Ромео

— Мне она тоже ничего не говорила о вас.

— Тронута, — проворчала Сара.

Женщины долго смотрели друг на друга, как будто мысленно мерились силами.

— Мы обе потрясены случившимся. Я до сих пор не могу прийти в себя и смириться с утратой. Да и вы, наверное, тоже, — тихо произнесла Эмма.

Сара поймала себя на том, что никак не может сосредоточиться. Она потянулась за очками. Сейчас наступил как раз тот момент, когда от нее требовалась предельная четкость восприятия.

— Когда вы познакомились с моей сестрой?

Эмма жестом указала ей на кресло.

— Садитесь, и я все вам расскажу.

Сара послушно села, несколько смягчившись.

— Пожалуй, мне лучше начать с самого начала, — предложила Эмма. — Думаю, это могло бы помочь.

— Кому — вам или мне?

Эмма внимательно посмотрела на нее.

— Надеюсь, нам обеим.

— Я пришла сюда не за тем, чтобы успокаивать вашу совесть, — резко сказала Сара.

— Да будет вам, милая, — не без симпатии произнесла Эмма. — Вы же не всемогущи.

Странно, но реплика Эммы почему-то не вызвала у Сары прилива злости, а, наоборот, позабавила.

— Меньше всего мне хотелось бы казаться всемогущей, — неожиданно для самой себя призналась Сара, немало удивившись тому, что так разоткровенничалась. Тем более с совершенно незнакомой женщиной. И к тому же журналисткой до мозга костей.

Эмма улыбнулась. Улыбка была теплой, дружеской.

— Мне тоже.

— Вашей выдержке можно позавидовать, — искренне сказала Сара. Эмма Марголис и впрямь источала ауру холодной уверенности и производила впечатление весьма компетентной, волевой и преуспевающей женщины. Сара испытала легкую зависть.

— Внешность обманчива.

— Да, — согласилась Сара.

— Вашей сестре это было известно лучше, чем кому бы то ни было.

— Но не лучше, чем Ромео, — ледяным тоном произнесла Сара.

Эмма откинулась на спинку кресла и устремила взгляд мимо Сары. Повисло молчание. Саре вдруг показалось, что в комнате незримо присутствует Мелани. Дух ее витал в воздухе, эмоционально воздействуя на них обеих. Сара чувствовала, что и Эмма испытывает подобные ощущения.

— Расскажите мне о вашей дружбе с Мелани, — попросила Сара.

— Мы познакомились на семинаре, который она проводила этим летом в «БАПИ» — Институте психоанализа в Бэй-Эриа.

Кто-кто, а уж Сара-то знала, что скрывается за этой аббревиатурой. Ее отец долгое время был членом Совета директоров этого знаменитого научного центра. Фельдман же и по сей день являлся его президентом. Мелани стажировалась в Институте. А Сара провела в его стенах уйму времени, проходя курс усиленной психотерапии. Даже ее мать однажды была здешней пациенткой. Сара с горечью подумала о том, что для семьи Розен Институт был вторым домом.

Эмма перевела взгляд на хрустальный графин и бокалы, стоявшие на инкрустированном серебряном подносе на столе.

— Как вы думаете, доктор Фельдман не обидится, если я налью себе выпить?

— Нет. Он как раз любит, когда люди ведут себя естественно. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы избавить их от комплексов.

Взгляд Эммы стал задумчивым.

— Вы не очень-то его жалуете, я угадала?

— В течение двух лет он был моим психиатром.

Эмма улыбнулась, как будто этим было все сказано. Сара предположила, что ее собеседница тоже провела какое-то время на больничной койке. Она ощутила некое родство душ, и ей стало немного легче.

Сделав длинный глоток коньяка, Эмма передала графин Саре.

Сара отставила его в сторону.

— Продолжайте, — нетерпеливо сказала она. — Вы познакомились с Мелани на лекции.

Эмма сидела в кресле, обхватив обеими руками бокал с коньяком.

— Это было как раз после второго убийства, совершенного Ромео, — впрочем, тогда еще не было этого прозвища. В своей лекции Мелани затрагивала особенности поведения сексуальных маньяков и шаблоны серийных убийств на сексуальной почве. Она не имела в виду какого-то конкретного психопата, но в качестве примера привела и нашего Ромео.

— Что она сказала о нем?

Эмма пристально посмотрела на нее. Сара отвернулась.

— Самым существенным мне показался ее комментарий о том, что Ромео ведет себя подобно хамелеону. Она считала, что он искусно маскируется и каждый раз предстает в совершенно новом образе. Еще она сказала, что, если не знать о его кровавых злодеяниях, его вполне можно принять за нормального, добропорядочного человека — ну, скажем, каким мы видим своего соседа. Я помню, тогда еще заметила Майклу Вагнеру, что у меня тоже есть с виду нормальный сосед. Торговец. Еще даже пошутила по поводу того, что и сам Майк выглядит исключительно добропорядочным гражданином. Правда, его эта шутка не развеселила.

— Вагнер тоже там был?

— Да, и Джон Аллегро.

— Что их туда занесло?

— Как я уже сказала, на тот момент в городе уже было зафиксировано два сходных по почерку убийства. Полицейские все больше склонялись к мысли о том, что имеют дело с серийным убийцей-маньяком. Ваша сестра была экспертом в этой области психиатрии, потому-то они и оказались на ее лекции. Официально же они обратились к Мелани за помощью сразу после того, как в доме на Рашн-хилл был обнаружен труп третьей жертвы — обезображенный, выпотрошенный…

— А что вас привело на этот семинар? Поиски сюжетов для вашего шоу? — спросила Сара, намеренно прервав Эмму, с тем чтобы не слышать зловещих подробностей, которые могли бы напомнить ей о том, в каком состоянии находилось тело ее сестры.

Эмма ответила не сразу — видимо, углубилась в воспоминания.

— Отчасти профессиональный интерес.

— А отчасти личный? — подталкивала ее к откровенности Сара.

Эмма кивнула головой.

— Я знала Дайану Корбетт. Мы не были близкими подругами, но… дружили.

— Дайану Корбетт?

— Да, первую жертву Ромео, — сдавленным голосом произнесла Эмма.

— О! — Сара почувствовала себя виноватой. Она была так потрясена смертью Мелани и поглощена обрушившимися в связи с этим проблемами, что начисто забыла о тех, кто тоже перенес душевную травму. Бедная Эмма. Жертвами Ромео стали хорошо знакомые ей люди. Какое зловещее совпадение.

Сара в порыве чувств протянула ей руку. Эмма взяла ее. Благодарно пожала. Сара с удивлением обнаружила, что тоже отвечает ей пожатием. Она тут же мысленно одернула себя. Такое духовное единение — пусть даже мимолетное, пусть ею же спровоцированное, — противоречило ее натуре, в расслабленном состоянии она чувствовала себя неуютно.