Россия, которая могла быть

В этом случае не исключено даже, что унию польско-литовскую, заменила бы уния литовско-тверская.

Но вопрос этот достаточно сложный, и поэтому, будем считать, что Литва так же как в нашей истории окатоличилась, став вассалом Кракова, что породило конфликт между конфессиями, позднее переходящий в этнический.

А значит, продолжается и усиливается отъезд из Литвы православной знати.

А ведь именно выходцам из литовских земель во многом способствовали развитию Московской Руси, и ныне способствуют развитию Твери.

Такое положение, сопровождаемое вялотекущими пограничными конфликтами, в ходе которых к Твери переходят смоленские и северские земли, сохраняется весь XVI век.

Остается еще проблема Ливонии. К концу того же, XVI века Ливонский орден окончательно впадает в ничтожество, и вопрос уже стоит не о его дальнейшем существовании, а о том – кто завоюет его земли?

Претензии на них высказали бы как минимум три держав, кроме русского государства – Польско-Литовская федерация, Швеция и Дания.

В разразившейся Ливонской войне, Тверь могла достичь заметно больших успехов, нежели Русь Иоанна Грозного, терзаемая не столько внешним врагом, сколько собственным государем. К тому же при вменяемом монархе на русском троне, возможен был и компромисс на основе раздела спорных территорий – предлагавшийся литовцами и поляками Ивану Грозному и в реальности. Так что, по крайней мере, часть орденских земель могла стать русскими.

Таким образом, уже к началу XVII века мы имеем вместо московской Руси, переживающей Смуту, государство заметно более сильное, крепкое, территориально обширное. И, что не менее важно – более развитое – как в гражданской области, так и в сфере чисто прикладных достижений цивилизации (за счет более тесных связей с Европой – благодаря не разоренному Новгороду).

Подведем промежуточный итог, прежде чем закончить главу.

Возможно, (и даже скорее всего) стань Тверь столицей, дальнейший путь развития России принципиально был бы тем же самым, что и в реальности. Войны с Литвой, Польшей, Швецией, Крымским ханством, Турцией, продвижение по Сибири к Тихому океану и Америке и на запад – к Дунаю и Карпатам.

Но на этом пути не было бы ни кошмара правления Иоанна Грозного, ни Смуты, им порожденной, ни Петра I с его сумасшедшими реформами.

Зато вполне могли быть и корабли под русским знаменем на Балтике – уже в XV веке, и такое же знамя над древним Киевом – в XVI веке, и первый русский университет – в начале XVII века.

И – как знать – штаб-квартира ООН в Твери – крупнейшем мегаполисе мира – в веке XXI.

Русь Литовская

Литовские племена упоминаются впервые в русских летописях, относящихся к XII веку. Примерно в то же время другое, близкородственное литовцам племя-пруссы, доставляет немало неприятностей польским княжествам. Хроники описывают их как свирепых язычников. В итоге, для защиты от их набегов, король Конрад Мазовецкий приглашает Тевтонский Орден (его наследники еще не раз пожалеют о столь опрометчивом решении).

А до тех пор о балтах практически нет подробных упоминаний – ни у римских историков, ни у средневековых хронистов, скрупулезно описывавших мифическое царство пресвитера Иоанна и земли собакоголовых, одноногих и одноглазых людей.

Первым правителем единой Литвы, был князь (кунигас) Миндаугас, он же Миндовг, современник Александра Невского. Впервые всерьез о нем заговорили, когда под Шауляем им была наголову разбита армия ордена меченосцев – поражение, от которого этот орден так и не оправился.

В период монгольского нашествия, в 1238 году, литовцы на короткое время захватили часть смоленской земли, но были быстро отогнаны.

Но одновременно, князь Миндовг заключает союз с Александром Невским с целью совместного похода против Ливонского ордена. Лишь смерть князя от рук заговорщиков помешала этим планам.

Литва рассыпается на уделы, потом вновь собирается кунигасом Трайденом, далее вновь впадает в междоусобицу, затем опять объединяется под рукой нового кунигаса – Витеня…

Казалось бы – какое значение могла иметь эта маленькая языческая страна – последний островок многобожия на пространстве от Оки до Ирландии, этот, своего рода географическо-религиозный курьез?

Что с того что литовцы – упорные и сильные воины, не страшащиеся ни монголов, ни немцев? Что с того, что литовские пущи и болота почти непроходимы для войска? И пруссы и венеды были не менее сильны и воинственны, и леса в их землях были столь же непроходимы-а где они теперь?

Суждено Литве быть уничтоженной рыцарями Пруссии или Ливонии, станет ли она вассалом Польши, примет ли православие вместе с формальной зависимостью от какого – то из русских княжеств? Все равно никакого влияния на судьбы мира ей не оказать…

Такой, (или примерно такой), должна была видеться ее дальнейшая судьба беспристрастному современнику. И тем удивительнее то, как эта судьба вдруг переменилась.

…После того, как под ударами степняков рухнула в прах и пепел Русь, именно Литва первой начала собирать ее осколки. «Первой ласточкой» стало освобождение Витенем от крестоносцев в 1307 году Полоцка и последовавшее присоединение нынешнего северо-запада Белоруссии, с городом Новогрудком (Черной Руси по тогдашней терминологии). Но истинное могущество приходит к Литве при Гедеминасе, преемнике Витеня. Минское, Лукомское, Друцкое, древнее Турово-Пинское княжество становятся частью Великого княжества Литовского. Гедеминас вступает в борьбу за обладание Галицким и Волынским княжествами, но тут кунигасу приходится столкнуться с растущими аппетитами поляков и венгров. Следует череда незначительных войн, закончившаяся переходом под власть Литвы только волынских земель. Галицию поделили между собой Польша и Венгрия. Зато, без особых усилий удается присоединить киевские земли. Князь киевский Станислав безоговорочно признает себя вассалом Гедиминаса. Далее приходит черед Черниговского княжества. При этом Гедеминас – не просто завоеватель, более того, присоединение княжеств происходит чаще без применения силы, и прежние династии сохраняют вое положение. Он покровительствует православной церкви, не покушается на законы и обычаи своих новых русских подданных. Он позволяет свободно торговать в своих владениях ганзейским купцам, привлекает иноземных архитекторов и ремесленников.(116,311)

Именно в его правление христианство начинает распространяться среди литовских племен. Прежде всего этот процесс касается знати. Основная масса жителей собственно Литвы продолжает придерживаться языческих верований. Гедиминас тоже остается язычником, но тем не менее, как уже говорилось, достаточно благосклонно относится к христианам.

Русские князья сохраняют при нем свои привилегии, занимая высокие должности при его дворе.

Так, в переговорах с Новгородом, участвует князь Полоцкий и Минский Святослав. И именно Гедеминас впервые назвал себя королем литовским и русским, таким образом заявив миру о великодержавных претензиях Литвы.

Уже сын Гедиминаса и отец Ягайло – Ольгерд, становится христианином, и даже принял перед смертью монашество, по обычаю русских князей. Правда, в летописях можно встретить указания, что несмотря на столь благочестивую кончину Ольгерд несколько раз отрекался от христианства, однако не вполне ясно, что именно под этим подразумевалось: возвращение к язычеству с соблюдением всех формальностей, то ли просто не слишком христианское поведение.

Витовт – двоюродный брат Ягайло крестился по меньшей мере трижды, при этом переходя из католичества в православие и наоборот.