Роль чужака
Шрифт:
– Больно было? – До меня донеслась волна сочувствия и сопереживания. И я постарался выглядеть стойким, как скала:
– Да ерунда! Тем более что я сознание потерял… И Шеяну Бродскому спасибо, что он меня как-то сумел подлечить.
– Ты за него ручаешься полностью? – последовал неожиданный вопрос.
– Конечно! – подтвердил я. – Отличный мужик! А что не так?..
– Разберёмся! – перешла императрица на повелительный тон и продолжила в приказном порядке: – Ложись пока, отсыпайся! И главнокомандующего не вздумай больше спаивать. Она и так мотается по всем фронтам как оглашенная, без сил осталась физических и моральных, а ты тут её ромом потчуешь. Хорошо, что вроде затишье наступило в противостоянии с людоедами,
– Да что ты всё меня карцером пугаешь? – не сдержал я своего возмущения.
– Потому что заслужил! – прикрикнула она. Нагло развернулась и… ушла.
Ни тебе «До скорого, милый!» Ни «До свидания!» Ни «Пошёл бы ты…» И даже банального спасибо за уникальнейший дар я так и не услышал в свой адрес. Ну не еловая жизнь?! Что ж это тут творится?! За кого меня держат?!
Не столько обидно, как неприятно. Воистину потребительское отношение получается. Пришла, попользовалась. Не попользовалась – зато наорала. Потом наказала – и всё равно не пришла. Стала Светозарной – и тут всё не по ней. Ну прямо сказка – в жизнь! Та самая, о золотой рыбке. Где сколько бабке дед ни носил, сколько ни давал, так ничего и не получил в благодарность. Кроме батогов, тумаков и унижения.
И с чего это я поверил в утверждения одних хороших знакомых, что, делаясь Светозарными, люди становятся чище, добрее и человечнее? Взять ту же парочку коллег, которые шпионили в пользу гаузов и которых я безжалостно на Дне уничтожил. Или того же художника припомнить, которого я удавил в тюрьме. Правда, стоило ради справедливости припомнить, что художник всё-таки симпатизировал Ксане, а то и любил её. То есть действовал в аффекте ревности. И самое главное: он ведь не имел полный комплект груанов. И даже не мог носить с собой те десять, что сделали его Светозарным. Вот и остался бедняга ущербным, недоделанным… Как бы…
Но если так и дальше продолжить логическую цепочку, то почему Мария Ивлаева себя ведёт так странно? Неужели она настолько хороша, что ей уже и улучшаться больше некуда? Уж не святая ли она?.. Ха! Так можно и до невесть чего додуматься. Есть ведь сущности, стоящие несравнимо выше всяких святых. Особенно если вспомнить, что все окружающие и так её и двойняшек считают дочерьми великой богини Герчери. А мне до полного счастья только не хватает иметь в возлюбленных вздорную и взбалмошную богиню. Не надо мне такого счастья! Ни даром, ни за деньги, ни за обещание сделать её владычицей морскою.
«Может, я поторопился с таким щедрым подарком? – задумался я всерьёз. – Женщину разбаловать легко, а вот чем я её буду дальше одаривать?.. Ха! А ведь ничего нет круче и величественнее, чем статус Светозарного. Империю она и без меня заимела, а мир ей подарить… так его ещё найти надо. Чтобы был ничейным, прекрасным и удобным во всех отношениях…»
Тут только заметил, что сам себе налил рома в стакан и принюхиваюсь к нему, перед тем как выпить. И мне стало страшно! Я догадался! Мои щиты и груан привыкли к алкоголю и теперь считают его за лекарство! Не только за лекарство, но и за источник калорий. Там их ведь больше, чем в свинине. Вот мои симбионты и расслабились. Вот и стали… алкоголиками!
Хуже всего, что сознание моё возмущалось как-то притворно, не по-настоящему. Ещё и нашептало: «Нашему здоровью – ничего не повредит! А от стрессов ром – лучшее лечение! Пей!»
Ну я и выпил. Почти полный стакан. Без закуски. На прежнюю дозу.
Посидел. Пожалел себя. Да и отправился отсыпаться.
Долго спал, без сновидений. Зато проснулся от жуткого голода и тотчас понял: – с данных пор у меня будет именно в такой форме протекать похмелье. И пока что-то срочно (и очень много!) не съем, становлюсь опасен для окружающих. А кто ближе всего? Вот самым близким и будет доставаться!
