Ромео

— А Мелани была знакома с Дайаной? Или с другими жертвами Ромео? — поспешно спросила Сара. Что, если между этими женщинами есть какая-то связь? И если это так, не связана ли теперь с ними через сестру и она?

— Нет. Во всяком случае, она никогда не говорила об этом. — Эмма сделала паузу и пристально взглянула на Сару. Потом продолжила: — В общем, после семинара мы вчетвером — Мелани, Аллегро, Вагнер и я — отправились в бар. Честно говоря, это была идея полицейских пригласить Мелани ко мне в студию и поговорить о Ромео. На семинаре она очень часто повторяла, что у психически ненормальных людей огромное самомнение и они обожают находиться в центре всеобщего внимания. Она даже думала, что Ромео мог бы клюнуть на рекламу и связаться с ней по контактному телефону в студии. Следствие к тому времени уже зашло в тупик, и детективы цеплялись за любую возможность, лишь бы выкурить зверя из его берлоги. После первого появления Мелани на экране на нас обрушился шквал звонков, факсов, писем с просьбами продолжить цикл передач. И мы уговорили Мелани вернуться. Она выступила в четырех передачах. Последняя запись состоялась в тот самый день… — Эмма запнулась. И сделала еще один большой глоток из бокала. Коньяк уже плескался на самом донышке. — Я очень любила Мелани, Сара. И чувствую себя в какой-то мере ответственной за то, что с ней произошло.

— Иногда мне кажется, что подобные чувства испытывают все. Все, кроме убийцы. — Говоря обо всех, Сара имела в виду прежде всего себя.

— С самого начала я стремилась делать все от меня зависящее, чтобы помочь этим ребятам из полиции поймать Ромео. Я и до сих пор делаю все, что могу. Сейчас даже больше чем когда-либо, — искренне сказала Эмма.

— Так Ромео все-таки связался с ней? — Сара осеклась, лишь только вопрос слетел с ее губ. — О, Боже, что я говорю? — задыхаясь, выпалила она. — Конечно, связался, раз ее уже нет в живых.

— Да, но, насколько мне известно, объявился он не раньше, чем в четверг вечером, — произнесла Эмма уже заметно осипшим голосом. — Если бы это произошло раньше, мы смогли бы его вычислить.

У Сары раскалывалась голова. Крепко зажмурившись, она начала растирать виски. В тот же момент на плечо ее легла рука Эммы. Нежный, участливый жест.

— Почему бы вам не глотнуть коньяка? — тихо спросила Эмма.

— Нет, от него будет еще хуже.

— Может, мы отложим наш разговор?

Сара крепко сжала руку Эммы.

— Вы должны сказать мне. Почему вы решили, что Ромео уже связывался со мной?

Их взгляды встретились и какое-то время не отпускали друг друга. В них сквозило молчаливое сострадание. Нравилось это Саре или нет, но незримые узы все-таки связали ее с Эммой.

— Он и мне напомнил о себе. Запиской.

Сара вцепилась в подлокотники кресла.

— И что в ней было?

— Всего лишь одна двусмысленная строчка. Распечатанная на компьютере. «Она еще не понимает, но скоро непременно поймет».

Сара устремила на нее испытующий взгляд.

— И это все? Больше в ней ничего не было?

— Я нашла ее на своем рабочем столе в телестудии. На следующий день после того как Мелани… — Эмма залпом допила остававшийся в бокале коньяк. — Он даже не подписался под ней. Впрочем, это было лишнее. Мне достаточно было взглянуть на нее, чтобы догадаться, кто автор. Единственное, в чем я не была уверена, так это в том, кого он имеет в виду, говоря она. Но, стоило мне увидеть вас на кладбище, как все встало на свои места. Я поняла, что он и вам писал.

— Кто-то действительно подбросил мне записку. Но это мог сделать кто угодно…

— Что было написано в вашей?

