Роль чужака

Я на неё не злился. А мысленно вообще ликовал. Что может быть лучше? И разве меня может напугать показная строгость? Ведь особого ума не надо, чтобы догадаться: Машка вскоре придёт ко мне, и мы опять предадимся любовному безумству. Потому и под домашний арест посадила, чтобы я никуда опять не сбежал. Потому что однозначно она не сможет удержаться от секса. Слишком она чувственная, непомерно много в ней азарта и сексуальной одержимости. Да и мои умелые ласки, вкупе со знанием именно её эрогенных зон, превращали меня в удовольствие почище всякого наркотика. И вряд ли императрица сумеет спрыгнуть с подобного, доходящего до экзальтации блаженства. Я себя знал. И её эмоции прошлой ночью – помнил. Хе-хе! Не-е-е! Не спрыгнет!

Сомнений не вызывал и тот факт, что сегодня ночью Машка получит от меня уникальный подарок: пояс с пятнадцатью груанами и станет Светозарной. После этого у нас всё резко изменится. Не знаю, признаюсь ли я в своей идентичности, может, ещё немного понаблюдаю за вожделенной женщиной со стороны, но зато раз в пять меньше буду переживать о её безопасности. Да и она после такого эпохального подарка просто обязана будет отнестись ко мне совершенно иначе. Как именно?.. А вот на это и посмотрю.

Размышляя подобным образом, я быстро провёл у себя спланированные заранее действия. Вначале грамотно попрятал пояса со «своими» груанами по разным местам и оставил штук двадцать «чужих» по карманам. А потом прыгнул под душ. Не смог себе отказать в удовольствии очистить тело традиционным способом. Долго отфыркиваться под струями себе не позволил, получил усладу – и бегом в гостиную. Успел вовремя: дверь стала открываться, пропуская внутрь хорошо мне знакомую… Аню. Она толкала небольшой стол с ужином.

Само появление личного ординарца императрицы как бы радовало: значит, вскоре и сама появится. А вот скудность ужина, не более чем на три человека, сильно озадачила. Мне самому мало такой порции! Так что поневоле задёргаешься. Вдобавок и низкорослая девушка вела себя странно. Смотрела на меня с жалостью и чуть ли не со слезами.

– Красавица, а что наша великолепная Мария? Уже поужинала или как?

– Да, она уже сыта, – кивнула девушка. Развернулась и стала уходить.

– А когда она соблаговолит заглянуть ко мне?

– Не знаю. Сегодня уж точно нет…

– Как?! – Я успел догнать Аню возле самой двери. – Почему?

Она посмотрела мне в глаза, тяжело вздохнула и шёпотом призналась:

– Потому что ты у неё не один. И «… на всех фаворитов она не разорвётся!» – Последнюю фразу она очень похоже спародировала с обсуждаемой нами персоны.

Но я сразу даже не сообразил, о чём речь. А когда понял, то весь мир покачнулся и покраснел от вскипевшего во мне гнева:

«Что за маразм творится?! Да как она смеет?! Я ей… Я для неё груаны принёс!.. Я ей – всё! Всего себя отдал!.. Ах, она!..» – ругань получалась жестокой, разнообразной и витиеватой.

И я не сразу сообразил, что Аня гладит меня по руке и приговаривает:

– Платон, ну зачем она тебе? Она будет над тобой издеваться, пока в могилу не загонит. Давай лучше я буду с тобой? Ты мне Щит добудешь, я вырасту, стану ещё красивее, чем она. И буду тебе, кем ты захочешь! А? Давай?..

