Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).
Шрифт:
В 1483 г. были распущены послужильцы из дворов ряда крупных бояр: В. Б. и И. Б. Тучко-Морозовых, М. Я. Русалки-Морозова, И. И. Салтыка, И. В. Ощеры и др. Осенью 1485 г. И. Б. и В. Б. Тучко были пойманы. [212] Возможно, их опала и роспуск боярских дворов связаны с укреплением позиций Ивана Ивановича и ухудшением положения при великокняжеском дворе Софьи. К 1490 г. положение осложнилось. Наследник престола Иван Молодой заболел «камчюгою в ногах» и, несмотря на все старания доктора «мистро Леона», вызванного Софьей из Венеции, 7 марта 1490 г. скончался. Нерадивого врача казнили на Болвановьи (22 или 24 апреля). В литературе высказываются догадки, что наследник престола пал жертвой династической борьбы. Что-нибудь определенное на этот счет сказать трудно. Правда, позднее Курбский писал, что наследник был погублен Иваном III и Софьей. [213] Но насколько можно верить столь пристрастному к Софье писателю?
212
РИБ, т. XXII. СПб., 1908, стлб. 18–31; ПСРЛ, т. 23, с. 162. О дате см.: Каштанов.Очерки русской дипломатики, с. 438.
213
ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 459, 467; вып. 3, с. 610; т. 6, с. 272; т. 24, с. 206–207; т. 27, с. 289; Каштанов.Социально-политическая история, с. 35; РИБ, т. 31, стлб. 271.
Тем временем семья Ивана III все увеличивалась: в 1481–1490 гг. Софья родила еще трех сыновей и трех дочерей. [214]
Но кто же после смерти Ивана Молодого станет наследником престола — малолетний Дмитрий-внук или сын Софьи Палеолог княжич
214
Первая дочь по имени Елена родилась 19 мая 1476 г. (ПСРЛ, т. 28, с. 310) и в 1494 г. была выдана замуж за великого князя литовского Александра; затем 6 октября 1481 г. родился Дмитрий Жилка (ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 524; т. 6, с. 35, 233); в феврале 1483 г. — Евдокия (ПСРЛ, т. 25, с. 330), выданная в 1506 г. замуж за татарского царевича Петра; 8 апреля 1484 г. — Елена (ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 525; т. 6, с. 235; т. 24, с. 204); 29 мая 1485 г. — Феодосия (ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 525; т. 6, с. 36), выданная 13 февраля 1500 г. замуж за кн. В. Д. Холмского, умерла 19 февраля 1501 г. (ПСРЛ, т. 6, с. 44, 46). Под 13 февраля 1485 г. в некоторых летописях помещена странная запись о рождении у Ивана III некоего сына Ивана «от грекини» (ПСРЛ, т. 6, с. 236; т. 8, с. 216; т. 23, с. 184; т. 24, с. 235; т. 28, с. 318). Нет ли тут путаницы с рождением в этом же году Феодосии или с рождением в 1483 г. Евдокии, отмеченным лишь в одной летописи? 21 марта 1487 г. родился Симеон (ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 526; т. 6, с. 22–23); 5 августа 1490 г. — Андрей (ПСРЛ, т. 6, с. 37; см. также: Nitsche P.Die Kinder Ivans III. — JGO, 1969, Bd 17, S. 345–348).
215
АСЭИ, т. III, № 181; ПСРЛ, т. 8, с. 223; Каштанов.Социально-политическая история, с. 35–38.
216
Каштанов.Социально-политическая история, с. 51, 64. Весьма соблазнительная гипотеза Д. Феннела ( Fennel J.Op. cit., p. 331) о том, что Дмитрий-внук с рождения носил титул великого князя, опирается только на Тверской сборник (ПСРЛ, т. 15, стлб 499). Но он составлен около 1498 г., когда Дмитрий-внук действительно был великим князем. Поэтому сборник мог отразить позднее представление о титуле Дмитрия ( Каштанов.Социально-политическая история, с. 33). В ряде летописей говорится о рождении «князя» Дмитрия (ПСРЛ, т. 24, с. 204; т. 16. СПб., 1889, с. 276; т. 17. СПб., 1908, с. 286; т. 30, с. 137; УЛС, с. 95; Лурье Я. С.Краткий летописец Погодинского собрания. — АЕ. 1962. М., 1963, с. 442), в остальных титул Дмитрия не указывается.
