Ролевик: Ловчий

– Шанти, статуя или голем?

Эльфийка, вздрогнув от моего голоса, чуть ли не села.

– Такая мощь... Сложно ей сопротивляться, - прерывисто выдавила храмовница, безуспешно пытаясь занять устойчивую вертикальную позицию.
– Что ты спросил?

– Броня с грудью на пьедестале - это статуя или голем?

– Не могу сказать, Ник, - тяжело выдохнула Сеяшантери, - Слеза Творца забивает все доступные мне диапазоны сканирования. Но... таких големов не видела... Они обычно на трёх или шести ногах...

Едва договорив, девушка всё же не выдержала напора Силы Следа и грузно осела на пол, сжав виски.

– Шанти! Что я могу сделать?

Застонав, эльфийка сложилась пополам, уткнувшись лбом в землю. В другом месте и при других обстоятельствах не удержался бы от возможности полюбоваться открывшимся великолепным видом, но сейчас - сейчас вообще не до эстетики. Шанти с такой силой сжимает голову, что по хитину маски разбегаются трещины, а ушки вот-вот обзаведутся раздавленными хрящами. Из-под личины на пол уже успела натечь лужица почти чёрной в местном освещении крови.

Аккуратно подхватив храмовницу под мышки, вытащил её из зала, прислонив к стене в коридоре. Маску - долой, руки зафиксировать локтями и хоть немного отвести от головы.

Ёпт...

Белка нет от слова совсем, вместо него сплошная красная поверхность, по кольцу радужки бегут символы, не неся в себе ни каплю упорядоченности и завершённости. Узкий зрачок, кровавые слёзы, струйки юшки из ушей, носа и рта - последние - из прокушенных губ. Свинтив крышку с фляги, разжал челюсти эльфийки и силой влил четыре глотка. Чтобы Шанти проглотила тонизирующий настой, пришлось зажать ей нос и запрокинуть немного назад голову.

Закашлявшись, эльфийка несколько раз с силой ударила кулаками в пол и, завалившись на бок, затихла, изредка вздрагивая.

– Если не можешь говорить, но понимаешь меня, дважды моргни, - опасно это, охитиненными перчатками держать голову дивной в ладонях, одно неверное движение, и нежную кожу рассечёт до костей, но - пока справляюсь.

Глаза Сеяшантери то и дело порывались закатиться под лоб, и чуйка просто орала, что если позволю ей потерять сознание - потеряю единственного друга навсегда.

Время шло, тянулось тягучими соплями-секундами, размазывалось в вечность... пока веки Шанти не дрогнули. Раз, два. Зрачки немного расширились. Веки едва-едва шевелились, но взгляд вернул осмысленность, понимание. Плеснув несколько капель настойки в колпачок, вновь влил жидкость в рот эльфийки. Выпила, умничка моя. Всё, с тоником хватит, насколько бы ни был могучим метаболизм дивных, но ещё одного глотка хватит, чтобы и храмовницу с ног свалить.

– Что могу сделать для тебя?

Эльфа чуть качнула головой. Понятно - ничего.

Глаза указывают на маску. Чертыхнувшись, сунулся в рюкзак, ага, есть! Оторвав кусок ткани от рубашки, вытер кровь с лица девушки и надел маску обратно. Пожалуй, всё, что сейчас могу - это отнести эльфийку как можно дальше от источника Песни.

Метров триста оттопать пришлось, пока Шанти легонько не стукнула в нагрудную пластину. Ага, хватит.

– Может, позвать Карину? Ты выглядишь очень плохо.

– Сойдёт, - храмовница вяло шевельнула кистью.
– Восстановлюсь быстро... Пара минут и всё.

С каждым словом голос её становился крепче, а движения теряли эффект полного раздрая моторики. Глубоко продышавшись, эльфийка аккуратно сняла маску, обнажив лицо, густо покрытое сетью корешков, тянущихся из-под воротника. Вытащив из поясного пенала огромную пилюлю, с выражением вселенского омерзения на уставшей мордашке разгрызла её и попыталась проглотить, явно прикладывая титанические усилия на подавление рвотного рефлекса. Закашлялась, выплёвывая крошки таблетки, но большую часть всё же удержала в себе. Упёршись подбородком в воротник, поднесла маску к лицу, поймав зубами ранее незаметную трубку, и присосалась к ней. Десяток глотков потребовался, чтобы вымученная гримаса покинула лицо дивной.

Тяжело дыша сквозь плотно сжатые зубы, Шанти характерно подрагивала грудной клеткой, борясь с неудержимой рвотой. В своё время прошёл через похожую пытку - однажды крепко получил по почкам, на МРТ ни денег, ни свободных мест в очереди не было, и вся процедура выполнялась дедовскими методами: касторка и постный бульон. Чтобы рентгеном просветить брюшную полость и сделать снимки почек и окружающего их ливера, обычно хватает пары-тройки дней такой диеты: кишки должны быть пусты, как разум монаха, познавшего дзен. Мне пришлось терпеть неделю. На второй день желудок чётко ассоциировал вкус бульона и касторки, на то и другое отвечая бунтом, бессмысленным и беспощадным, уходя в отказ от принуждения к перевариванию лекарской мерзости. И именно такими же движениями сопровождался каждый глоток касторки, каждая ложка бульона.

Теперь вот эльфийка так же подрагивает, а память воскрешает ни с чем не спутываемый запах и вкус касторки, эту мерзостно-липкую субстанцию, обволакивающую язык, гортань, оседающую на нёбе, и пусть это тело с методами земных коновалов не знакомо - разум сильнее плоти, и оборотная сторона эффекта плацебо предстаёт во всей красе.

Сорвав маску, с облегчением выплёвываю тягучую, густую, едкую слюну. Лечебный глоток настойки всё же перебивает мягким травяным вкусом послевкусие, воскрешённое и воплощённое в памяти, тёплый огонёк в желудке успокаивает готовый взбунтоваться орган, ласково касается его стенок.

Эльфийка с шумом сплёвывает, слюна густая, белая, плотная - тонкая ниточка повисает на губах девушки, но ей всё равно - из глаз льются огромные прозрачные капли слёз, домывая кровавые дорожки, оставленные предшественницами.

Взгляд Шанти понимающий, сочувствующий.

– Ты ведь... не ел пилюли Гаррса...

Голос сиплый, говорит с надрывом, перемежая слова покашливанием.

– Вспомнил нечто схожее... У хумансовских коновалов зовётся касторкой. Её пьют, чтобы, значитца, кишки со свистом чистились. Судя по твоей мимике - этот кругляш имеет аналогично мерзкий вкус.

– И то правда...
– подавив очередной рвотный позыв, эльфийка вновь избавилась от крупного комка слюны.
– Как будто протухшим тролльим дерьмом накормили...

– Может, всё же позвать Карину? Или тебя к ней отнести?

– Не надо... Если меня так Зовом накрыло... то её из комы вытащить... даже лич-биомант не возьмётся...

Я почесал в затылке:

– Слушай, а защиты от такой глушилки совсем нет? Амулет какой-нибудь или особое состояние транса?

Муть в глазах храмовницы постепенно прояснялась, даже кашель почти завершился, только грудь иногда вздрагивала.