Наверное, жалость к этой девчушке меня успокоила, позволила собраться и взять себя в руки. Несколько грубовато я её вытолкал за дверь, обещая:

– Ничего, всё наладится… Ты и в самом деле станешь мисс мира, и отыщешь себе нормального парня, а не такого неудачника, как я…

Оставшись один, еле сдержался, чтобы что-нибудь не разнести. Только понимание, что предметы и стены дворца ни в чём не виноваты, помогли здравому рассудку справиться с бушующими эмоциями. А логика отыскала уникальное объяснение случившемуся: меня просто решили провести! Машка, вредная натура, умеет гадости такие устраивать, что мало никому не покажется. И ей ничего не стоит так всё подстроить, что даже симпатизирующая мне ординарец скажет всё что надо и не надо. Но в любом случае – я окажусь крайним.

Как только я это сообразил, мне тотчас полегчало. Быстренько утоптав мизерный для моих Щитов ужин, я с холодной решимостью завалился спать и даже быстро уснул. Почему-то не сомневался, что через час, максимум через два, моя возлюбленная подруга обязательно появится.

Увы, не появилась. Понимание пришло окончательно только утром, когда я проснулся от дневного света в окне. Ругань опять начала нарастать в моём мысленном монологе, но была прервана всё тем же здравым рассудком:

«А что страшного стряслось-то? У императрицы столько дел, что она и ночами бывает занята. Мало того, она ведь тоже человек, за две бессонные ночи вымоталась и, скорей всего, свалилась без задних ног. Была бы здесь, ты как жеребец не дал бы ей и глаз сомкнуть, и сейчас с утра её тело было бы годно только навынос. Ни о каких совещаниях и встречах не могло быть и речи!.. Ничего, долго она не выдержит. Всё равно скоро появится!..»

Привезли завтрак. Постаралась знакомая с виду повариха. Хорошо хоть обильный завтрак, занявший меня на добрых полчаса. Моя возлюбленная не появилась. Затем я попытался выйти наружу, наплевав на однозначный запрет. Ага! Так меня и выпустили два стоящих снаружи эйтрана. Только и выдали синхронно:

– Назад! Не положено!

– А гостей принимать разрешено? – поинтересовался я, не переступая порог.

– Да сколько угодно! – последовал равнодушный ответ.

Поэтому я всеми силами постарался разговорить повариху, вернувшуюся за столиком. И начал с приглашений:

– Попроси ко мне заскочить Оляну. Конечно, когда у шеф-повара появится свободная минутка. Ну очень надо! – Она пожала плечами и кивнула, мол, передам. А я продолжил: – И не знаешь, чем сегодня ночью её величество занималась? И что сейчас делает?

– Да как не знать, – заговорила тётка рассудительно, не переходя на шёпот. – Все об этом во дворце знают, тем более что дело это естественное, молодое. Принимала она у себя ночью фаворита своего… э-э-э, уже и не помню кого именно. Кого-то из первых. Им с кухни три раза закуски различные подавали… Вот. А сейчас спит наша лебёдушка, приказано до обеда никому в её крыле дворца не шуметь. Пусть отсыпается, а с делами министры и сами справятся…

С этими словами ушла, равнодушно кивнув на прощание.

А я надолго застыл, словно пыльным мешком пришибленный. Получалось, что меня и в самом деле заменили этой ночью кем-то другим? И ладно бы меня отбросили ради Бориса Ивлаева, узнав, что он вот-вот примчится во дворец. Я бы такое не только простил, но даже приветствовал. А взамен этого меня (!) променяли на какого-то противного (собирающегося скоро умереть) фаворитишку! Ругань, разочарование, ненависть, готовое вырваться на волю буйство…

Хорошо, что опять здравый рассудок стал выдавать желаемое за действительное. Как утопающий за соломинку, я хватался за вполне логичное объяснение:

«Машка, сволочь, мне мстит! За то, что ослушался на крыше. И разыгрывает в присущей ей манере? На грани фола. Ну и ладно, зря старается, меня на мякине не проведёшь! – Но иные пакостные мыслишки так и пробегали, затаптывая ту же логику со здравым смыслом: – Дыма без огня не бывает! Власть людей только портит. И где у тебя факты, что Машка тебя желает? Или хотя бы помнит о том же Борисе Ивлаеве?..»