Ролевик: Кицурэ. Сталкер

И ещё внезапно я понял, что могу точечно управлять терморегуляцией организма. Всё произошло обыденно и даже скучно: постояли мы недолго у парапета, глядя на тёмную воду, потом продолжили путь; я положил руку на талию кицунэ... Девушка вздрогнула, поёжилась, а я ощутил, что ладонь моя - чуток теплее камня, о который до этого опирался. Захотелось согреть руку именно сейчас, именно в этот момент и без всяких рукоблудий. В голове словно что-то щёлкнуло, запуская механизм, и в сознании начали сдвигаться какие-то до того незримые заслонки. Рука прочувствовалась сложным многослойным конгламератом живых организмов, взаимосвязанных не только ареалом обитания, кровеносными сосудами, нервами и прочей начинкой, но и магией. В её сложной паутине оказалось совершенно беспроблемным подпитать отдельные нити, чтобы донести до конечности команду-просьбу: нужно больше тепла.

Волна жара на миг пробежалась от центра ладони к кончикам пальцев, подрегулировалась, настроилась, и я почувствовал, что Кейтерре больше не холодно от моих прикосновений. От кисти разливалось ровное тепло, согревая девушку через тонкую ткань майки. Широко зевнув, Кейтерра склонила голову на моё плечо.

– Устала?

– Есть такое, - ещё раз зевнула девушка, крайне забавно отведя ушки назад.

– Тогда давай провожу до дома?

Кицунэ только кивнула и благодарно улыбнулась.

Собравшись с духом, я всё же задал вопрос:

– Кейт... Когда ты впервые увидела меня, то говорила про ауру... А много ранее ребята из отряда "Ха-Тонг" упоминали, что видеть ауру им не дано... Я, честно говоря, малость потерялась в ваших словах.

Желтоглазая улыбнулась. И горечи и печали в её улыбке было столько, что самому захотелось взвыть от безысходной тоски.

– В этом Анклаве ауру не видят. Её ощущают, фиксируют, могут сделать отпечаток с помощью амулетов или артефактов, но увидеть - не дано. Особенность местная такая. Наш клан в Эри-Тау перебрался едва ли пятьдесят лет назад. Мама...
– девушка сбилась, в уголках глаз мелькнули слезинки; мелькнули, но удержались.
– Мама говорила, что раньше наш род видел ауру, умел оперировать ей, но потом кровь разбивили другие разумные... Когда клану грозит вымирание, дети приобретают высшую ценность.

– Вымирание?

– Старшая, мы же - ваши прямые потомки, и унаследовали от вас столько же редкий шанс зачатия. Да, кровь иных разумных, особенно хумансов, внесла огромную долю к частоте деторождения, но и этого оказалось недостаточно. Чужая кровь внесла новые свойства, новые умения, но частично погасила наше наследие. Так прошло несколько столетий, пока однажды с небес не спустился посланник Древних.

Фигассе... И тут тоже - посланцы небес? Как у ацтеков - Кетцалькоатль, как у японцев - догу?..

– После его ухода дети стали рождаться чаще, и в крови их вновь загоралось пламя Старших.

– А как его звали, ты не знаешь?

Девушка пошевелила ушками:

– Не знать Предка-пробудившего-кровь? Я, может, недалеко от необразованной, сопливой и излишне романтичной дурочки ушла, но историю клана хотя бы в этой части знаю и уважаю. Он назвался странным именем... Гоар Весы.

– Весы?

Кейт пожала плечами:

– У Древних имена зачастую более чем странно звучат для нашего слуха.

Я поспешил свернуть развивающийся вектор разговора на удобный путь, пока кицунэ не начала выспрашивать меня о мире до Катастрофы. Сфейлюсь же мгновенно...

– А с аурой-то что?

– А ничего. Семя Гоара легло в наших женщин, и благодатные всходы вернули в их детях былую власть над Силой, - кицунэ остановилась, дрожащими пальцами стала набивать трубку.

– Но клану не суждено было стать на ноги. Череда землетрясений разрушила наши дома, иссушила реки и поля, и мы двинулись по Эрдигайлу в поисках нового дома. И нигде клан не находил себе приюта, десять-двадцать лет, редко - тридцать, и вновь в дорогу, прореженные болезнями, хосками, опасностями пути...

Блин. У девочки стресс, а ещё я в сапожищах да по голой душе...

Пальцы Кейтерры дрожали, она буквально дышала через трубку, непрерывно кутаясь в облака дыма, и было непонятно - он ли глаза раздражает, или же кицунэ прорвало и она плачет.

Остановившись, я прижал девушку к груди, успокаивающе гладил по волосам, по вздрагивающим плечам и спине, ощущая каждый позвонок под пальцами - боги, насколько же она худа!
– и шептал что-то бессвязно-успокаивающее до тех пор, пока желтоглазая не затихла.

– Тоббо Кайна... Вы...

Ну вот, снова с ты на вы переходит. Но ничего, со временем исправим.

Носик покрасневший, веки набрякли, но даже так - выглядит чертовски мило. Хоть и не скрывает уже, что адски вымоталась, и давно уже балансирует на грани. Не удержавшись, я осторожно поцеловал желтоглазую в прохладный кончик носа:

– Что - я?

– Вы... Ты... Вы...
– Кейтерра смущённо покраснела.
– Могу я...

Нет, так дело не пойдёт. Будет сбиваться и подбирать форму обращения - до утра не выскажется. Так что надо рулить самому.

– Ты всё же согласна переехать?

Кицунэ опустила глаза и кивнула. Судя по опустившимся ушкам, ожидает злого смеха и упрёков в наивности. И от ворот поворот, ага. Хрена там!

– Замечательно же! А то сама всё никак не решусь переехать, всё у знакомой семьи обитаю.

– П-правда?..

– Что - правда?

– Вы...

– Ты.

Кейт выдохнула:

– Хорошо, тоб... Кайна. Ты правда приглашаешь к себе?

Я выцепил взглядом ближайшую лавочку и ненавязчиво подтолкнул девушку к ней.

Сев рядом, я приобнял кицунэ:

– А похоже, что я шучу?

Желтоглазая красавица интенсивно замотала головой:

– Ни в коей мере, то... Кайна. Прошу простить меня за проявленное недоверие...

Я фыркнул, едва удерживаясь от того, чтобы рассмеяться в голос:

– Да не надо стесняться меня, Кейт. Вдвоём всяко веселее, да и мне как-то спокойнее, - я замялся, подбирая слова, но, так и не найдя нужных, махнул рукой, - спокойнее, когда ты рядом.

В жёлтых глазах плескались недоверие, осторожность... и едва заметная надежда.

Я вновь прижал девушку к себе:

– Ты больше не будешь одна, Кейт. Я не буду клятвенно обещать или творить что-то в подобном духе, просто говорю - пока я здесь, пока я дышу, пока могу двигаться - не дам в обиду тебя, не позволю заживо тонуть в одиночестве и тоске. Ты мне веришь?

Напряжённая тишина как-то незаметно сменилась едва уловимым пофыркиванием вперемешку со спокойным мурчанием.

– Я верю тебе, Кайна.

Сильнее обняв хрупкую кицунэ, я на некоторое время замолк, наслаждась едва уловимой вибрацией, исходящей от мурчащей девушки, лицом уткнувшейся в мою грудь.