Россия Америка и Я

Мое образование продолжилось на математико-механическом факультете Санкт Петербургского, тогда еще Ленинградского университета. Глядя назад я с болью и грустью думаю что это было самое счастливое время моей жизни. Я ходил только на те лекции которые мне нравились. Остальное время я гулял по городу, пропадал в Эрмитаже и Русском музее, ходил на концерты в Академическую капеллу имени Глинки. Несколько раз был в студенческом профилактории на Петроградской за семь рублей восемьдесят копеек в месяц. Принимал там ванны с хвоей и кушал булочку с кефиром перед сном. Летом за 40 рублей в месяц ездил в спортивный лагерь в Сухуми. И это при стипендии которую платило мне государство за учебу, примерно 50 рублей в месяц.

Я не участвовал ни в какой общественной деятельности. Это противно моей натуре. Я люблю быть сам по себе. Однако, когда запустили космонавтов, мы все сорвались с занятий и стихийной демонстрацией пошли на Дворцовую площадь. Там уже было много студентов с плакатами из других вузов. На одном из плакатов было написано: "Все там будем!". Это, похоже, были медики со своим медицинским юмором. Газеты на следующий день рассказали об этой стихийной демонстрации студентов и написали, что студенты несли плакат, на котором было написано: "И мы там будем!".

Следующая после университета школа - работа в конструкторском бюро машиностроительного завода в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске. Честно говоря, об этом вспоминать и писать не хочется. Я мечтал о занятиях наукой, работой над разгадкой тайн природы, проведении захватывающих физических экспериментов. Этой мечте удалось сбыться когда после на заводе я поступил на работу в научно-исследовательский Физический институт. Здесь мною особенно никто не руководил, но и ни в чем не ограничивал. Это было настоящее научное пиршество. Я, конечно, участвовал в "темах", но мне давали только направление, а что делать я уже решал сам. По ночам я считал задачи в Вычислительном центре Академии наук, поскольку давали только ночное время, днем обрабатывал результаты расчетов и проводил интересные и сложные эксперименты. Через три года такой работы я успешно защитил диссертацию на степень кандидата физико-математических наук. В то время кандидатские значили многое в смысле престижа и в смысле зарплаты, и это был первый большой успех в моей научной карьере. Этот успех много значил и для моих родителей проживших в бедности и заботах о нас всю свою жизнь. Была и есть такая традиция в институтах вывешивать плакат на видном месте с поздравлениями защитившемуся диссертанту. Мне рассказали, что мой отец специально приехал в институт чтобы увидеть этот плакат. Когда он прочитал его, он заплакал. Мама мне сказала, что сейчас я могу "пожить для себя". Увы, я не знал и до сих пор не знаю что это такое. Меня волновало другое - что делать дальше? Работа по совершенствованию своих моделей казалась мне уже рутинной и неинтересной.

Недалеко от института где я работал располагался довольно знаменитый в то время академический институт который занимался фундаментальными исследованиями в области геологии и геофизики. Вот там мое место решил я и попробовал поступить в этот институт, благо место было. Увы. Меня отпускать не хотели - просто не давали характеристику для участия в конкурсе. Ну что-ж, я просто уволился и поступил с моей кандидатской на должность простого лаборанта в лабораторию геофизики этого института. С точки зрения здравого смысла я поступил очень неразумно - моя зарплата сразу уменьшилась в три раза. Однако, это был прорыв в новую действительность. В университете я не изучал никаких дисциплин, связанными с науками о Земле. Я не знал практически ничего об устройстве нашей планеты. Все пришлось изучать самому и с самых азов. Это был, фактически, мой второй университет. Работа шла успешно и спустя несколько лет я защитил диссертацию на степень доктора геолого-минералогических наук по специальности "Физика твердой Земли". К слову, чтобы потом к этому больше не возвращаться, позднее я защитил еще одну диссертацию. На этот раз на степень доктора физико-математических наук по специальности "Методы математического моделирования". Две докторских на одного человека в разных областях знания не так уж и плохо.

Geological congress

Это был как гром среди ясного неба - мне сказали что директор института включил меня в состав делегации для поездки в Америку на Геологический конгресс.

