Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг.
Шрифт:
С боеприпасами положение на фронте в 1917 г. стало удовлетворительным. Так, при прорыве фронта противника в ходе Июньского наступления Юго-Западного фронта 1917 г. армия оказалась в состоянии ознаменовать свои действия непрерывной трехсуточной артиллерийской подготовкой, причем орудиями почти всех калибров (до 11-дюймового включительно).
Достаточно результативно действовала авиация. В Летнем наступлении действия 4-х армий Юго-Западного фронта поддерживали 225 самолетов в составе 38-ми различных авиаотрядов (2 из состава Эскадры воздушных кораблей, 6 армейских, 15 корпусных, 11 истребительных и 4 артиллерийских). Особое место среди них занимала 2-я Боевая Авиационная Группа (3-й, 7-й и 8-й корпусные авиаотряды) — средство завоевания господства в воздухе. Об эффективности действий русской авиации летом 1917 г. позволяют судить лишь некоторые цифры. Например, авиационными частями Румынского фронта было совершено более 2 тыс. вылетов общей продолжительностью около 3,8 тыс. часов. С 1 июня по 1 октября 1917 г. на этом фронте погиб 1 летчик (разбился
Летом 1917 г. русские летчики одержали на австро-германском фронте 23 безусловных воздушных победы, потеряв 8 машин.
К середине 1917 года в русской Действующей армии имелось 13 броневых отрядов (300 бронеавтомобилей) — солидный по тем временам броневой парк.
Противостоящие силы противника к началу кампании насчитывали 133 пехотных и 26,5 кавалерийских дивизий. Имелась мощная австрийская группировка. Германцы сосредоточили к началу кампании 8 своих армий и армейских групп (фронт принца Леопольда Баварского в составе армий — 8-я, 10-я, 12-я, Южная, Бугская армии, армейские группы Войрша, фон Шольца, Гронау), на Французском фронте 10 армий и армейских групп (4-я, 6-я, 1-я, 2-я, 7-я, 3-я, 5-я армии, армейские группы Штранца, Эльза, Гюнделя в составе фронтов кронпринца Прусского и кронпринца Рупрехта Баварского).
В начале кампании 1917 г. русская армия организационно и технически была сильна как никогда за всё время войны, но ее морально-идеологическое состояние после Февральского переворота начало стремительно падать. В итоге, вместо мощного наступления началось разложение русской армии, приведшее через год к её окончательной гибели.
Разрушение армии обусловлено было законодательными решениями и практическими действиями новой власти (симбиоз Временного правительства и Петроградского совета). Принятие трагического для войск приказа № 1 отменяло самые начала войсковой организации. Было смещено большое количество старших войсковых начальников (143 человека — в т. ч. такие достойные генералы, как В.Н. Горбатовский, В.В. Сахаров, В.Е. Флуг и др.), в результате чего произошла дезорганизация высшего звена управления войсками, началась череда перемещений и новых назначений. За 9 месяцев 1917 г. сменилось 6 Верховных Главнокомандующих русской армией, в воинских частях власть была передана выборным комитетам из представителей нижних чинов, что сильно способствовало разложению армии и упадку дисциплины среди солдат.
Все эти обстоятельства, а также учреждение института комиссаров Временного правительства привнесли с одной стороны хаос, с другой — двоевластие.
Появляются т. н. братания, носящие, с одной стороны, форму меновой торговли с противником со стороны уставших от войны русских солдат, с другой стороны — являющиеся проводником подрывной деятельности германо-австрийских спецслужб по разложению русской армии и подрыву ее боеспособности.
Братания на фронте носили все более усиливающийся характер (из 220-ти пехотных дивизий на фронте в марте 1917 г. братание имело место в 165-ти). Борьба с ними велась исключительно по инициативе старших фронтовых начальников. Начальник германского Полевого Генерального штаба генерал-фельдмаршал П. Гинденбург писал: «Наше положение на восточном фронте становится все более и более похожим на перемирие, хотя и без письменного договора. Русская пехота постепенно заявляет почти всюду, что она больше сражаться не будет. Но она все же… остается в окопах. В тех местах, где взаимные отношения принимают слишком явную форму дружественных отношений, от времени до времени постреливает артиллерия, которая еще подчиняется командирам» [114] .
114
114 Гинденбург П. Воспоминания. Пг., 1922. С. 47.
Усилилось дезертирство. Так, если с начала войны до Февральской революции общее число дезертиров составляло 195 тыс. человек, т. е. в среднем 6,3 тыс. в месяц, то с марта до августа 1917 г. количество дезертиров увеличилось в пять раз, а в период с 15 июня по 1 июля — в шесть раз [115] . В большинстве случаев это были т. н. «зарегистрированные дезертиры». Фактически шла стихийная демобилизация.
Система управления и снабжения армии была нарушена, боевой дух военнослужащих снизился, нарастала усталость от войны. После начала т. н. демократизации армия становится слабоуправляемой.
115
115 Кавтарадзе А.Г. Июньское наступление русской армии в 1917 году // Военно-исторический журнал. — 1967.
– № 5. С. 112.
