Роско планета Анджела

Вопреки утверждениям Ноки, все «гости» на обед вышли в соответствующих костюмах. И это несмотря на то, что явно «гостей» (и просто — гостей) прибавилось, и вряд ли все новые были специально предупреждены об игре. Но люди умели обходиться только намеком, напомнил себе Роско, чтобы подхватить чужую идею. Особенно, если это игра.

«Тебе, тугодуму, пришлось втолковывать битый час».

Коричневые тела, белые тоги и туники. Горы сладостей и фруктов, дымящиеся горячие блюда. Веселый хмель по чашам.

— Сплеснем во имя Переселения, друзья!

— За старшину Переселенцев!

— Не знаю, говорят, там внизу холодно, как на пиках Хребта Инка, и сплошной снег.

— Там постоянные ветры, огромный океан, то-то повеселимся на просторе!..

— А тот ему и говорит, брось, говорит, ты, Соонк, отчетливо пахнет дыней, или я ничего не понимаю.

— Ну и?

— Ну и съел, не поморщился, а как глаза ему развязали…

— Такое как бы крыло. Мы старый чертеж нашли.

Теперь только подобрать место для испытания. Я знаю обрыв на Большой, в устье…

— Старые Города — это, конечно, интересно, но я все время боюсь, что там что-нибудь обрушится. А мои оба сорванца только там и пропадают. Мы же живем рядом, Аян все не удосужится поменять дом. Дождется, я сама…

— Подумаешь, мы ребятами тоже только там и лазали. На плантации за лалой.

— Рассказывают, в Старых Городах часто видят…

(шепот).

— Тем более. Фу, не будем об этом!

— И вот, когда самое представление начинается, к зрителям под столы ныряют «птенчики» — ну лет по десять-двенадцать, не больше. Розовенькие и голубенькие. К даме, значит, мальчик, к мужчине — девочка.

— Ну и?

— Ну и что там на сцене — уже никому не интерес но. У каждого свое представление! Ха-ха!

— Флайк, несносный, ты опять был в Парке, в Зале Любви!

— Дорогая, я только смотрел, только смотрел…

— Переплыл, между прочим, Срединное туда-обратно шесть раз без отдыха. Без отдыха! Трое стандартсуток, чтоб вы знали!

— А представь такое же море, но сплошь покрытое льдом. Ты на озере Кан лед, который растет со дна, видел когда-нибудь?

— Ну и?

— Если бы только в Старых Городах… (Шепот.)

— А кто говорит?

— Роско говорит.

— Кстати, он здесь сегодня.

— Быть не может, покажите. Всю жизнь мечтала увидеть.

— Вон, по правую руку от Крааса.

— Что?

— Они с ним какие-то друзья, кажется, с детства, что ли.

— Краас — его старший брат.

— Который Роско, это вон тот обросший? Какой-то он мелковатый.

— Брось чепуху нести, какие братья у Роско, не по нимаешь, так молчи.

— Все слышу — Роско, Роско, а кто это вообще такой?

— Сплеснем во имя Переселения, друзья!

— Во имя Переселения!

Роско ел, что ему накладывали. Краас потчевал собственноручно. Роско не поднимал глаз.

Завтра он отсюда уйдет. Хватит, на ближайший стандарт-месяц он обществом себе подобных пресыщен. С него довольно лесов и полей, их ночных обитателей. Лунного света и прозрачной невесомой нити солнца, какое оно бывает, едва разгораясь…

Но Роско тут же вспомнил, что говорила Нока. Где она, интересно, все выгоняет из себя жар полуденных приключений? Человек пятьдесят возлежало по сторонам длинного стола.

Шум нарастал. Ничего не останавливается вовремя. Это Краасово зелье. Роско чувствовал на себе. Мешанина тел и гул голосов вдруг слились. От пряных и липко-сладких духов, наводимых каждым из обедающих по отдельности и в итоге превратившихся в невероятный коктейль, забивший, изгнавший простой свежий воздух, тошнило.

Кто-то попробовал создать подобие музыкального ритма — низкий, почти незаметный басовый стук, удары в несуществующий тамтам, что разбегались понизу, мягко толкались в ноги, колени, заставляли волоски кожи трепетать ознобом, — но Краас эти попытки пресек. «Еще не время для танцев!» — громогласно прозвучало рядом с Роско, и Краасу подчинились. Старшина Переселенцев.

Люди Земли, земляне. Они спустятся вниз, они сольются с планетниками. Эти мужчины, как один похожие на отягощенных излишней мускулатурой младенцев-переростков. Эти горячие женщины, всегда готовые отозваться, с телами гибкими и выносливыми, как у пустынных кошек. Соль Земного пути, его суть. Несущие искру разума. Вот они? Эти?

В доме Переселенца Крааса почти не было картин и совсем не было книг. Да, да, Роско знает, книги на Земле вообще редкость, скорее предмет искусства, чем вещь с утилитарным, прямым назначением, да и мало кто из землян сохранил умение читать и писать рукой, этого не требуется в обществе, где знания и навыки усваиваются напрямую — от учителя ученику, из мозга в мозг, — но считается все же хорошим тоном держать на полке в гостиной несколько потрепанных томиков, пусть и не имея представления об их содержании. Картины же, рисунки, скульптуры и поделки всех видов — это вовсе не что-то необыкновенное, и при желании… Но, видно, желания в эту сторону ни Краас, ни, что обидно, его неслыханная красавица жена не ощущают.

И все-таки что-то должно быть. Ради чего все делается. Ради чего именно Краас, а не его приятель Тос, способный построить все, от дома до искусственного крыла, идет в Переселение. А в следующее, быть может, пойдет сын Тоса.

Роско представился вдруг Краас или кто-нибудь подобный, хватающий за руки Анджелку, тянущий, гогочущий, она безуспешно вырывается, отпихивает рожу с красными налитыми губами, слабая нога подламывается…

— Эй!

— Роско, что с вами? Вам нехорошо?

— Ты посмотри, ты посмотри, что он сделал!

— Роско, дружище, это я, Краас, что с тобой? За чем ты согнул это? Как теперь освободить твою руку?

Ложа вокруг низкого стола были устроены на массивных бронзовых рамах, и по краям изгибались бронзовыми же поднятыми головами змей. Роско основательно приложился вчера коленом, подосадовав, зачем торчат тут «эти железки».

Теперь ближайшая к Роско металлическая змея — толщиной с запястье, надо сказать — оказалась накрученой им самим вокруг кисти. В нескольких местах согнутый металл надломился. Роско заключил себя в капкан.

— Ух ты!

— Погоди, погоди, вот мы сейчас…

— Да сам пускай. Сумел накрутить — сумей освободиться.

— Сплеснем за Роско! Вот кого нам не хватало на прошлых Играх! Он бы вас всех в бараний рог!..

— Ну вот, свободно. Ай да Роско!

— За Роско!

— Краас, у меня есть еще один вариант названия твоего вина! Пусть будет — «Сила Роско»!

— Нет, — сказал Роско, потирая освобожденную совместными усилиями троих, включая Крааса, руку. Ему было неловко. — Нет. Я не согласен. Нужно честное соревнование, и пусть победит достойнейший. У меня, между прочим, тоже имеются предложения.