Россия и мусульманский мир № 2 / 2018

Организация под руководством этого лидера выступала под разными названиями и не все они имели официальную регистрацию: «Дальневосточное демократическое движение мусульман», «Братья-мусульмане», «Мусульманское братство», «Амурский мусульманский совет». Например, общественное объединение «Братья-мусульмане» было официально зарегистрировано в органах юстиции в 2003 г., однако уже на следующий год управление Минюста вышло в суд с иском о ликвидации «Братьев-мусульман», поскольку объединение носило название международной организации, которая считается в России террористической. Остро стоял вопрос о строительстве мечети. Община не раз обращалась к городским властям относительно выделения земельного участка, однако предлагаемые мэрией землеотводы отвергались по причине труднодоступности.

С 2009 г. в Благовещенске активизировалась деятельность ЦДУМ, во многом благодаря деятельности представителя данной структуры на Дальнем Востоке Х. Кузнецова. Первая религиозная организация (в составе ЦДУМ) в Благовещенске получила официальную регистрацию 14 декабря 2009 г. Председателем ее стал юрист И. Фасахов, а имамом – О. Омаров. В октябре 2010 г. в составе ЦДУМ зарегистрирована вторая организация области – в Зее (председатель Т.А. Кидрачев), где община прежде действовала в качестве религиозной группы. Большинство мусульман этого города – выходцы из республик Северного Кавказа, преимущественно из Ингушетии. С 2013 г. в Зее действует молитвенный дом площадью 70 кв. м. Религиозная группа (руководитель С. Магомедов) есть и в г. Тынде, где местными властями выделена земля для строительства мечети.

К концу 2011 г. мусульмане Благовещенска остались без имама, а намазы в арендуемом помещении проводил представитель узбекского культурного центра «Олтин Водий» М. Тулунов. Вся административная работа общины лежала на представителе узбекского национально-культурного центра «Олтин Водий» («Золотая долина») А.А. Палванове. В умме на сегодняшний день доминирует центральноазиатская компонента, но при весомой роли выходцев с Кавказа. Не добившись выделения участка на территории Благовещенска, мусульмане в 2011 г. на собственные средства купили землю в пригороде областного центра в с. Чигири (в 7 км) и в марте 2013 г. приступили к строительству мечети с общей площадью в 1200 кв. м.

Собственной централизованной религиозной организации в Амурской области нет, но общины ориентируются на ЦДУМ и его полномочного представителя в Хабаровске ахунда А. Гарифуллина.

Авторы статьи обращают внимание на интересные результаты исследования «Образ мусульман в сознании жителей Приамурья», [Воронкова, 2012, 173–190]. На основе интервью с жителями области (в том числе с представителями православной и католической общин) делается вывод, что в сознании респондентов сложился противоречивый образ мусульман, которому присущи как положительные, так и отрицательные черты. К числу положительных, например, можно отнести ответственность мусульман в вопросах веры. Однако, на взгляд авторов, все-таки в сознании православных респондентов превалируют либо отрицательные ассоциации, либо сдержанная толерантность или безразличие.

Характерной чертой восприятия мусульман православными является совмещение понятий «нация» (или «этнос») и «конфессия». «Русская вера» (т.е. православие) противопоставляется, увы, вере «нерусской». Также отмечается наличие известного стереотипа: «русский, значит, православный», который можно сопоставить со стереотипом: «мусульманин, значит, террорист».

Для ответов членов католической общины г. Благовещенска более выражена толерантность и даже симпатия по отношению к мусульманам. Часть респондентов указывает на веру в единого Бога как объединяющий фактор; однако мусульмане остаются всё же другими, с «другой» культурой, вероучением, традициями, манерой общения и стилем одежды. В качестве типичных черт мусульманина приводятся строгость, сдержанность, закрытость, жестокость. К положительным чертам образа мусульманина в сознании респондентов относятся ответственное отношение к вере, манера общения и поведения. Ни один из респондентов не следовал стереотипу: «мусульманин – террорист».

