Ромашка-1
Шрифт:
– Я знаю только одно, что он прекрасный человек…
Сергей меня поддерживает:
– Ну, могу это подтвердить, потому что у Романа Даниловича действительно железная хватка и чутье.
Леонид, продолжая жевать, недовольно тянет:
– Он же начальник твой, да?
Сергей с серьезным видом встряхивает своими кудрями:
– Ну, да.
Лизунов мерзко ухмыляется:
– Так его здесь нет, чего хвалить то?
Мы молчим. По себе меряет что ли? Дескать, мы c Сергеем такие сволочи, что не можем ругать в лицо, а только за глаза? Светкин
– Пусть не смешная, зато шутка.
Пригожин, кажется, недоволен, что усомнились в его честности и настаивает:
– Ну, почему же, мы с ним конечно разные люди, у нас разные взгляды, но … Мы вообще люди творческие…
Дорохина его перебивает – ей явно обидно и за пьяного ухажера и за его слова про Сереброва:
– Слушайте, а можно я свои пять копеек вставлю?
Ленчик поворачивается к ней, размахивая рюмкой:
– Свет, ты можешь вставить свой рубль! Чего-то поперло, я не знаю.
Видимо он считает свои перлы остроумными.
– Я Рому знаю с самого детства, можно вообще сказать всю жизнь! И лучшего друга и надежней у меня не было никогда! И, наверное, не будет.
Этот ревнивый упырь кивает и начинает вопить с набитым ртом:
– Поня-я-я-тно! Коне-е-ечно! Всюду Рома! Рома то, Рома се, мы с Ромой туда, мы с Ромой сюда!
Дружба между мужчиной и женщиной, она есть, конечно… Но она рано или поздно приводит к постели! Это не я придумал! Ну, уж братцы, извините, это так природа распорядилась матушка.
Светка снова пытается успокоить своего кавалера:
– Хватит, Лень!
– Ну что хватит, Света! Почему ты меня с ним не знакомишь? Куда ты прячешь его, скажи мне, Дорохина? Было что-то у вас, м-м-м?
Конечно, не было. Мы просто друзья. Светка раздраженно кидает салфетку на стол. Кажется, назревает скандал. Мне хочется ее успокоить, и я интересуюсь:
– Ты куда?
– В туалет!
Она быстро уходит, и Ленчик принимается за меня:
– Странно.
– Что, странно?
– Ну, женщины обычно в туалет парами ходят, гы.
Невмоготу больше видеть эту рожу. Пойду лучше искать Светлану.
– Да, ты знаешь, ты прав.
Решительно поднимаюсь. Опираясь одной рукой на спинку стула, другой на стол, нависаю над останками нашего обеда и смотрю сверху вниз на этого укурка:
– А хочешь, по секрету? Знаешь, почему никто тебя с Романом знакомить не хочет?
Лизунов, продолжая жрать, проявляет любопытство:
– Ну?
– Потому что, если бы он был бы здесь, он бы тебе все зубы выбил!
Сергей меня пытается успокоить:
– Маш!
Выпрямившись, подхватываю сумку и на движение Сергея, кидаю в его сторону:
– Я сейчас.
И отправляюсь к Светлане.
***
Нахожу ее у зеркала возле туалетов - пытается смыть расползшуюся тушь у глаз. Ее сумка стоит тут же, прямо на раковине. Ревела, что ли? Решительно подхожу и закрываю кран:
– Свет, хватит, а? Давай теперь воду будем лить из-за
этого придурка!Дорохина отворачивается и поднимает мокрые глаза к потолку.
– Ведь просила его - не пей!
Слушать эту ахинею невыносимо. Разворачиваюсь спиной и иду прочь, потом снова возвращаюсь. Вижу, что Светлане хочется выговориться и молчу.
– Ну, нельзя ему! Он, когда выпьет, совершенно другим человеком становится. Его несет!
Пускаюсь по новому кругу, а потом протестующе поднимаю руку, подкрепляя жестом слова:
– Ну, значит, он вдвойне придурок, если пить не умеет!
Недоуменно развожу руками, хотя это и неудобно, держа в одной из них сумку. Так бы и треснул ею этого козла по башке. Дорохина с несчастным видом продолжает канючить:
– Маш, ты прости меня, пожалуйста. Сама не знала, что так выйдет.
Я продолжаю мотаться туда-сюда. Ну, вот что за ерунду она лопочет? Наконец останавливаюсь и, надув щеки, всю нерастраченную энергию перевожу в тяжкий вздох.
– Фу-у-ух.
– Ты там извинись перед Сергеем… Самой жутко неудобно и противно.
– Свет, ни перед кем извиняться не надо! Тебе просто нужно бросить этого упыря раз и навсегда, понимаешь? Предлагаю сделать это прямо сейчас, пойдем.
Подаю пример и иду к выходу. Но недалеко. Слышу сзади жалобное:
– Ты не понимаешь.
Приходится возвращаться.
– Чего я не понимаю?
– Он не просто так пьет, ему в жизни чего-то не хватает.
– Мозгов ему не хватает, разве не понятно?
– Мы когда одни, он совсем другой... Он добрый, внимательный, заботливый.
Отворачиваюсь. Слушать весь этот бред невыносимо. Пальцами изображаю зажатую стопку:
– Водка показывает, какой человек на самом деле.
Дорохина отводит глаза с несчастным видом. Но я ее добиваю:
– А если забыла - пойди, посмотри!
– Он вообще-то не пьет. Я сама его таким впервые вижу! Ну, бывает там бокал пива… два максимум.
Свежо предание, но верится с трудом. Устроила мне дома истерику и все из-за чего? Терпеть издевательства этого идиота?
– Водка, пиво – какая разница. Свет мы сейчас про тебя говорим! Про тебя!
– Ну, он любит меня.
Мимо нас в сторону туалетов и обратно постоянно шмыгают какие-то люди, мужчины и женщины, я кошусь в их сторону и снижаю тон:
– Так, прекрати! Если хочешь быть жертвенной овцой – будь ей, пожалуйста. Только не надо приплетать сюда меня, да еще с Пригожиным, ладно?
Мои нерастраченные эмоции требую выхода, и я опять начинаю нарезать круги. Дорохина снова канючит:
– Я же извинилась.
Со вздохом возвращаюсь к ней. Похоже, это не лечится.
– Гхм, ладно.
Кладу руку ей на плечо, приобнимая:
– Свет, пойдем. Только имей в виду, если этот словоблуд сейчас чего–нибудь ляпнет…
Тычу в себя пальцем:
– Я могу не сдержаться, ты меня знаешь! Пойдем.
Дорохина стаскивает свою сумку с раковины и мы, цокая каблучками по плитке, гуськом, отправляемся обратно в зал.