С наступлением на тверскую обособленность С. М. Каштанов связывает и окончательное решение углицкого вопроса. Клялся-то клялся в 1487 г. великий князь, что зла иметь на Андрея не будет, но что-то между братьями не сложилось. Развязка наступила в 1491 г. 19 сентября Андрей Васильевич в очередной раз приехал в Москву. Не успел он осмотреться, как на следующий же день был схвачен и посажен на казенном дворе в «железа». За его детьми на Углич послали В. И. Патрикеева («да с ним многых детей боярскых»). Княжичи Иван и Дмитрий Андреевичи также были схвачены и заточены в Переславле, где их держали в «великой истоме». Велено было «поймать» и бояр кн. Андрея. Припомнили князю все — и его сговор с братьями Борисом и Юрием, и переписку с Казимиром, и то, что он не послал своих «воев» на ордынских царевичей. Иными словами, Андрей обвинялся в нарушении докончания с Иваном III. Князь Андрей умер «в железех» на том же казенном дворе в ноябре 1493 г. Одновременно послан был боярин Данила Иванович за кн. Борисом на Волок. В Москву прибыл князь 7 октября «в тузе» (печали) со своими детьми. Ему удалось добиться помилования «ради неухищренного нрава», и 10 октября он уехал восвояси «в радости». [217]
217
УЛС, с. 98–99; ПСРЛ, т. 28, с. 156, 321–322; т. 8, с. 223, 227; т. 12, с. 231–232, 237; т. 15, стлб. 501; т. 24, с. 208–209; т. 26, с. 287.
Итак, к 1491 г. на Руси были ликвидированы все уделы, кроме Волоцкого. Впрочем, дальнейшие события показали, что до конца удельной системы было еще далеко.
Внешнеполитическая ситуация в 80-е годы для России складывалась благоприятно. Расстановка сил была предельно ясной. Москве и Крыму противостояли Великое княжество Литовское и ордынские наследники Ахмата («Ахматовы дети»). Добрососедские отношения с Крымом обеспечивали России мир на южных рубежах страны, а частые вторжения крымских войск в пределы Великого княжества Литовского создавали там тревожную обстановку.
Новым фактором, существенно повлиявшим на судьбу Восточной Европы, было значительное усиление Османского султаната. Подчинив Сербию и Валахию, османы вторглись в Центральную Европу. Султан Баязид II (1481–1512) после захвата Килии и Белгорода (Аккермана) принудил Стефана Великого в 1489 г. признать протекторат султана над Молдавией. В орбиту османского влияния попал и Крым. Османско-крымская опасность сдерживала попытки Казимира противоборствовать с Иваном III. Зато государь «всея Руси» успешно налаживал дипломатические связи с соседями Казимира, окружая его кольцом союзников. Неудачей окончились и дипломатические усилия Казимира добиться разрыва московско-крымского союза. [218] Не оказал существенного влияния на отношения Менгли-Гирея с Москвой и переход на русскую службу его братьев Нур-Доулата с сыном Бердибеком и Айдара в феврале 1480 г. Айдар той же весной отправлен был в заточение на Вологду, Бердибек был зарезан каким-то татарином, а Нур-Доулат получил в кормление Касимов, где и умер около 1491 г. [219]
218
Pulaski К.Stosunki z Mengli-Girejem. Krakow — Warszawa, 1881; Зимин А. А.Иван Грозный и Симеон Бекбулатович в 1575 г. — Из истории Татарии, сб. IV. Казань, 1970, с. 141–163.
219
ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 457, 466, 516; т. 6, с. 223; т. 8, с. 205; Базилевич,с. 156.
Показателем действенности русско-крымского союза были продолжавшиеся набеги крымских войск на земли Литовского княжества и Польши, особенно на Подолье и Волынь (осень 1480 г.). [220] Положение Казимира осложнялось и тем, что в самом Литовском княжестве было неспокойно. В 1480–1481 гг. возник очередной заговор княжат при участии Ю. Гольшанского, Михаила Олельковича, Ф. И. Вельского, которые хотели перейти на сторону Ивана III со своими владениями по р. Березину. Михаил Олелькович в 1470 г. небольшое время княжил в Новгороде. Королю удалось раскрыть заговор и 14 августа 1481 г. казнить Гольшанского и кн. Михаила. [221] Ф. И. Бельский бежал на Русь, где получил в кормление пограничные с Литвой волости Демон и Мореву. [222] До 15 августа 1482 г. выехал на Русь и кн. И. Глинский. [223] Когда посольство Богдана Саковича в 1482 г. изложило Ивану III требования Казимира передать ему Великие Луки и Новгород, это было пустой декларацией. [224]
220
ПСРЛ, т. 24, с. 200; т. 32, с. 90.
221
Базилевич,с. 151–153. Усобицы в Литве происходили в 1480 г. ( Греков И. Б.Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XVI вв., с. 190–193).
222
ПСРЛ, т. 6, с. 35; т. 8, с. 213–214; т. 28, с. 52; Jablonowski H.Westrussland zwischen Wilna und Moskau, S. 12; Bacus O. P.Motives of West Russian Nobles in Deserting Lithuania for Moscow. 1377–1514, p. 123.
223
РИБ,
т. 27, № 74, c. 386; АЗР, т. I, № 78. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.224
ПСРЛ, т. 6, с. 234.