Кого-то вычеркнул из списка, а меня включил. В то время это было за пределами всех моих мечтаний. Я не думал даже о поездке в Болгарию. Для туристической поездки в Болгарию тогда требовалось быть членом КПСС. Я не был этим членом никогда, так что не мог и мечтать об этой близкой советскому сердцу стране.

Мне стали звонить на дом вежливые люди и под видом социологического исследования задавать разные интересные вопросы. Я, конечно, понимал что это КГБ тестирует меня и отвечал как положено простому советскому человеку. И вот, в июне 1989 года в составе делегации от института Академии наук (тогда еще СССР) я прилетел в США. Так состоялось мое первое знакомство с Америкой - не по книгам и кинофильмам, а наяву. Это был мой первый выезд за границу и сразу в США - невероятно! Все было новым и неожиданным, но настоящий шок я испытал когда увидел свой номер в гостинице. Это был Loews Madison Hotel, совсем недалеко от Convention Center, места где проходил конгресс, и от Белого Дома. Я испугался. Тут, очевидно, какая то ошибка. Я меня должно быть койко-место в комнате с засаленными обоями на двоих, с тараканами и с мини холодильником "Морозко". Но нет, все было правильно. Это был мой отдельный номер, причем с дополнительным телефоном в ванной комнате на стенке рядом с унитазом. Это было уже слишком. Я решил, что я должен показать всем что я вполне приличный человек. Я стал аккуратно заправлять постель по утрам как меня учили в Советской армии, аккуратно развешивать полотенца в ванной комнате после душа как будто я ими и не пользовался. Когда спустя неделю горничная вежливо намекнула мне что пора бы поменять полотенца, я почему то испугался и стал уверять ее что полотенца менять не надо, они еще достаточно чистые. В Америке гостиничные полотенца принято менять каждый день. Таковы правила. Я тогда этого не знал.

Нестыковки советского и американского стилей жизни я наблюдал довольно часто. Мой зав лабораторией доктор наук, профессор, привез с собой в Америку электрический кипятильник и эмалированную кружку для чая, которые привык возить с собой по командировкам в России (тогда еще Советском Союзе). Как только он разложился в своем шикарном пятизвездочном номере, он достал эту кружку, налил в нее воды, поставил на красивый стол с резными изогнутыми ножками, засунул в нее кипятильник и стал кипятить воду для чая. Кружка кипятилась довольно долго. Когда мой шеф взял ее чтобы попить чайку и расслабиться, я увидел круглое почти белое пятно на темной блестящей поверхности антикварного стола. С тем же моим шефом мы не тратились по утрам на завтраки а спешили пораньше сразу в Convention Center где проходил Геологический конгресс. Там мы напивались бесплатным кофе со сливками и наедались бесплатными печеньями и ватрушками. Помню как кто-то проходя мимо заметил неодобрительно вслух - "сюда они приходят завтракать". Тогда я осознал как выглядит наша "сметливость" в глазах окружающих.

Не забуду лицо нашего замдиректора когда он утром решил пойти в кафетерий гостиницы и попить утреннего кофе. Гримаса была ужасная. Из четырехсот долларов что Геологическая служба США выдала каждому из нас для участия в конгрессе ему пришлось заплатить десять долларов за чашечку утреннего кофе. Десять баксов за чашку кофе, это и по американским понятиям очень дорого, а для советского интеллигента конца восьмидесятых это была полная катастрофа. Но в долгу он не остался. Когда стали уезжать, и водитель автобуса сказал что надо заплатить по десять долларов - смешная цена - за дорогу в аэропорт да еще с вещами и покупками, наш замдиректора отказался платить, сказав что денег у него нет и что за все должна платить Геологическая служба США. Отказались платить за проезд еще несколько человек из нашей делегации - "нету денег". Не помню как этот конфликт разрешился, однако хорошо помню, что ехали мы от гостиницы до аэропорта без кондиционера. Было невыносимо жарко и душно. Кто-то пытался заставить водителя включить кондиционер, но безуспешно. Громадный чернокожий детина был невозмутим как скала. На нем не было ни капли пота а в салоне автобуса сидели мокрые и изнывали от духоты светила советской науки.