Первым делом заглянул в спальню. Апаша Грозовая блаженно спала с улыбкой на
лице, похоже, ей снилось нечто приятное или весёлое. И не догадывалась, как близко была от скандала. Настолько мне хотелось её разбудить и поругаться на тему «Из-за тебя мы пропустили обед! Я тебе этого не прощу!» Ещё и внутренний голос какой-то нашёптывал криками напугать главнокомандующего, заявляя, что враги уже во дворце. Хорошо, что совесть не позволила так шутить над пожилым человеком, и я вспомнил, как Машка называла Апашу по-семейному, тётей. Может, и в самом деле родная душа?Зато вот с эйтранами, не выпускающими меня на свободу, я решил разобраться без всякой жалости и поблажек:
«Ща-а я им такое устрою!.. – рывком распахнул дверь, а там… никого. Но соображать-то я не перестал, и злость моя отыскала новую причину: – Самовольно покинули пост?! И мнят ещё себя великими воинами?! У-у-у-у!..»
С кровожадными мыслями устремился по коридору, не завидуя тому, кто мне первый попадётся на глаза. Попалась юная ординарец, та самая, у которой шпага больше своей хозяйки. Злость на исполнительную девчушку никак не отреагировала, принимая её за ребёнка. Ну а дети у нас (да и везде!) – это святое. Чё их обижать-то? Тем более когда они становятся по стойке «смирно» и, подражая великим полководцам, выкрикивают звенящим голоском:
– Здравия желаю, господин атрегут-комендант! Как спалось? Не желаешь ли отобедать?
Суть последнего вопроса напрочь затмила смысл первых предложений. Я только и смог выдохнуть:
– Желаю! – как девушка немедля метнулась к одной из дверей, рядом с кабинетом коменданта, раскрыла её и дала пояснения:
– Уже всё для тебя накрыто, из закусок, холодного и напитков. А горячее через пару минут с кухни подадут, я сейчас дам сигнал. Эта комната как раз и предназначена для трапез коменданта с гостями или для чаепития во время длительных заседаний.
Я только и сподобился, что пару раз произнести «Угу!». Потому что есть начал, ещё не усевшись. Наверное, со стороны смотрелся премерзко, вёл себя как некультурная, оголодавшая деревенщина. И хорошо, что ординарец сразу умчалась давать какой-то там сигнал. Через минуту до меня дошло, что данное изобилие никуда не исчезнет, и я расселся удобнее. Затем ещё более расслабился, предоставив возможность голове не только есть в неё, но и думать.
И думы эти вначале пошли довольно-таки приятные. Получалось, что некую благодарность императрица всё-таки проявила. Освободила меня из-под домашнего ареста. Приказала озаботиться сохранением для меня обеда, который я постыдно проспал. А это значит, что кто-то наведывался в мою спальню время от времени и контролировал степень, глубину моего сна. То, что никто не обеспокоился безопасностью спящей у меня главнокомандующей, тоже говорило о полном доверии ко мне, несмотря на моё подозрительное происхождение. Честно говоря, будь я на месте Машки, я такому типу так просто не доверился бы. Всё-таки – недавний враг, тайланец. Ещё недавно воевал за людоедов. И ещё неизвестно (если предположить самое худшее до конца), сколько я доблестных воинов положил на поле боя до образования империи Герчери. Неужели тут амнистия настолько полная и безоговорочная?
«Нехорошо-с! Надо будет указать Машке, что подобная мягкотелость недопустима! – Под эти мысли в трапезную молодой парень-поварёнок вкатил столик с горячими блюдами. – Надо же! Представляю, как эта юла будет своим мужем командовать».
Было чем восхищаться. Ординарец, носясь вокруг поварёнка вприпрыжку, рискуя при этом выбить ему глаза, а себе поломать ноги несуразно большой шпагой, пыталась распоряжаться каждым движением озадаченного парнишки:
– Сюда ставь! А те блюда отодвинь! Аккуратней! А супницу – вон туда ставь! Поправь!.. Вот же увалень!.. Ту нарезку тоже отодвинь! – и в финале: – Быстренько, быстренько поскакал на кухню! Не то госпожа Ясинских опять тебе уши накрутит!