Результаты анализа ответов горожан, не причисляющих себя к какой-либо конфессии, показал, что их отношение к мусульманам можно охарактеризовать как толерантное и нейтральное, но мусульмане воспринимаются респондентами как представители совершенно иной культуры. К числу положительных черт образа мусульман в сознании данной группы жителей можно отнести серьезное отношение к вере, отказ от потребления алкоголя, уважение к старшим, хорошее отношение к детям. Но вот многоженство и ущемление прав женщин приводятся респондентами в качестве негативных сторон мусульманской культуры. Также важным в сознании данной категории респондентов остается стереотип: «мусульманин, значит, экстремист».

Увеличение доли мусульман среди населения опасений у большинства респондентов всех трех групп не возникает.

В заключение авторы статьи приходят к выводу, что, хотя ислам и является надэтнической религией, но существует тенденция к созданию этнических и региональных общин, стремящихся культивировать на дальневосточной земле традиции, присущие местам их исхода. Это видно, например, по общине г. Зея, где большинство прихожан – из Ингушетии. По эволюции общины Благовещенска авторы также отмечают произошедшую за последние 100 с лишним лет (в результате миграционных и демографических процессов) смену ее этнического ядра – с татарского на среднеазиатское и северокавказское.

Автор реферата Е.Л. Дмитриева

Геополитика на Каспии // Стратегия России, М., 2018, № 2, февраль, с. 35–42

2018.02.003. Рабаданов И.Р.

Ключевые слова: Каспийский регион; безопасность; прикаспийские государства; геополитические интересы; Россия; США.

Рабаданов И.Р., офицер запаса, помощник депутата Государственной думы – члена Комитета по обороне

Автор статьи рассматривает события, которые происходят в Каспийском регионе, в рамках национальных интересов прикаспийских государств и геополитических процессов в данном регионе. По мнению некоторых политологов, США и их союзники преднамеренно разжигают противоречия между странами Каспийского бассейна, для того чтобы заполучить контроль над энергоресурсами региона и изменить позиции России по ключевым вопросам в экономическом и военно-политическом плане.

Автор отмечает, что Каспийский регион издавна является территорией национальных интересов России, имеющей огромное значение для экономики и безопасности государства, особенно в связи с геополитическим противостоянием на Ближнем Востоке. Прикаспийский регион – это пространство, где сходятся интересы ведущих мировых держав: таких как США, Евросоюз, Индия, Турция, Китай и некоторых других стран евразийского континента.

Основным фактором напряжения в регионе является неустановленный правовой статус моря. После распада СССР раздел водоема остается предметом неурегулированных разногласий, связанных с разделом каспийского шельфа нефти, газа, а также уникальных биологических ресурсов. Каспийское море – крупнейший на Земле замкнутый водоем, его протяженность с севера на юг составляет около 1200 км, ширина с запада на восток – от 195 до 435 км, а его площадь составляет около 44% общих запасов озерных вод на Земле. В Каспийское море впадает более 130 рек, среди которых крупнейшей считается Волга, являющаяся основной центральной водной артерией России, которая связывает Каспий по Волго-Донскому каналу с Мировым океаном. Более того, Каспийское море считается одним из богатейших в мире резервуаров нефти, газа и биологических (90% мировых запасов осетровых рыб) ресурсов.

Говоря об истории вопроса, автор отмечает, что в советское время Каспийское море практически было внутренним водоемом в границах СССР и лишь на юге часть берега принадлежала Ирану, с которым действовали договоры, регулировавшие межгосударственные отношения, по которым в Каспийском море могли находиться только суда СССР и Ирана (обе страны имели право пользования акваторией моря, а также могли содержать там ВМС и вести лов рыбы). Однако договоры не имели четких положений о разграничении акватории. Советский Союз, будучи мировой сверхдержавой, в одностороннем порядке обозначил линию условного разграничения «Астара – Гасан-Кули». И хотя Иран эту линию в качестве морской границы юридически не признавал, но фактически и не нарушал.