Секс шоп для коммунистов

В один из дней, когда наметился перерыв в работе конгресса, члены нашей делегации - все доктора наук и все члены КПСС (за исключением одного меня) решили прогуляться по столице США и для прогулок наметили секс-шоп. Да, секс-шоп. Чистая правда. Можно было пойти, например, в Смитсонианский музей, Национальную Галерею искусств или какой-нибудь другой музей. Весь Молл это музеи. Но музеев и в Советском Союзе было достаточно а секс-шопов в то время ни одного. Меня взяли с собой как единственного человека из группы хорошо знающего английский язык. Прогулка удалась. Мы нашли такой шоп на расстоянии пешей прогулки от нашей гостиницы, в котором посмотрели порно, каждый в своей маленькой кабинке, и на деньги, которые дала нам Геологическая служба США для участия в конгрессе и накупили массу "полезных" вещиц.

Секс-шопы все-таки появились в России и тем самым была удовлетворена одна из самых фундаментальных потребностей бывшего советского человека - право на секс.

Неудавшийся побег

Атмосфера Конгресса воскресила мои юношеские романтические мечты, навеянные журналами "Техника молодежи" и "Знание - сила", о служении науке, упорной и интересной работе над разгадкой удивительных тайн Природы. Перед окончанием Конгресса я поехал на геологическую экскурсию на Чесапикский залив. Экскурсия была интересная, но моя голова была занята другими мыслями. Я решил остаться в США. Плана, ясной идеи как это сделать у меня не было, и поэтому когда мы вернулись в Вашингтон, я остановил проходившую мимо женщину в военной форме и сказал ей что мне нужна помощь: I need help. Она, не останавливаясь ни на секунду, развела руками и сказала что у нее нет денег и проскочила мимо. Я мог ожидать что угодно, но только не такой реакции. Я был совершенно растерян. Ведь решиться на побег не так просто, и вдруг: "у меня нет денег". На этом и закончилась моя попытка остаться в США. Однако же, колесо судьбы продолжало вращаться хоть медленно но верно.

Конец СССР

В советское время я ездил "на картошку", ходил на демонстрации "1 Мая" и "Великой Октябрьской Социалистической Революции" - попробуй не съезди и не сходи. Я стоял в длинных очередях за хлебом, за водкой и за картошкой. Это, конечно, была только внешняя сторона моей жизни. У меня дома была хорошая библиотека и большая коллекция, свыше тысячи, пластинок с записями от русского романса до Страстей и Кантат Иоганна Себастьяна Баха. Это был мой личный мир в котором я жил вдали от политинформаций и коммунистических субботников. В конце восьмидесятых-начале девяностых годов прошлого столетия в России наступили очень тяжелые времена. Денег, которые платила нам Академия наук не хватало даже на питание. Чтобы выжить я стал преподавать. Сразу в двух вузах. Раньше я относился к преподаванию снисходительно. Я считал, что преподавание по сравнению с занятиями наукой работа рутинная, не требующая особых умственных способностей. Для подтверждения этой своей философии я приводил английскую пословицу: "those who can"t do, teach - те кто не умеет делать полезные вещи, занимается преподаванием". Действительность заставила меня изменить взгляд на учительскую работу. И это было хорошо, это было полезно для меня. Как представитель преподавательской профессии я стал больше общаться с коллегами из университетов других стран. В декабре 1991 года я работал в Китае по приглашению одного из лучших университетов этой страны. Я приходил в свой гостиничный номерок усталый и не особенно следил за новостями. Китайцы показывали иногда как в России толпы голодных людей врываются в магазины с пустыми полками в надежде "урвать" какую-нибудь еду. Для Китая уже того времени картины из жизни "старшего брата" были шокирующими, поскольку полки китайских магазинов ломились от обилия продуктов и товаров. Однажды вечером, случайно включив телевизор я увидел в китайских новостях как медленно спускается большое красное полотнище, государственный флаг Советского Союза, на флагштоке Московского Кремля. Без перевода я понял чт'o произошло - Союз Советских Социалистических Республик, страна в которой я родился и вырос, прекратил свое существование. По историческим меркам -существавание недолгое, которое продлилось всего семьдесят лет. Я не почувствовал ни сожаления, ни радости. Многим казалось тогда что наконец-то Россия "вспряла ото сна", что теперь она будет развиваться как свободное, полноценное и цивилизованное государство Увы, последующие события показали что это была всего лишь короткая оттепель в жизни только что кастрированной Империи.