Сара была в смятении. Почему Эмма так упорно приписывает Ромео авторство, когда говорит об этих посланиях?

— Это было несколько необычное выражение соболезнований. И еще что-то насчет… родства душ. Я порвала ее. Выбросила. — Она поколебалась. — А сегодня утром я нашла у себя в машине дешевенький медальон в форме сердца. Машина была не заперта. Возле моего дома сейчас слоняется всякий сброд — фанаты, как их называет Аллегро. Господи, они даже носят эти отвратительные майки с именем Ромео.

— Вы, конечно, заявили об этом в полицию, — сказала Эмма. — Показали им медальон.

— Нет. Что из мухи слона раздувать? У полиции своих проблем хватает. Мелани ведь ни разу не получала записок от Ромео, верно? И те, другие… женщины тоже?

— Вы кого пытаетесь убедить — меня или себя? — мягко произнесла Эмма.

Сара уже с трудом выдерживала все нарастающую головную боль.

— Почему вы так уверены, что писал именно Ромео? — спросила она. — Вы ведь не знаете. Ваша записка даже не была подписана. По-моему, вы преувеличиваете значение этих невинных шалостей. Если Ромео так стремится напомнить о себе, почему же не дал понять, что именно ему принадлежат и записка, и медальон? Неужели ему не хотелось лишний раз появиться на газетных полосах? Что-то не верится.

— О’кей, успокойтесь.

Сара вскочила с кресла и заметалась по комнате.

— Успокоиться? Сейчас вы мне напомнили моего приятеля Берни. Так вот: я не могу оставаться спокойной. Я готова рвать и метать. Во мне все пылает. Я вне себя от бешенства… — Она вдруг резко остановилась. На нее словно снизошло озарение. Сара поняла, что ей нужно делать. И это было единственное, что она действительно могла сделать. Если хотела спасти свой разум.

— Эмма, я выступлю в вашей программе.

— Что? Зачем?

— Зачем? Чтобы высказать этому негодяю, который убил мою сестру, все, что я о нем думаю. Я хочу сказать ему, что он подлый, мерзкий, отвратительный извращенец. Боже, как бы мне хотелось вырвать у него из груди его поганое сердце… — Крик сорвался с ее губ.

Эмма протянула к ней руку, чтобы попытаться утешить, но Сара резко отмахнулась.

— Когда? Когда я смогу выступить? — Ей нужно было торопиться. Пока она не сорвалась.

Эмма колебалась.

— Завтрашний вечер мы отвели под футбольный матч. Вторник тоже забит.

Сара поняла, что журналистка намеренно тянет время, пытаясь охладить ее пыл.

— О’кей, среда, — настаивала Сара. — Во сколько?

— Мы… начинаем запись в два.

— Передача выйдет в эфир в среду вечером?

— Да, в десять.

— Вы будете анонсировать ее заранее?

Эмма слабо улыбнулась.

— Можете не сомневаться. Мои продюсеры будут в восторге от идеи вашего участия. Но я со своей стороны все-таки прошу вас, Сара, еще раз все хорошенько обдумать. Вы должны быть уверены в том, что хотите этого.

— Я хочу лишь одного: покончить с этим кошмаром. К сожалению, это не в моих силах. — Сара направилась к двери. На полпути она остановилась и, обернувшись, спросила: — Почему на кладбище вы утешали Роберта Перри? Какое он имеет к вам отношение? — В ее тоне явственно угадывались обличительные нотки.

Эмма пожала плечами.

— Утешать — это, вообще-то, не мое призвание. Но этот Перри мне показался таким несчастным. Я… пожалела его. Он так убивался…

— Вы знали, что он был пациентом Мелани? Что именно он обнаружил ее труп? Перри утверждает, будто… — Сара осеклась. Что она делает? Ведь это будет преступлением перед памятью сестры, если она позволит Эмме вещать с телеэкрана о том, что доктор Мелани Розен имела интимные отношения со своими пациентами!