бы он болтался тут по соседству.

Рейнджер скорее коллега, чем друг, хотя, полагаю, дружба здесь как-то тоже примешана. Плюс пугающее сексуальное влечение. Несколько месяцев назад мы заключили сделку, которая висела надо мной, как дамоклов меч. Из серии тех дел, что и прыжки с крыши гаража, только эта сделка включала мою спальню. Рейнджер — американец кубинского происхождения с кожей цвета кофе-латте, больше кофе, и телом, которое лучше всего описать, какням-ням.У него выдающийся запас дел, бесконечный необъяснимый источник дорогих черных тачек и мастерство, по сравнению с которым Рэмбо выглядит любителем. Я совершенно уверена, что он убивает только плохих парней, и думаю, что он мог бы летать, как Супермен, хотя это и неподтвержденный факт. Наряду с другими делами Рейнджер работает назалоговое правоприменение. И всегда притаскивает порученного ему преступника.

Моя черная «Хонда-Си Ар-Ви» была припаркована у тротуара. Бабуля прогулялась со мной до машины.

— Дай знать, если понадобится моя помощь, — попросила она. — Я всегда думала, что во мне пропадает детектив, учитывая мой нюх.

— Возможно, ты могла бы опросить соседей.

— Можешь не сомневаться. И завтра я могла бы съездить к Стиве. Смотрины Чарли Шлекнера. Слух прошел, что Стива хорошо над ним поработал.

В Нью-Йорке имеется Центр Линкольна. Во Флориде «Диснейлэнд». А в Бурге «Похоронное бюро Стивы». Учреждение Стивы не только первейшая фабрика развлечений в Бурге, это также нервный центр новостной сети. Если вы не смогли добыть грязь на кого-то у Стивы, тогда никакой грязи вообще не найти.

Было еще рано, когда я ушла от Мейбл, поэтому я решила проехать мимо дома Эвелин на Ки-стрит. Ее дом был похож на дом моих родителей. Такой же двухквартирный. Маленький передний дворик, небольшое крылечко, и сам двухэтажный дом невелик. На половине Эвелин не было признаков жизни. Машины не припарковано. За занавесками нет света. По сведениям, полученным от Бабули, Эвелин стала жить в этом доме, когда вышла замуж за Стивена Содера, и осталась там с Энни, когда Содер съехал. Владельцем недвижимости являлся Эдди Абруцци, и он сдавал обе квартиры. Абруцци принадлежали в Бурге несколько домов и парочка офисных зданий в центре Трентона. Я его лично не знала, нослышала, что он не самый приятный на свете тип.

Я припарковалась и прошла до крыльца квартиры Эвелин. Легонько постучала в дверь. Никто не открыл. Я попыталась заглянуть в окно, но шторы были плотно задернуты. Зашла сбоку дома и, встав на цыпочки, заглянула. С боковыми окнами, ведущими в переднюю комнату и гостиную, удача мне не улыбнулась, но мое любопытство вознаградила кухня. На кухонном окне занавески отсутствовали. На стойке у раковины стояли две миски для хлопьев и два стакана. Все было аккуратно убрано. Никакого признака Эвелин или Энни. Я вернулась к передним дверям и постучала в дверь соседей.

Та отворилась, и на меня воззрилась Кэрол Надич.

— Стефани! — воскликнула она. — Каким ветром тебя сюда занесло?

С Кэрол мы ходили в школу. Когда мы закончили ее, то Кэрол устроилась на работу на пуговичной фабрике, а спустя пару месяцев вышла замуж за Лени Надича. Время от времени я сталкивалась с ней в мясной лавке Джовичинни, но и только.

— Понятия не имела, что ты здесь обитаешь, — выказала я удивление. — Я ищу Эвелин.

Кэрол округлила глаза:

— Да все ищут Эвелин. И сказать тебе правду, я надеюсь, что никто ее не найдет. Кроме тебя, конечно. Только не все эти придурки, ни одному не пожелаю.

— Какие еще придурки?

— Ее бывший муженек и его дружки. А еще домовладелец, Абруцци то есть, и его бандиты.

— Вы с Эвелин близкие подруги?

— Настолько, насколько вообще можно быть близкой с Эвелин. Мы переехали сюда два года назад перед ее разводом. Она все дни пила таблетки и напивалась до бесчувствия по вечерам.

— Какие таблетки?

— Врач прописал. От депрессии, я думаю. Очевидно, с тех пор, как вышла замуж за Содера. Ты его знаешь?

— Не очень.

Я встретила Стивена Содера впервые на свадьбе Эвелин девять лет назад и тут же его невзлюбила. И в последующие годы те короткие случаи, когда мне доводилось иметь сним дело, нисколько не изменили первое отвратительное впечатление.