Роковые кости
Шрифт:
Но путь к этим вратам Темного Круга перекрывало самое чудовищное и невероятное существо, какое только доводилось видеть за свою жизнь сэру Годфри Пинкхэму.
Оно было ростом в десять футов. Поначалу сэр Годфри решил, что это всего лишь некий монстр, охраняющий Темный Круг от незваных пришельцев.
Но когда существо выпрямилось в полный рост, расправило щупальца, взревело и уставилось на рыцарей глазами, налитыми кровью и ненавистью, Годфри понял, что перед ним гигантская отрубленная рука.
— Одинов вырвиглаз! — выругался лорд Пугар. — Больно уж буквальный, блин, символ!
Сэр
— Первое препятствие на пути священного похода! — вскричал он и, пришпорив лошадь, понесся навстречу монстру. — С нами Бог! — Эхо разнесло по ущелью грохот копыт.
Два огромных пальца с неожиданным проворством перехватили копье на лету и отшвырнули его в сторону. Чудовищная ладонь накрыла незадачливого рыцаря, жадная пасть разверзлась в ее центре. Не прошло и секунды, как монстр довольно рыгнул, поглотив сэра Мяллори вместе с лошадью.
— Ой, подкачала у нас тактика, — заметила голова Пугара. — Ой, подкачала!
Глава 16
Хотя проделывать это приходилось практически каждое утро, Ян Фартинг до смерти не любил вставать на рассвете и выбираться из уютной постели. Примерно полчаса после пробуждения ему обычно казалось, что его опоили каким-то зловредным зельем, лишающим жизнь всякой надежды и радости. Хоть плачь, хоть стой, хоть падай…
Поэтому Ян с удовольствием хватался за всякую возможность отсрочить момент подъема (а сегодня такая возможность была, поскольку отец с матерью наверняка еще спали после вчерашней скромной, но праздничной пирушки).
Завернувшись в одеяла и вцепившись в свою тощую подушку, Ян размышлял о том, что переживает сейчас подлинное райское блаженство. «Будь я поэтом, — думал он, — наверняка посвятил бы этому состоянию сонный сонет. Я воспел бы скитания по берегам Леты, дремотные и сладостные объятия медлительного потока, тишайший ветерок моего дыхания, мелодичные переливы благословенной рапсодии сопения. Как приятно просто спать и ничего не делать, как чудесно, что этот абсолютный покой очищает сердце от всех мучительных воспоминаний…»
Но тут в счастливую полудрему Яна грубо вторглись какие-то резкие посторонние звуки. Издалека послышался гневный возглас и треск ломающегося дерева.
Ян повернулся на другой бок и плотнее натянул шерстяное одеяло на голову, чтобы не слышать всего этого безобразия. Если кому-то вздумалось колотить в какую-то дверь, это не должно помешать его блаженству.
Но неумолимая рука выдернула его из царства грез.
— Эй, Ян! — донесся до него отцовский голос. — Что ты наделал?
— Наделал?! О чем ты, пап?
Выудив ответ на свой вопрос не столько из слов приемыша, сколько из его голоса, мистер Фартинг указал заскорузлым пальцем куда-то в сторону входной двери.
— Там собралась целая толпа народу. Они хотят с тобой потолковать. На твоем месте я бы перекинулся с ними парой слов из окна нашей спальни. Суровые ребята. Что случилось? Ты что, вчера им всем башмаки испоганил?
Ян выбрался из-под одеял и, пошатываясь, побрел вверх по лестнице в спальню родителей. Мать уже проснулась.
— Что там за шум? — спросила она.
— Какие-то
люди пришли поговорить с Яном, — ответил Соме Фартинг. — Так что же все-таки стряслось, сынок? — Сапожник почесал голову так яростно, что перхоть ливнем посыпалась из волос. — Ты что, выдурил у них лишние монеты?Ян покачал головой, не разжимая губ.
Мистер Фартинг перевесился через подоконник и крикнул вниз:
— Эй, вы там! Кой черт сюда вас принес?
Ян осторожно подкрался к окну, чтобы взглянуть на столпотворение. На полутемной улице собралось не менее дюжины человек. В руках у них были факелы, а на лицах — зловещее выражение. Впереди стоял живодер Хэнк с перекошенной от ужаса и гнева физиономией.
— Ты его от нас не прячь, Фартинг! Мы его все равно выцарапаем! Он — настоящий колдун, мерзостный чародей, лопни его глаза! Вчера весь город видел, как он самому Черному Властителю голову отрезал — не хухры-мухры! А сегодня с самого утра земля трясется, небо растрескалось, черная тьма накрыла наш бедный Грогшир! Погибаем, без вины виноватые!
— Да! — признал Сомс Фартинг, втянув носом прогорклый воздух и окинув взглядом клочки тумана, ползущие к дому из переулков. — Похоже, что-то неладно.
Ян вздрогнул. Он попытался отступить от окна, но ноги не послушались.
Такое обычно бывало перед припадком.
— Ты ему про собаку скажи, Хэнк! — выкрикнул какой-то тип с болезненно-желтоватым лицом. — Скажи ему про беднягу Мрака!
«Мрак? — удивился про себя Ян. — Но ведь Мрака убил тот норх!»
— Сегодня утром, — сказал живодер, — ко мне в калитку стал кто-то царапаться. Я открыл и увидел только половину моего бедного песика…
«О Боже!» — только и смог подумать Ян.
— …одержимую каким-то злым духом! И дух мне говорит, что всю эту жуть на наш город накликал Ян Фартинг — вот кто! Отдай его нам, сапожник! Пускай он наведет порядок в городе, или мы сожжем его! Я всегда чуял, чем от твоего дурачка воняет. Соме Фартинг! Черная магия, вот! А теперь нам, порядочным людям, приходится расплачиваться за то, что ты приютил в своем доме это чудовище!
— Чушь и бред! — откликнулась на это Матильда Фартинг. — Они всегда недолюбливали бедного Яна. Сомс! — вполголоса добавила она, чтобы снаружи никто не услышал. — Задержи их разговором. Поспорь с ними. Главное, чтобы двери не полезли ломать. — Она схватила Яна за руку и потащила его из спальни. — Пойдем, мой мальчик. Тебе нельзя дома оставаться.
— Погоди-ка минутку, Хэнк, — сказал мистер Фартинг, сменив удивление на гнев и решимость. — В свое время ты был мастак придумывать сказки, но теперь превзошел даже самого себя!
Миссис Фартинг тем временем прикрыла за собой дверь и торопливо повела Яна по узкому коридору к лестнице, выходящей на крышу.
— Давай, Ян, вылезай на крышу и бегом к конюшням. Семь бед — один ответ.
Укради чью захочешь лошадь и беги из Грогшира куда глаза глядят.
Ян кивнул. Он лазил по этой лестнице на крышу много раз, но в основном забавы ради. Где находятся конюшни, он знал. Но ведь он никогда еще не ездил верхом на лошади, тем более на краденой. При мысли о том, что ему предстоит, он онемел от ужаса.