Россия и мусульманский мир № 12 / 2015

15. Чумаков А.Н. Проблема управления как повод для дискуссии // Век глобализации. 2012, № 2. – С. 32–42.

16. Чумаков А.Н. Теоретико-методологические основания исследований процессов глобализации // Век глобализации. 2013, № 2. – С. 23–37.

17. Шляпников В.В. Новая полицентричность и стабильность мировой системы // Материалы II Международного научного конгресса «Глобалистика – 2011: Пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления» / Под ред. И.И. Абылгазиева, И.В. Ильина: В 2 т. – М.: МАКС Пресс, 2011. – Т. 1. – С. 203–204.

18. Kiss E. Globalization at Macro-, Meso, and Micro- Levels // Global Studies Encyclopedic Dictionary / Ed. by A.N. Chumakov, I.I. Mazour, W.C. Gay. – Amsterdam/New York, N.Y, 2014.

19. Martin G.T. World Government // Global Studies Encyclopedia / Ed. by I.I. Mazour, A.N. Chumakov, W.C. Gay. – M.: Raduga Publishers, 2003. – Pp. 551–555.

«Век глобализации», М., 2015 г., № 1, с. 21–35.

Турбулентный этап социально-экономического развития России

А. Кулькин, доктор философских наук, руководитель Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям ИНИОН РАН

Мы живем в обществе, не имеющем названия. После криминальной приватизации 1990-х годов, породившей вопиющие, беспрецедентные в мировой практике перекосы в распределении общественного богатства, Россия вошла в турбулентное состояние. Оно обрело «дикий», неуправляемый характер, затягивающий страну в «турбулентную тряску». Куда она идет, какое место занимает в процессе социально-экономической глобализации, никто не знает. Даже не сформулированы первоочередные задачи строительства общества, которое мы намерены создать. Сделали робкую попытку разработать концепцию развития информационного общества, но эта попытка так и осталась нереализованной. Нам, россиянам, надо признать, что мы живем в обществе, в котором все дозволено – даже не соблюдать нами, в лице Думы, принятые законы. Название «турбулентное общество» точно отражает наше безымянное, неприкаянное существование.

Среди специалистов по данной проблеме общепризнано, что «капитализм» не может быть ключевым понятием для построения адекватной теории мирового развития рыночной экономики, а мы продолжаем твердить, особенно через средства массовой информации, о том, что строим капиталистическое общество. Это нонсенс. Потому что в настоящее время происходит активный процесс формирования качественно новых структур мирового социально-экономического развития. В этом процессе нет места прежним системам общественного и государственного устройства (капитализму или реальному социализму).

Многие зарубежные исследователи пытаются с позиций «широкоформатной общественной науки», используя, по сути дела, междисциплинарный подход, создать картину текущего социального процесса и обнаружить долгосрочные тенденции, отражающие общественные трансформации. Они (трансформации) происходят «снизу», накапливают свою энергию в недрах общества и выливаются в императивный общественный запрос.

Прежде чем исследовать новейшие тенденции глобализации социально-экономического развития и пытаться определить место и роль страны в этом процессе, России необходимо решить чрезвычайно сложные задачи сегодняшнего дня.

Упущенный шанс: Почему Россия не вписалась в неолиберальную парадигму мирового социально-экономического развития

Россия до сих пор не избавилась от разрушительных последствий криминальной приватизации, проведенной в 90-е годы прошлого века. Самые острые в настоящий момент проблемы социально-экономического развития России – это, за редким исключением, ее наследие. Политический курс на реализацию неолиберальной общественной парадигмы был перечеркнут криминальным содержанием приватизации. Объективно это был сокрушительный удар, направленный на разрушение устойчивого социально-экономического развития страны.

Проследим основные этапы и аспекты этого сложного процесса.

Теперь-то ясно, что приватизация в России была спланирована и осуществлена под жестким контролем США. Их стратегическая цель состояла в том, чтобы трансформировать ее (приватизацию) в гигантский механизм разрушения экономики России, лишить ее тем самым возможности использовать уже сложившуюся неолиберальную парадигму мирового социально-экономического развития. Цель, как известно, достигнута. Каким образом это было сделано? Чтобы ответить на поставленный вопрос, нам необходимо прежде всего рассмотреть основные положения двух концепций: неолиберальной парадигмы и либерального глобализма.

Первая концепция формировалась продолжительное время. Весь ХХ в. характеризуется мировыми войнами, революциями, разработками и реализацией военных научно-технологических программ, направленных на создание оружия массового поражения. Все это вместе взятое ориентировало мировую экономику на оборонные (государственные) заказы, что, естественно, деформировало мировой экономической рынок. Сформировалась социально-экономическая среда, в которой не было места экономическому либерализму. И показательно, что именно в этот период «правительственной» экономической теорией стала теория Джона Мейнарда Кейнса, который в унисон времени считал, что государство может и должно «планировать» рынок. То есть мировой дефицит экономического либерализма в это время был связан с тем, что государство потеснило рынок.

С 1970-х годов пришла пора неолиберальной парадигмы мирового социально-экономического развития. Наука называет ее «нео» лишь потому, что ушло время «мобилизационной» экономики периода мировых войн и других социально-политических конфликтов и наступило время устранить в мировой экономике дефицит либерализма. Доказательством того, что сегодня мир живет в либеральной общественной парадигме, является масштабная экономическая либерализация экономик США и Великобритании (реформы Рейгана и Тэтчер), реформация «государств благосостояния» в Западной Европе по правоконсервативному вектору – устранения перегруженности государств невыполнимыми социальными обязательствами, та же экономическая либерализация в Китае, а также в Индии и в других динамично развивающихся странах.

Так что неолиберальная общественная парадигма – результат мирового социально-экономического развития. На то она и парадигма, что ее не придумали политики, а она сама «навязывается» миру, а та или иная страна просто обязана принять ее «правила игры». Либеральная экономика имеет четкую технологию, которая заключается в реальном действии антимонопольного законодательства. Если на рынке допускаются монополии и зажимается малый и средний бизнес – это не только не экономический либерализм, но даже и не рынок. Монополизированный рынок – это абсурд. В России именно это и происходит – «рыночная» экономика монополизирована крупным корпоративным сектором, притом сращенным с властью, что на научном языке называет олигархией. Поэтому эксперты так и определяют состояние политико-экономической системы современной России – «государство олигархических групп» (12).

Сущность сформировавшейся в течение многих десятилетий либеральной общественной парадигмы – ее «посткапиталистическое» содержание – состоит в преодолении национально-государственных границ, прорыве экономической свободы в глобальное социально-экономическое пространство.

Научное осмысление процесса социально-экономической глобализации происходит с большим трудом, потому что оно находится в плену традиционного и устаревшего представления о том, что рыночная экономика – это «капитализм». Это утверждение как бы общепризнано. Но оно неверно. В настоящее время ведется активный поиск принципиально новой концепции.