Россия, которая могла быть

К тому же Польша и Швеция, недавно грозившие Москве союзом своим под одним королем, теперь находились в открытой и ожесточенной вражде; шведы отказались повиноваться Сигизмунду Вазе и провозгласили королем своим дядю его Карла, что разумеется Сигизмунду не понравилось.

Оба государства, и Швеция и Польша, вследствие этого начали искать союза с Русью. Годунов стремился облегчить положение посадских людей. По его решению торговцы и ремесленники, проживавшие в «белых» слободах (частновладельческих, плативших подати крупным феодалам), были причислены к населению «черных» слобод (плативших налог – «тягло» – государству). При этом размер «тягла», взимавшегося со слободы в целом, был оставлен прежним, а доля отдельного горожанина в нем уменьшилась.

7 января 1598 года Фёдор Иоаннович умер, и мужская линия Московской ветви династии Рюриковичей пресеклась. 17 февраля 1598 года Земский собор избрал царем шурина Фёдора Бориса Годунова и принес ему присягу на верность. 1 сентября Борис венчался на царство. Близкое свойство перевесило дальнее родство возможных претендентов на трон. Не менее важным представлялся тот факт, что Годунов уже давно фактически правил страной от имени Федора, и не собирался выпускать власть из своих рук после его смерти. Казалось, все благоприятствовало новому царю.

Годунову удалось более-менее стабилизировать внутриполитическую обстановку, во всяком случае никто не ставит открыто под вопрос его право на трон.

Продолжается активное расширение русских владений на востоке; окончательно разбит и пленен Кучум, казачьи остроги и городки появились в устье Енисея.

В 1601 году, уже на излете эпохи Годунова, было заключено двадцатилетнее перемирие с Речью Посполитой.

Ради поощрения торговли с Европой Борис дает щедрые льготы немецким купцам, из числа переселенных при Иване Грозном из Ливонии. Он так же пытается с помощью Ганзы организовать морскую торговлю через Ивангород – увы, неудачно: шведы, обладавшие абсолютным господством на море, просто блокировали порт.

Царь проявлял заботу о распространении книгопечатанья, во многих городах создаются типографии.

Борис Годунов проявлял немалый интерес к достижениям западноевропейской цивилизации. При нем иноземцев в России было куда больше, чем прежде.

Годунов первым из русских правителей отправил русских дворян на учебу за границу (эти молодые люди, совершенно забытые в круговерти недалекой Смуты, так и не вернулись домой; один из них в конце концов стал англиканским священником). Есть сведения, что он обдумывал вопрос об организации в Москве университета.

Наконец, он предполагает выдать свою старшую дочь за иностранного принца, таким образом рассчитывая стать на равных с европейскими государями.

Тут правда повезло не слишком.

Борис пригласил в Москву шведского принца Густава, племянника короля Карла: но Густав не захотел отказаться от протестантизма и был отослан в Углич. Нового жениха нашли в Дании: принц Юхан, брат «действующего» короля Христиана, согласился ехать в Москву, привлеченный мыслью стать зятем могущественного государя был принят в Москве с большим торжеством, однако умер от внезапно вспыхнувшей болезни (что надо сказать вызывает некоторые вопросы – ибо возобновление союза с Данией при отвергнутом принце Густаве вряд ли сильно вдохновляло Стокгольм… Да и лишний потенциальный преемник царя вряд ли порадовал например Шуйских).

Подлинной страстью Годунова стало строительство.

При нем русские мастера соорудили в Кремле водопровод с мощным насосом, чем могла похвастаться далеко не каждая европейская столица.

Возле Архангельского собора строятся обширные палаты для приказных ведомств, на месте сгоревших китайгородских торговых рядов – новые каменные лавки.

Под руководством знаменитого архитектора Федора Коня строятся укрепления Смоленска, Астрахани, усовершенствованы оборонительные сооружения Кремля.

По примеру Пскова, Борис устраивает в Москве и других городах богадельни. В Сибири в 1604 году был заложен город Томск.

Одним словом, под его властью страна, причем довольно быстро, возрождалась после кошмара правления Иоанна Безумного.

Но человек предполагает, а Бог (или судьба) располагает.

Беда Годунова была не в том, что он был плохим государем, и не в том, тем более, что был он, как написал Буровский, государем «незаконным». Просто слишком неудачно сложились обстоятельства.

Причина № 1, погубившая его, относилась к тем, с которыми, как говорит русская пословица «и царям не совладать».

Три подряд неурожайных года, с 1601 до 1604, привело к тому что по словам летописцев «сделался голод небывалый», ха которым последовали эпидемии.

Попытки царя ввести продажу хлеба по твердым ценам или конфисковать запасы у бояр и монастырей имели мало успеха – дешевое зерно становилось предметом спекуляций, магнаты прятали зерно, или откупались от царевых чиновников. (Случалось даже что монастыри силой оружия отбивали попытки забрать у них «хлебную казну»).

Страну наводнили шайки грабителей, предпочитавшие в голодные годы кормиться за счет других.

Немалую роль в них играли холопы (часто боевые) бояр и княжат, которых хозяева, когда кормить толпы военных и прочих слуг стало накладно, просто выгнали вон.

К ним примкнуло немало лишившихся хозяев и кормильцев холопов опальных бояр, которых к тому же царским указом было запрещено принимать на службу кому бы то ни было. Местом притяжения многих из этих шаек стала Северская Украина (нынешняя Черниговщина и часть Брянской, Орловской и Курской областей). Однако были проблемы и поближе – под самою Москвой объявилось настоящее холопское войско; возглавил которое бывший боевой холоп Шуйских Хлопко Косолап. Годунов выслал против них войско Ивана Басманова, который разбил холопов, но при этом погиб сам (монарх лишился одного из лучших полководцев).

Однако положения это не исправило – Северщина бурлила, голод не выпускал страну из когтей. И самое главное – цитируя знаменитый фильм в стране все больше распространялось мнение что «царь не настоящий» – оттого и все беды, обрушившиеся на Русь. Добавим давние слухи об убиении по приказу Бориса царевича Димитрия, и столь же давние слухи о его спасении – и вот вам вторая причина. Эта вторая причина, если пользоваться выражением Серго Орджоникидзе, имела имя, фамилию, и отчество.

Это Лжедемитрий I, он же Григорий Отрепьев.

История Лжедмитрия сама по себе достойна отдельного исследования.

Думается, очевидно, что никаким спасшимся царевичем, как предположили некоторые историки – модернисты, и «постмодернисты», он не был, и быть не мог. Точно так же не мог он быть марионеткой польского короля – польская государственность на тот момент переживала очередной кризис, и не до всяких сомнительных акций было Сигизмунду Вазе, под которым довольно таки ощутимо шатался трон.

Зато он вполне мог быть «агентом влияния» Ватикана, с его помощью планировавших если не насадить в России католицизм, то хотя бы привести православную церковь к унии с ним.