Роскошь нечеловеческого общения

– Ну уж, вы это бросьте, Галина Сергеевна, - выдохнул Крюков, усаживаясь на место.
– Так нельзя. Толя скоро выйдет...

– Не скоро, - ровным голосом, без всякого выражения, возразила Журковская.

– Ну я в том смысле, что он вообще... ну поправится...

– Поправится. Конечно, поправится...
– Галина Сергеевна тяжело вздохнула.
– Я вчера утром его навестила... Вроде веселый был...
– На ее глазах выступили слезы.
– Веселый... Шутил... А лица не видно. Там, где бинтов нет, - все синее...

– Я знаю, - кивнул Крюков.
– Я сегодня там был.

– А... Ну тогда, конечно...
– Галина Сергеевна посмотрела Крюкову в глаза.

– Может, Гоша, выпить хотите? У нас есть...

Крюков посмотрел в потолок.

– Ну, разве... Поправиться...

– Да не стесняйтесь вы. Чего уж там. Все равно теперь.

Журковская открыла холодильник и достала из морозилки запотевшую бутылку водки.

– Вот. Пейте.

Карина Назаровна, словно резиновый мячик, пружинисто подскочила, захлопотала, захлопала дверцами холодильника и многочисленных шкафчиков Журковские совсем недавно приобрели новый кухонный гарнитур, и Карине Назаровне доставляло очевидное удовольствие открывать и закрывать аккуратные секции. Она мигом выставила на стол рюмки, блюдечки с тонко нарезанной колбасой, бужениной, солеными огурчиками.

– Вам налить, Галина Сергеевна?
– спросил Крюков.

– Да, Гоша, давай... Только немного.

– Конечно, конечно... Ну, - сказал он, наполнив рюмки, - давайте, что ли... За здоровье Анатолия Карловича.

– Здоровье... полтора месяца прошло, а у него все лицо...
– Галина Сергеевна быстро проглотила содержимое своей рюмки и помахала рукой возле рта.
– Все лицо - синее...

Она продолжала говорить без всяких интонаций, но на веках ее снова набухли тяжелые капли.

– Это после операции, - попытался успокоить ее Крюков.
– Все будет в порядке. Не надо волноваться...

– Ничего не в порядке, - ответила Журковская.
– Я знаю. Ничего еще не закончилось.

– Как же - ничего?
– Карина Назаровна даже руками всплеснула.
– Все, Галя! Кончилось! Проиграли эти выборы несчастные, все теперь! Кому теперь дело и до Греча этого и тем более до Толи?.. Им-то ведь и надо было только, чтобы выборы... Да, Гоша? Правильно ведь?

– Наверное, - неохотно ответил Крюков. Он не разделял уверенности Карины, и Журковская это, конечно, заметила.

– Если что и кончилось, так это жизнь, - сказала она.
– Нормальная жизнь. Они не успокоятся, пока всех нас не уничтожат...

– Да кто "они"-то?
– Лицо Карины Назаровны покраснело.
– Ты брось это, Галя! Прекращай, пожалуйста, тут панику разводить! Все кончилось. И слава Богу. Все живы...

– Ладно, хватит об этом. Налей-ка еще, Гоша. Как у тебя-то дела?

– Да как? "Так как-то все", - печально усмехнулся Крюков.
– Видите? Все цитирую.

– Не пишешь ничего? По-прежнему?

– А что писать? И для чего? Все равно не напечатают. Вы же знаете нынешнюю литературу.

– Знаю, - кивнула Галина Сергеевна.
– Так что же, неужели?..

– Да, именно так - "неужели". И, кажется, это "неужели" надолго. Никому не нужна литература. Как, впрочем, и многое другое. Давайте-ка лучше...

Он поднял рюмку.

– А ты, Гоша, стал много пить, - заметила Галина Сергеевна.

– Не больше, чем другие, - ответил Крюков, наливая еще одну.
– И потом, на мой взгляд, это лучше, чем воровать. По крайней мере я никому не приношу вреда...

– Кроме себя, - вставила Карина Назаровна.

– Да ладно вам... Это мое дело, если уж на то пошло.

– Конечно, твое дело. Вы все сами решаете. Для вас главное - только собственное "я". Для всех.

Галина Сергеевна встала, подошла к плите, переставила чайник с одной конфорки на другую, но газ зажигать не стала.

– Для кого это - "для всех"?
– спросил Крюков.

– Для всех вас. Посмотрите, что с вами стало. Со всей вашей компанией. Один в тюрьме, другой в больнице... Третий...
– Журковская взглянула на Крюкова и зло прищурилась.
– Третий - на кладбище... Я мужа чуть не потеряла... Сына, Вовку, тоже избили... Правда, он говорит, что нападение на него - совершенно отдельная история, но я чувствую, что все это одних рук дело...

– Как - избили?
– спросил Крюков.
– Давно?

– Да нет, недавно совсем. Уже после того, как Толю... Прямо на улице... Закурить попросили, и сразу бить...

– Ну это бывает, - философски заметил Крюков.

– Бывает... Конечно, бывает...

– И как он? Сын?

– Да вроде ничего. Даже к врачу не ходил. Синяк под глазом.

– Ну тогда это не они, - уверенно покачал головой писатель.
– Они бы одним синяком не удовлетворились.

– Дай-то бог.

Галина Сергеевна подошла к столу, взяла рюмку и быстро опрокинула ее в рот. Закусывать она снова не стала.

– Все этот... Чувствовала я, чуяло мое сердце... Не нужно было Толе с ним связываться... Не нужно. Жили как люди... Бедно, но спокойно... За что же это все? А? Гоша? Объясни.

– Что я могу? Вы же сами все понимаете. Жизнь такая... Сучья, простите за выражение.

– Сучья... Правильно. Не извиняйся, ты верно говоришь. Этот-то - выборы проиграл, а все неймется ему... Ходит гоголем, лекции снова читает. Как с гуся вода.

– Греч?

– Ну, а кто? Конечно.

– Лекции читает?

– Да. Вернулся в Институт, работает... Книги пишет... Вот, я в газете прочитала - у него новая книжка выходит.

– О чем книжка?

– А о чем он может? О себе - любимом. О том, как его на выборах обманывали. Бедного, несчастного. А он, бедный-несчастный, после выборов сразу в Лондон улетел. Ты знаешь об этом, Гоша?

– Что-то слышал. Я, признаться, не слежу за ними, за небожителями этими. Неинтересны они мне. Вот Толю жалко, верно. Это реальность. Печальная реальность. А все прочие, - Крюков махнул рукой, - все эти Гречи, генералы, мэры, губернаторы...
– не моя публика.

– Полетел в Лондон...
– Журковская словно не слушала, о чем говорит Крюков.
– Толя в больнице, Суханов в тюрьме... А Греч - в Лондоне. В аэропорту его там задержали, Гоша, представляешь?

– За что?
– без интереса в голосе спросил Крюков.

– Миллион долларов вез в чемодане, - сказала Галина Сергеевна.

– Ох ты, Господи прости, - вырвалось у Карины Назаровны.

– Миллион?
– переспросил Крюков.
– Откуда у него миллион долларов?

– Вот и я хочу спросить - откуда у Греча миллион? Как это он его заработал? Что, у мэра зарплата такая?
– Галина Сергеевна вытащила сигарету из пачки, лежащей на столе.
– Откуда у него все? Все эти его квартиры - для себя, да для жены, да для родственников жены? Деньги - откуда? Суханова посадили тоже ведь не просто так. Да и Греч под судом ходит - вон, каждый день в газетах пишут... "Павел Греч как зеркало русской коррупции". Читал?