Ролевой синдром

– Ну ты дурак или где?
– со вздохом спросил мужик, хотя некоторые очень нужные для вздохов части тела уже отделились. А потом он тупо склеился, как очень мягкий пластилин. Или два куска гудрона. Дядя Миша со всей силы хлопнул в ладоши, сплющивая голову Мечника, а затем пнул его ногой в грудь.

В мгновение ока этот алкаш стал еще более загадочным и интригующим. Я вспомнил, в эту драку он влез, превратившись в переливающийся шар. Похоже, его способности не ограничиваются светящимися кулаками.

Мужик подошел к валявшейся молоди, держа за воротник приподнял тварь над собой. Меч выпал из рук уже практически поверженного противника, и прикатился к моим ногам. Дядя Миша сорвал рогатый капюшон и хитиновую пластину с двумя дырочками. Под ними оказалось синюшное девичье лицо, покрытое сеткой вздувшихся сосудов.

– Эй! Ссыкуха! Ты там че, жива еще?
– он похлопал ее по щекам. Девчонка приоткрыла глаза, застонала.

– Давай, давай.
– Дядя Миша начал ее трясти.
– Дискотека кончилась, поздно трепыхаться. Говори, где эта гнида прячется!

– Я... что?
– пробормотала она. А затем словно пришла в чувство. Моргнула боковыми веками, раскрыла зубастую пасть, противно зашипела. И тут же обмякла, осыпаясь пылью у него прямо в руках.

– Стой! Не смей подыхать, мы с тобой еще не закончили!
– но уже было поздно. Пара секунд, и дядя Миша уже держал один только обрывок плаща.
– Ну твою же мать!

Он бросил черную тряпку на землю и со злостью наступил на нее. А потом повернулся ко мне.

– Тимур...!

– Артур.
– поправил я.

– Принято.
– он махнул рукой.
– Меч нужен?

– Вообще-то нафиг не сдался.
– пробормотал я, все еще переваривая увиденное.

– Ну и хорошо. Сдам в цветмет.
– он подобрал железяку и взвалил себе на плечо.
– Пойдем-ка отсюда. Скоро менты нагрянут. Не наше это дело, рассказывать им охренительные истории про космические корабли и большой театр. Подброшу тебя до дома, пока руки еще слушаются.

67 - Цикады (6)

– Ты живешь на складе?
– спросил дядя Миша, когда мы остановились перед железными воротами, покрашенными в веселый, канареечный цвет.

– Волею судеб.
– ответил я.
– Пока что не получилось найти нормальное место. Вот, начальство приютило, и то радует.

– Да.
– он потер затылок.
– Беда сейчас с жильем. Цены задрали, а молодежи деваться некуда. Хотя че, я вон сам можно сказать в сарае живу. Благо, для нашего дела подходит. Был бы нормальным человеком, хрен бы торчал там.

Он скривился, будто от боли. Но поскольку такое было чисто технически невозможно, такая странная реакция внушала некоторую тревогу.

– С вами все в порядке?
– поинтересовался я.

– Да это херня.
– отмахнулся дядя Миша. Чего-то в последнее время слишком пробирает. Перенапрягся. Забыться надо.

Он достал из-под сидения стеклянную бутылку без наклейки. Внутри плескалась серо-зеленая жидкость. Все выглядело так, будто он прямо сейчас ее и навернет.

– Послушай-ка, Артур.
– сказал дядя Миша.
– У тебя наверняка вопросы есть. А у меня ответы. И стаканы. Хорошие такие, граненые. Советские еще. Погнали, составишь компанию.

Я как-то не привык, чтобы меня всякие небритые дяденьки в два часа ночи приглашали домой. Но вопросы у меня действительно были. Делать тоже особо было нечего. И давайте будем честны, идея с гранеными стаканами, после всех сегодняшних впечатлений звучала довольно заманчиво.

...

– Так что это за бесы?
– спросил я. Мы ехали через мост. По словам дяди Миши я понял, что его дом находится совсем рядом с тем местом, где я впервые получил по шее от беглеца. Практически через дорогу от дачного домика Вики. Иногда я поражаюсь тому, насколько этот город тесный.

– Ууу...
– протянул дядя Миша.
– Это жулики. Но ты не переживай, мы с тобой сегодня половину уложили. Не знаю, где там остальные гады шарахаются, но их всегда только шесть.

– Это вообще люди? Мне просто показалось...

– Саму девку жалко, конечно. Это да. Не повезло ей. Но ту срань, которую я за горло держал ты не жалей. То не человек уже, а так - мясо натянутое на здорового прусака. Или сверчка. Кто ж их разберет, утырков.

– Вопросов меньше не стало.- даже как-то больше.

– Ладно уж, расскажу тебе, в чем суть беды.
– мы съехали вниз, прямо к морскому берегу. За высокими жестяными листами стоял просторный лодочный гараж. Над ним кто-то очень давно построил кособокий деревянный чердак, где и обитал дядя Миша.

Снаружи помещение казалось тесной каморкой, но внутри оказалась самая настоящая трехкомнатная квартира. И вот это он называет сараем?

– А... это как?
– сказал я, выглядывая наружу. Там чердак обрывался в паре метров от входа. Но внутри ничего подобного не было. Помещение дерзко продолжалось.

– Ну ты как первый день замужем, сынок.
– дядя Миша копался в кладовке.
– Там-то башковитые ребята сидят. Какую только фигню они нам не отправляют, только башлять успевай.
– он на секунду высунулся в коридор и кивнул в сторону картины на стене. Там были изображены лебеди и рыбацкие лодки. Либо на рыбалку вышли гномики, либо лебеди ростом метров по двадцать.
– Я повесил ее еще в девяносто третьем. Пока висит, тут нормально так. Просторно. А иначе, просто пернуть негде.

– Впечатляет.

– Я когда молодой был...
– он нашел еще одну бутылку. Вместе мы прошли на большую кухню.
– Тоже от всего охреневал. Тут еще ничего. Жизнь, она кувырком идет, но если зажмуриться, можно сделать вид что все как всегда. А вот как там, у них побываешь - сразу глаза на лоб вылезут. Ну да ладно.

Дядя Миша налил мне стакан бордовой жижи.

– Это что?

– Пес его знает. Но вкусное. Настоечка. Щас-то оно, конечно, не то что раньше. Вот дед мой такой самогон гнал, закачаешься. Помнится, я как-то раз с братом полбутылки скушал, прежде чем свалился. Забористая была вещь. Я ж ток потом вспомнил, что единственным ребенком был.