Росс Полдарк

– Не забывай, - сказал Росс, - что когда-то я тоже проигрался в карты. Возможно, мое влияние было бы не таким хорошим, как тебе кажется.

– Мне не следовало об этом говорить. Я не собиралась. У меня нет права обременять тебя своими проблемами.

– Для меня это настоящий комплимент.

– Но когда ты упомянул Фрэнсиса... И нашу старую дружбу... Ты всегда был таким понимающим.

Росс видел, что она действительно страдает, и отвернулся к окну, чтобы дать ей время прийти в себя. Ему хотелось оправдать ее доверие; он бы многое отдал за то, чтобы что-нибудь посоветовать и стереть с ее лица эту боль. Чувство обиды, что она вышла за другого, исчезло. Она ведь пришла к нему.

– Я думала, стоит ли рассказывать Чарльзу, - продолжила Элизабет.
– Я так боюсь, что из-за этого ему станет еще хуже... и совсем нам не поможет.

Росс покачал головой.

– Дело не в этом. Позволь мне сначала поговорить с Фрэнсисом. Бог знает, вероятно, я не преуспею там, где... где другие потерпели неудачу. И все-таки мне до сих пор непонятно...

– Что?

Но она поняла его невысказанную вслух мысль.

– Он во многом благоразумен, но повлиять на него я не могу. Кажется, он воспринимает мои советы, как вмешательство.

– Значит, он так же воспримет и мои советы. Но я попытаюсь.

Она посмотрела на него.

– У тебя сильная воля, Росс. Когда-то я это знала. То, что мужчине не нравится выслушивать от своей... жены, он может выслушать от своего кузена. У тебя дар убеждать. Думаю, если бы ты захотел, то смог бы очень сильно повлиять на Фрэнсиса.

– Так тому и быть.

Она поднялась.

– Прости, я не собиралась столько говорить. Не могу описать, насколько сильно я ценю то, как ты меня встретил.

Росс улыбнулся.

– Возможно, ты пообещаешь приходить почаще.

– С удовольствием. Прежде мне нравилось навещать тебя, но потом я почувствовала, что не вправе больше приходить.

– Больше не поддавайся этому чувству.

Из прихожей послышались шаги, и вошла Демельза, неся в руках только что собранные колокольчики.

И остановилась как вкопанная, когда увидела, что помешала. Она была одета в домотканное простенькое голубое платье из льна с открытой шеей и небольшим узорчатым поясом. Выглядела дикой и неопрятной - весь день, постыдно избегая Пруди и репу, она лежала в траве на другом лугу, на возвышенности к западу от дома, внимательно наблюдая за Россом и мужчинами, работающими на противоположном холме. Она лежала там, вдыхая запах земли и вглядываясь через траву, словно подросший щенок, и, наконец, перевернулась и заснула в ласковом тепле заходящего солнца. Ее волосы взъерошились, а платье всё было в траве и земле.

Она ответила на взгляд Росса и пристально посмотрела на Элизабет. Потом пробормотала извинения и развернулась, чтобы уйти.

– Это Демельза, та, о которой я тебе говорил, - сказал Росс.
– А это госпожа Элизабет Полдарк.

Две женщины, подумал он. Сотворены из одного и того же вещества? Глина и фарфор

"О Боже, так между ними что-то происходит", - подумала Элизабет.

– Росс часто мне о вас говорил, моя дорогая, - произнесла она вслух.

Демельза подумала: "Она опоздала на один день, всего на день. Как она прекрасна, как я ее ненавижу".

Затем вновь взглянула на Росса и тут впервые ей в голову пришла мысль, словно предательский удар ножом, что то вожделение, с каким Росс смотрел на нее прошлой ночью, являлось лишь отблеском пустой страсти. Весь день она была слишком поглощена своими чувствами, не имея времени, чтобы подумать еще и о том, что чувствует он. Теперь всё читалось в его взгляде.

– Благодарю вас, мэм, - ответила она, снедаемая страхом и ненавистью до кончиков пальцев.
– Я могу что-нибудь сделать для вас, сэр?

Росс посмотрел на Элизабет.

– Может, передумаешь и выпьешь чаю? Он будет готов через несколько минут.

– Мне пора уходить. Всё равно спасибо. Какие милые колокольчики ты собрала.

– Они вам нравятся?
– спросила Демельза.
– Возьмите их, если хотите.

– Так любезно с твоей стороны!
– серые глаза Элизабет вновь пробежались по комнате. "Это все она; эти занавески. Полагаю, у Пруди бы не хватило ума так их повесить; и бархат на скамье, Россу бы никогда это и в голову не пришло", - думала Элизабет.
– Я приехала на лошади и, к сожалению, не смогу их держать в руках. Оставь их себе, дорогая, но спасибо за столь милое предложение.

– Я их свяжу и прикреплю к седлу, - сказала Демельза.

– Боюсь, они завянут. Видишь, они уже поникли. С колокольчиками всегда так, - Элизабет взяла перчатки и хлыст. "Больше я не смогу сюда приезжать. Слишком поздно после всего, что произошло. Слишком поздно сюда приезжать", - думала она.
– Ты должен навестить дядю, Росс. Он часто о тебе спрашивает. И дня без этого не проходит.

– Я приеду на следующей неделе, - сказал он.

Они направились к двери, и Росс помог ей сесть на лошадь, что она и сделала с присущей ей грацией. Демельза с ними не пошла, но смотрела из окна невидящим взглядом.

Она стройнее, чем я, думала Демельза, даже после родов. Кожа, как слоновая кость; никогда не работала. Она леди, а Росс - джентльмен, ну а я шлюха. Но не прошлой ночью, нет (в памяти ярко вспыхнули воспоминания). Я не могу быть шлюхой: я женщина Росса. Надеюсь, она растолстеет. Очень на это надеюсь и горячо молюсь, что она растолстеет, подхватит оспу, из носа у нее потечет, а зубы выпадут.

– Ты выполнишь свое обещание насчет Фрэнсиса?
– спросила Элизабет Росса.

– Конечно. Я сделаю всё, что могу... Хотя, кажется, немного.

– Приезжай повидать Чарльза. На обед - в самый раз. В любой день. До свидания.

– До свидания, - сказал он.

Со времени его возвращения они впервые были полностью друг с другом согласны; оба это осознавали, не зная, что это понятно им обоим - к согласию они пришли слишком поздно, и теперь ничего не изменить.

Росс смотрел, как она медленно едет по долине. Видел, как заблестели волосы, поймав косой лучик солнца. В тенистой долине птицы затянули вечернюю песню.

Он устал, сильно устал, и хотел отдохнуть. Но когда приехала Элизабет, его с таким трудом приобретенное душевное спокойствие улетучилось.

Он повернулся и, тяжело ступая, направился через кухню в дом. Пруди готовила ужин. Услышав ее жалобу, он что-то буркнул и пошел на конюшню.

Несколько минут он занимался делами фермы; закончив, вернулся в дом и прошел в гостиную.

Демельза по-прежнему стояла у окна. В руках она держала колокольчики. Казалось, он ее и не заметил, а просто медленно прошел к своему любимому креслу, снял сюртук и сел, да так и сидел какое-то время, хмуро уставившись на противоположную стену. Потом откинулся назад.