Роман

Зойка пренебрежительно дернула плечом — дескать, плевала я на ваш обед, но все-таки ответила нехотя:

— Ладно, сделаю уборку. Во всем доме, что ли?!

— Кроме запертых комнат, моей спальни и детской, — поспешила успокоить ее Алла.

— И то хорошо, что барыню с барчатами не придется обслуживать…

— Зоя, — голос Николая выдавал его гнев, — держитесь рамок, пока я не принял меры.

— Тю! А какие ты можешь принять против меня меры?! Ты кто?! Адъютант! А я родственница настоящей хозяйки, а не этой… — она мотнула подбородком в сторону Аллы, — поэтому сиди тихо, чтобы я тебя похвалила и хозяйке про тебя ничего такого не рассказала. Еще непонятно, чего ты так о ней заботишься! Рога, что ли решили муженьку…

Закончить тираду она не успела. Николай схватил ее за руку и вытащил из кухни под ее крики:

— Отпусти, козел, не смей меня трогать!

В кухне все сидели, как громом пораженные. У детей были круглые глаза, Толик, открыв рот, смотрел на кухонную дверь, «мотоциклист» весь сжался и побледнел.

Алла ничего не могла понять. Ясно было, что эта вспышка была вызвана не требованием Николая заняться уборкой. Но чем?!

Все более подозрительной казалась ей Зойка и ее появление в доме. Все сильнее Алла утверждалась во мнении, что девчонка эта не может быть родственницей ее свекрови. Но кто же она и зачем пришла? Никаких версий на этот счет у Аллы не было, и это ее раздражало.

Тут вернулся Николай, ведя Зойку за локоть. Они остановились в центре кухни и Николай сказал:

— Ну?!

Зойка молчала. Все тоже молчали и смотрели на нее. Николай тряхнул ее руку и угрожающе повторил:

— Ну!

Зойка строптиво дернулась, но он держал ее крепко, и она произнесла бесстрастным голосом и глядя с ненавистью на Аллу:

— Прошу у всех прощения. Я плохо спала ночью… нервы…

Она умолкла, и Николай отпустил ее руку.

— Даю вам в помощь Анатолия — тяжелое принести или подвинуть, пыль на шкафах вытереть. Анатолий, понятно задание?

— Так точно!

— Выполняйте. Я мою посуду. Алла Сергеевна, за вами обед. Ребята, вы на подхвате! Так, все за работу.

Алла решила, что жарить котлеты на такую ораву ей не хочется, что проще приготовить борщ и жаркое.

Она начала возиться с овощами и мясом, дети помогали ей чистить морковь, половину которой съели сами, и лук — он щипал им глаза, они пищали и хохотали сквозь слезы, что разрядило обстановку, и на кухне скоро стало весело.

Потом они все трое стали петь песенку про десять негритят и «шел верблюд, шел другой…», настроение у всех стало совсем хорошее, Николай подтягивал им басом, даже «мотоциклист», сходив наверх, чтобы проведать товарища, спустился и улыбался молча из облюбованного им угла кухни.

— Ребятки, сбегайте в кладовку за томатом, — сказала Алла, и дети унеслись.

Она задумчиво помешивала жарящееся мясо, когда кто-то дернул ее за рукав.

Это была Юлька. Она прижала к губам палец и поманила Аллу за собой. Алла вопросительно посмотрела на нее, но девочка нетерпеливо притопнула ногой, и Алла пошла за ней. Юлька потянула за собой и Николая.

Идя на цыпочках она повела их к двери в подвал. Они невольно подчинились ей и тоже старались идти как можно тише. Собаки хотели войти вместе с ними, но девочка им не позволила, закрыть перед их носами дверь, она привела взрослых в кладовую, где Лешка, стоял в напряженной позе, прислушиваясь к чему-то. Он тоже приложил палец к губам и сделал знак, чтобы они тоже послушали…

Разговаривали Зойка и Толик.

— Ну, и чего ты завелась, — спрашивал Толик недовольным голосом, — чо она тебе сделала?

— Она что-то подозревает. Вчера так на меня смотрела! Она не верит, что я родственница.

— Конечно, не верит. И никто не верит. Ты бы еще большей хабалкой себя вела! Ты хозяйку видела? Разве у такой могут быть родственницы вроде тебя?

— Я манерам не обучалась. Какая есть, такая есть!

— Дура. Всего-то и нужно было сидеть молча и улыбаться, а ты что устроила? Я удивляюсь, как тебя в такое дело взяли! Или ты наврала, чтобы меня развести? Так я не лох. Честно скажи — наврала? Такие дела делать — не твои мозги нужны, вот что я тебе скажу. Или ты думаешь, он тебе спасибо скажет, что ты дело заваливаешь?

— Толик, не злись, прошу тебя! Чего ты ругаешься?! Тоже мне, любовь. Я так устала ждать! Когда уже все закончится? — следом за этими словами послышался звук поцелуя. Потом заговорил Толик:

— Тебе лучше знать, когда закончится. Слышь, а со мной поделишься?

— Чем делиться? Дурачок ты, все-таки.

— Смотри-ка, я же и дурачок! А ты очень умная — все разболтала.

— Я устала. Ждать, ждать, все время только ждать.

— Ничего, зато свои тыщи получишь и можешь гулять.

Голоса стали приближаться к кладовой. В приоткрытую дверь было видно, что Толик несет пылесос и ведра, а у Зойки в руках швабры и тряпки.

Вскоре пылесос завыл в мансарде, и Алла с детьми вернулась на кухню, а Николай пошел наверх — посмотреть на заговорщиков.

Хорошее настроение улетучилось, тревога снова овладела Аллой. Она чувствовала себя беспомощной и злилась из-за этого. Версий по-прежнему не было.

Что было делать? Прижать этих двоих и потребовать объяснений? Не станут они ничего объяснять, но, припертые к стенке, могут пойти на какие-нибудь решительные действия — Алле не хотелось думать, что может сделать Толик, имея в руках оружие.

Вернулся Николай, уселся с мрачным видом у стола. Дети тоже притихли и во все глаза смотрели на взрослых. «Мотоциклиста» в кухне не было — Николай сказал, что помог ему лечь в постель.

— Что будем делать? — спросила Алла.

— Эх, почему я вчера с нею не поговорил! — сокрушенно воскликнул Николай, — теперь понятно, как она во двор попала: Анатолий ей открыл. Собаки с вами на пляже были, я сигнализацию проверял — вот он и воспользовался.

— Но кто она? Откуда он ее знает? О каком деле они говорили?

— Не знаю. Может быть, ограбить дом хотят?

— А здесь есть, что грабить? Вещей ценных много, я согласна, но их не унести, нужна машина! В такую погоду ни пешком, ни на машине не уйти. Ждать окончания бури глупо: мы можем обратиться в милицию. Если только, сделав «дело» всех нас обезвредить…— Алла содрогнулась.

Николай вскочил, налил в стакан воды и подал ей. Алла машинально приняла стакан, но пить не стала, держала его в руке, не замечая, что вода тонкой струйкой стекает из стакана на пол.

В себя ее привел громкий голос Толика, который явился с вопросом, скоро ли обед.

Алла постаралась взять себя в руки и велела детям накрывать на стол.

После обеда, прошедшего, по установившейся уже традиции, в полном молчании она поднялась с детьми и собаками в детскую комнату и, чтобы как-то занять ребят, предложила оформить гербарий, который им задали сделать на каникулах и для которого они прилежно собирали всякие веточки и травинки.

Дети с жаром взялись за дело, она объясняла им, как крепить высушенные растения к листам ватмана, как писать названия.