Роковой роман Достоевского
Шрифт:
Джинсы, свитер, немного туши. Расчесываться и сушить волосы не надо. Короткая стрижка, пожалуй, даже начинает нравиться.
– Что же вы не позвонили? А завтрак? – всполошилась миловидная женщина за стойкой. – Давайте я приготовлю, покушайте!
– Спасибо, я не голодна. Такси вызовите, пожалуйста, – попросила Лика, изучая прикрепленный к стене видеодомофон с трубкой и небольшим мониторчиком.
Изображение, передаваемое на экран, нечеткое, к тому же радиус охвата минимальный. Камера показывает только пространство непосредственно перед подъездом и часть серого дома, в котором находится мини-отель. Арки
Теперь кажется: неужели нельзя было самой обернуться, посмотреть, кто выскакивает следом? Вчера отчаянный страх так живо гнал вперед, что даже мыслей о преследователе не возникало. Хотелось только вырваться из опасной темноты, оказаться среди большого количества людей, и чтобы оголтело стучащее сердце хоть немного сбавило обороты.
– Вот, выпейте кофейку, пока машина приедет, – улыбнулась портье, поставив на столик чашку.
«Какая милая женщина. Особенно после своего предшественника-вампира», – сделав приятно-горький глоток, подумала Лика.
И прервала собственные рассуждения вопросом:
– Скажите, а… Вот этот район, где находится мини-отель, – он криминальный? С вами лично здесь случались какие-либо происшествия?
Портье заверила: никогда и ничего. Ни с ней, ни с гостями отеля. Гостиница находится в самом центре, пару минут пешком до центра. И Питер, к счастью, уже давно перестал быть бандитским городом.
Если не случайный хулиган, не наркоман, подстерегающий кого угодно, для того чтобы ограбить и забыться, то…
То, в общем, можно предположить, кто именно скрывался в арке…
– Кстати, вот и машина ваша приехала, темно-зеленая «Волга», – заметила женщина, выглянув в окно.
Крутые ступени подъезда на сей раз вели себя прилично, неожиданно не обрывались, подножки не подставляли.
Лика, поздоровавшись с таксистом, опустилась на переднее сиденье, с опаской покосилась на расписанную, как оказалось, яркими граффити арку. Потом перевела взгляд на часы и с досадой закусила губу.
– Ну я даю! Еще же восьми нет! – расстроилась она и повернулась к водителю. – Вот, собралась в прокуратуру, а там же рабочий день с девяти начинается, и по утрам еще совещания.
– Как вас зовут? Очень приятно! – Мужчина улыбнулся, но взгляд его серых глаз остался грустным, подавленным. – Мы можем покататься по городу. Вы были в Питере? Не волнуйтесь, счетчик я выключу. Знаете, на днях развелся с женой, после такого очень не по себе.
Лика пристальнее вгляделась в лицо странного таксиста, сохранила в памяти файл с ровным профилем, растерянно-болезненными морщинками у губ, черными отпечатками бессонницы. Конечно, это исключительно питерский вариант. Мужчина, переживающий развод. Таксист, предлагающий бесплатную экскурсию. Но, может, если действие следующей книжки будет развиваться в Питере, то внешность потенциального героя романа окажется востребованной.
– Счетчик выключать не надо, – попросила она, решив, что все-таки не стоит добавлять к душевным мукам мужчины еще и материальные расходы на бензин. – А идея мне нравится. Я в Питер давно приезжала, еще когда в школе училась. Первый раз вырвалась из-под опеки родителей. Мне тогда было не до истории. Помню, мучительно соображала, кого
из двух мальчиков выбрать. Один страстно смотрел на меня. На второго хотелось страстно смотреть мне.– И кого же вы выбрали? – оживился водитель.
– А? Что? – Лика мгновенно позабыла о предыдущем разговоре. Какая красота за окошком! – Потом…
Невский. Не такой уж и широкий. Та же реклама, что и в Москве, те же книжные магазины, бутики, рестораны. К современному антуражу привыкаешь быстро и, кажется, совсем не обращаешь на него внимания. Но только здесь почему-то бигборды и вывески болезненно режут глаз, и хочется убрать их быстрее. Чтобы не нарушалась идеальная панорама проспекта, который все видел, все помнит. Блеск и нищету Российской империи. Царские кареты и влюбленных поэтов. Модниц, изучающих витрины, простых мужиков, восхищенно глазеющих на модниц…
Ровные площади – и вода. Золотистые купола и шпили соборов – и вода. Памятники, скверы, шумные улицы, тихие переулки, величественные дворцы – все увито водой, перепоясанной мостами. Только стрелка Васильевского острова свободна. Кажется, еще секунда – и насыпь сорвется в бескрайние синие волны, устремится вперед, уплывет огромным величественным кораблем.
Свобода, полет, позолота, гордость, ничтожность, величие…
Лика пыталась мысленно охарактеризовать проносящиеся за окном картины. И мучилась оттого, что слова слишком тусклы для описания судорожно бьющейся в тисках гранитной набережной Невы, и давящей угрозы Медного всадника, и разноцветных маковок грустного, великого храма Спаса на Крови.
Водитель тронул ее, оглушенную, влюбленную и недоумевающую, за плечо.
– Мы приехали. Половина одиннадцатого, не слишком рано?
– Нормально. – Лика достала портмоне, вытащила купюры. – Возьмите. Да берите же! Спасибо вам большое! Я не очень хорошо помню первую экскурсию по Питеру. Но сегодняшняя была просто великолепна.
Прокуратура располагалась в старинном здании, источенном прошлыми веками и современной бедностью бюджета. Подергав черную железную дверь, Лика с удивлением убедилась: закрыто. Активная эксплуатация кнопки звонка не возымела ровным счетом никакого эффекта.
«Колотить в дверь ногой или кричать: „Следователь Гаврилов, выходи, выходи, подлый трус“?» – прикидывала Лика.
Она мысленно храбрилась, но настроение стремительно пикировало вниз. А после звонка Ирины, сонным голосом отчитавшей ускользнувший из-под опеки объект, на душе стало совсем тоскливо. Вронская присела на корточки, прислонилась спиной к двери и начала себя жалеть.
Удар дверью по позвоночнику добавил еще один повод для жалости, но Лика, потирая ушибленную спину, поприветствовала вышедшего мужчину жизнерадостным:
– Здравствуйте!
Придержав норовившую захлопнуться дверь, она быстро проскользнула внутрь и замерла.
Что ожидаешь увидеть внутри такого заведения? Холл, дежурного. Да что угодно, только не уходящую ввысь крутую лестницу, вверху которой виднеется огромный оконный проем, совершенно лишенный стекол.
– Нормальная здесь архитектура, оригинальная, – бормотала под нос Вронская, с пыхтением штурмуя очередную порцию ступенек.
Новая дверь, родная сестра входной, повергла ее в отчаяние. Но вела она себя на порядок приличнее, распахнулась после первой же дребезжащей трели.