Брусилов А.А. писал: «Положение на фронте было тяжелое, дисциплина пала, основы ее рухнули, армия развалилась… Мне предстояло стоять на месте и ждать окончательной гибели армии… мы воевать больше не могли, ибо боеспособность армии по вполне понятным основаниям… перестала существовать» [116] .
Отмена принципа единоначалия
в армии, учреждение солдатских комитетов в воинских частях и формирование многоуровневой системы солдатских комитетов и системы съездов солдатских и офицерских делегатов, отмена смертной казни на фронте и военно-полевых судов привели к моральному разложению армии, подрывали ее боеспособность и способствовали росту дезертирства.116
116 Брусилов А.А. Мои воспоминания. — М.: Воениздат, 1983. С. 239.
Удивительной была сама возможность активных действий русских войск в 1917-м г. Военный историк А.Г. Кавтарадзе констатировал: «Состояние русской армии весной 1917 года принципиально отличалось от прежнего. Раньше к началу операции на том или ином фронте не возникало сомнений в боеспособности войск и главное затруднение состояло в плохом материально-техническом обеспечении боевых действий. К маю 1917 года положение изменилось. Впервые за время войны материально-техническое обеспечение в том числе тяжелой артиллерией, снарядами и т. д., не вызывало особых опасений, зато боеспособность войск, не желавших больше воевать, также впервые за время войны нельзя было признать удовлетворительной» [117] .
117
117 Кавтарадзе А.Г. Июньское наступление русской армии в 1917 году // Военно-исторический журнал. — 1967.
– № 5. С. 114.
Все это в комплексе привело к потере русскими войсками в значительной степени своей боеспособности и управляемости, что и показали события лета-осени 1917 г.
Все это наложило более чем существенный отпечаток на кампанию 1917 г. — последнюю военную кампанию России в Первой мировой войне.
Разработанный в декабре 1916 г. временно исполняющим обязанности начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генералом от кавалерии В. И. Гурко совместно с генерал — квартирмейстером Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенантом А. С. Лукомским стратегический план кампании предусматривал перенос основных усилий Действующей армии на Румынский фронт и Балканы. На Северном, Западном и Юго-Западном фронтах Ставка отказывалась от масштабных операций.
Верховный главнокомандующий Император Николай Второй поддержал этот план. Но из руководителей фронтов с планом Гурко-Лукомского согласился лишь А. А. Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, и принятый план был компромиссом.
Главный удар в летней кампании 1917 г. должен был наносить Юго-Западный фронт, добившийся наибольших результатов в 1916 г. и традиционно наиболее успешный из всех фронтов австро-германского фронта (11-й и 7-й армиями в направлении на Львов, вспомогательный удар — 8-й армией в направлении Калущ-Болехов). На Румынском фронте русским 4-й и 6-й армиям совместно с румынскими 1-й и 2-й армиями предстояло разгромить противника в районе Фокшан и занять Добруджу, русской 9-й армии — сковать противника в Карпатах. На Северный и Западный фронты возлагалось нанесение вспомогательных ударов на участках по выбору главнокомандующих.
Русские войска оперировали на 4 театрах военных действий (ТВД): Прибалтийско-Белорусском, Галицийском, Румынском и Кавказском. Со второй половины 1916 г. русские ограниченные воинские контингенты действовали и на Западноевропейском, Балканском, Персидском ТВД.
Данный ТВД, традиционно являясь вспомогательным, тем не менее прикрывал важнейшие стратегические направления и контролировался войсками Северного и Западного фронтов.
Особое значение имели двинский и якобштадский плацдармы: сосредоточение русских войск на левом берегу р. Западной Двины сковывало значительное количество германских войск. Продвижение противника к Двине давало ему возможность все время держать войска Северного фронта в напряжении, т. к. переправа немцев выводила их на режицкое направление, ставя в тяжелое положение Двинскую группу войск. Вследствие повышенной стратегической важности якобштадского участка фронта плацдарм был укреплен.
В рамках Летнего наступления на ТВД активно действовали 5-я армия Северного фронта и 10-я армия Западного фронта.
Главнокомандующий Северным фронтом генерал от инфантерии Н. В. Рузский исходил из того, что его фронт прикрывал пути к столице и, кроме того, имел такие стратегически важные пункты, как Рига, Двинск и Якобштадт. Кроме того, войска фронта занимали по отношению к армиям противника к северу от Полесья выгодное охватывающее положение.
Наступление из юго-восточной части Рижского плацдарма на участке ж/д. Эккау-Нейгут представлялось оптимальным, так как оно прорывало железнодорожную линию Крейцбург-Митава и выравнивало линию фронта. Дальнейшее наступление в направлении к г. Бауск было бы прямой угрозой не только флангу, но и тылу Якобштадтской и Двинской групп противника. Этот участок являлся на всем фронте Рижского плацдарма единственно удобным для развертывания больших сил и для действия артиллерийских масс. Командующий фронтом считал, что столь выгодное для наступления стратегическое положение было бы крайне желательно использовать. Важнейшими объектами ударов Северного фронта являлись районы таких железнодорожных узлов как Шавли и Вильно.