Роксана. Девочка у моря

Пока женщина ходила за орешками, я вспомнила ещё об одном насущном вопросе.

— Амина, подскажи, есть в деревне человек, знающий гиримскую грамоту? Хотим школу для деток открыть. Учительница есть, но она русская. Будет неправильно, если на родном языке дети читать не научатся.

Женщина, прикрыв рукой рот, села на табурет и смотрела на меня таким взглядом, словно у меня на лбу рог вырос.

— Ты беспокоишься о гиримской грамоте? — переспросила она.

— Конечно. Это изначально ваша земля, здесь много веков жили ваши отцы и деды, у вас есть своя культура, свой язык, свои книги. Тот факт, что полуостров присоединился к империи, не значит, что гиримский народ должен забыть свою историю.

— Откуда у юной барышни такая мудрость? — словно сама у себя спросила Амина.

А я поняла, что опять забыла, сколько мне лет. Изобразила смущение и пролепетала:

— Это не я. Это мой учитель истории и географии Николай Иванович этому учит.

Знахарка с самым серьёзным видом встала и поклонилась в пояс.

— Передай своему учителю поклон от всего гиримского народа. — Вот так! Не больше и не меньше… Дождусь я розг от графа, ох дождусь. За инициативу и ссылку на его имя. — А грамотея для детей я обязательно найду. Не тревожься.

Глава 13

По возвращении в поместье я нашла Глафиру в рабочем кабинете, прилегающем к гостиной. Бабушка разбирала свежую почту.

— Роксаночка, как прогулялись? Устала? Переодевайся, скоро ужинать будем.

Обняла княгиню, поцеловала в щёку, замерла на мгновенье, наслаждаясь энергией безусловной любви, адресованной мне. Мельком глянула на конверты:

— Что пишут?

— Жени просит не обижаться, но в гости пока приехать не может — Лев Иванович занедужил, — перебирая письма, с грустью ответила Глафира. — Совсем князь сдал.

— Может, тебе стоит их навестить? — предложила я бабушке. — Артефакт перехода есть, координаты их сада ты знаешь.

— Наверное, ты права, детка… Не доведи Триединый, помрёт Лев Иванович, не прощу себе, что не нашла времени заехать попрощаться, — глядя на письмо подруги увлажнившимися глазами, согласилась княгиня. Потом что-то вспомнив, встряхнулась и протянула конверт мне. — Это от хана Кирима.

— Очередной ход, — вскрывая конверт изящным костяным стилетом, предположила я.

— И не надоест же вам… — непонимающе тряхнула головой Глафира. — Куда проще встретиться и сыграть партию.

— В том-то и прелесть. Ничто не мешает обдумать ход, и время не ограничено. Хоть месяц думай. Только это позже будет, к середине партии. Пока обмениваемся ходами раз в два дня, — немного повысив голос, ответила я из гостиной, передвигая на шахматном поле белого слона согласно нотации. — Какие ещё новости?

— Приглашение на приём по случаю именин Николая Ивановича. — Сказав это, Глафира слегка замялась и покраснела. — Роксана, граф на приёме намерен объявить о нашей помолвке.

— Ба, как же я за вас рада! Вы такая красивая пара, — подбежала я к княгине и крепко обняла.

Но бабушка не разделяла мою радость.

— Стара я уже для всего этого, — непонятный жест изящных пальчиков нарисовал в воздухе не то сердечко, не то ещё какой символ романтический. — Засмеют же люди — старуха да под венец.

— Ба! — искренне возмутилась я. — Когда почти столетний старец берёт замуж шестнадцатилетнюю девицу, общество не возмущается. Что плохого, если уважаемый солидный человек делает предложение не менее достойной даме? Это предрассудки, что мужчинам можно всё, а женщинам только домашнее хозяйство, дети и церковь!

— Бунтарка ты моя, — поцеловала меня в макушку княгиня. — Издревле так заведено. А те немногие женщины, что оставили свой след в истории, — исключения, подтверждающие правила.

— Как святая Роксана?

— Да, детка, — с доброй улыбкой кивнула Глафира, подталкивая меня к лестнице.

Необходимость срочного запуска мельницы я осознала на собственном опыте, когда на другой день решила самолично смолоть миндаль при помощи ручного жернова. Для печенья мне требовалось всего сто семьдесят граммов муки. Грубо говоря, немногим меньше стакана. Но тяжеленный камень, лежащий плашмя на другом камне, от моих усилий едва сдвинулся. На аттракцион одновременного вращения жернова и подсыпание орехов моих физических сил уже не хватило.

Надия, услышав моё натужное пыхтение, подошла посмотреть, чем же я таким занимаюсь. Увидела и едва чувств не лишилась:

— Маленькая эльти, что же вы такое делаете? Позвольте мне смолоть… — аккуратно оттеснила меня экономка от зловредного устройства.

Вот как у неё так ловко получается? Жернов будто сам вращается, миндаль сыплется в отверстие, а не рассыпается по всему помещению. И мука получается ровно такая, как надо — не пыль, а крупного помола, с мелкими кусочками орешков.

Забрав миску желанного продукта, я в очередной раз смутила женщину тем, что тепло поблагодарила её за помощь. И когда уже привыкнет? Мы с Глафирой полгода живем в поместье, ни разу голос не повысили на неё, а она до сих пор вздрагивает, когда заговариваешь с ней.

— Вам ещё помощь нужна? — робко спросила Надия.

Нужна, конечно, нужна! Отчего-то я решила, что сама смогу испечь печенье. Вот только ни разу не бывала на здешней кухне. Где я там буду искать миски, венчик, яйца, сахар? Какой у печки характер, тоже не знаю. Ох уж это самомнение сознания взрослой тётки. При том, что детское тело нет-нет, да берёт своё. Непоседливостью, невнимательностью, нежеланием заниматься рутиной. Порой кажется, что сразу после осознания себя в новом теле и то лучше его контролировала, чем сейчас.

Провозились мы с Надией на кухне около часа. Самое трудное было взбить белки. Отделить их от желтков я смогла ловко, и на том мои кулинарные навыки закончились. Всё же одно дело мозгами знать и другое — уметь руками делать.

Но совместными усилиями мы справились. Двумя чайными ложечками выложив — сама! — на противень тесто, почувствовала себя гордой, словно мировой рекорд побила. Как же мало человеку для счастья надо! Испечь печенье, угостить им домашних и получить удивлённое одобрение.

— Это из тех самых орешков, что в деревне под ногами валяются?

Николай Иванович, продегустировав угощение, вынес вердикт.

— Роксана, то вино, что я пил у вас прошлый раз, удивительно сочетается по вкусу с этим печеньем. Но с чаем тоже вкусно. Нечто подобное я пробовал в италийском королевстве. Но там это печенье стоит очень дорого. Наши купцы его даже не закупают, понимая, что с перевозкой оно будет стоить как бриллианты.

Я недоверчиво посмотрела на графа — вдруг шутит, желая похвалить старания девочки. Но гость был абсолютно серьёзен. В подтверждение ещё и кивнул пару раз. Ой, как интересно! Цену на миндальное печенье я ломить не собиралась, но уникальность продукта чего-то да стоит.