Новый дипломатический шаг Ивана III (посольство Юрия Шестака в марте 1482 г.) содействовал тому, что Менгли-Гирей совершил, опустошительный набег на Украину, в результате которого 1 сентября 1482 г. был сожжен Киев. Обеспечив себе южный фланг, Иван III мог обратить внимание и на восточный. В связи с известиями о «шатости» Алегама в 1482 г. русские войска предпринимают поход к Казани. Акция задумана была серьезно. В походе участвовала и артиллерия, которой руководил Аристотель Фиораванти. Но войска дошли только до Нижнего Новгорода, так как, узнав о движении русских, казанский царь подчинился Ивану III. [225] Замирение оказалось кратковременным. В 1485 г. на Казань посланы были войска кн. В. И. Оболенского и Юрия Захарьича, которые поставили на место Алегама его младшего брата малолетнего Мухаммед-Эмина. [226] Он пробыл в Казани недолго и в конце 1485 — начале 1486 г., спасаясь от преследования противников, бежал в Москву. В Казани снова воцарился Алегам. Вскоре в столицу Русского государства прибыла депутация казанской знати. Казанцы жаловались, что «меншицин сын» (Алегам) хотел их «перетеряти», но они «в поле убежали». [227] Реакция Ивана III была скорой и однозначной: весной 1486 г. под Казань направлена была рать князей В. Оболенского и В. Тулупа, которая снова водворила на престол Мухаммед-Эмина. [228]
225
Сб. РИО, т. 41, с. 28–34; ПСРЛ, т. 4, ч. I, вып. 2, с. 458, 467, 525; т. 6, с. 36, 234, 235; т. 24, с. 202; ПЛ, вып. II, с. 62–63; РК, с. 19–20; Базилевич,с. 198.
226
РК, с. 20. По Пространной редакции разрядных книг (известие которой принимает К. В. Базилевич), Мухаммед-Эмин был поставлен войсками князей Д. Д. Холмского и И. А. Дорогобужского в 1484 г., а в 1485 г. войсками кн. В. И. Оболенского на престол был возведен Алегам (Р, с. 26; Базилевич,с. 201–202). Думается, что в разрядах путаница. Поход 1484 г. вряд ли имел место: он появился под влиянием сведений о походе 1487 г., в котором участвовали и кн. Д. Д. Холмский, и кн. И. А. Дорогобужский. В Государевом разряде похода 1484 г. нет, а поход 1485 г. описывается как поход против Алегама (РК, с. 20).
227
ПСРЛ, т. 6, с. 237. Сообщение помещено под 1484/85 г. Но дата, возможно, неверна, ибо противоречит разрядам, Типографской летописи и Устюжскому летописцу.
228
УЛС, с. 95–96; ПСРЛ, т. 24, с. 236; РК, с. 20.
Обстановка осложнилась в 1487 г., когда энергичная мать Мухаммед-Эмина — Нур-Салтан вышла снова замуж, но на этот раз за самого Менгли-Гирея. Это создавало опасность прочного крымско-казанского союза. Как раз в то время беспокойный Алегам в союзе с ногайцами снова захватил Казань, изгнав оттуда младшего брата. И вновь Мухаммед-Эмин обратился с просьбой о помощи к Ивану III. 11 апреля (по другим данным, 24 апреля) на Казань были посланы крупные силы во главе с князьями Д. Д. Холмским, И. А. Дорогобужским, А. В. Оболенским, С. И. Ряполовским и др. 18 мая войска прибыли под Казань. Осада города была длительной, но успешной. 9 июля Алегам сдался на милость победителей. 20 июля в Москву пришла весть, что Казань взята. На престол был опять посажен Мухаммед-Эмин. Алегама удалось схватить и отправить в заточение на Вологду. Его мать, братьев и сестер сослали в Карголом на Белоозеро. Крамольных князей и уланов казнили. Участников похода (бояр и детей боярских) Иван III щедро наградил («изжаловал»). [229]
229
ПСРЛ, т. 6, с. 238; т. 8, с. 217; ИЛ, с. 126; УЛС, с. 96.
Казанское взятие 1487 г. было событием огромного значения. Хотя тогда и не последовало непосредственного включения Казани в состав Русского государства, но с тех пор, несмотря на противодействие части татарской знати, Казань входит в фарватер русской политики. Наиболее дальновидные князья и мурзы начинают понимать несомненные выгоды для себя союза с могущественной Россией.
Благоприятно для Русского государства складывались и отношения с соседями на северо-западе. Война с Ливонией 1480–1481 гг. завершилась победным походом русских войск. Он начался в феврале 1481 г. и продолжался четыре недели. Взяты были города Каркус и Тарваст, а также посад г. Феллина. 1 сентября 1481 г. между воюющими сторонами было заключено перемирие сроком на 10 лет. По традиции русскую сторону представляли Новгород и Псков, ливонскую — Орден и дерптский епископ. Договор 1481 г. в основных чертах повторял предыдущее соглашение между сторонами (1474 г.). Он должен был обеспечить необходимые условия для беспрепятственной торговли русских купцов в Ливонии. Перемирие с Ливонией неоднократно подтверждалось (в 1484, 1485, 1487, 1489 гг.). 15 февраля 1491 г., когда десятилетний срок перемирия истекал, в Москву прибыл посол магистра Семен Борг (Семион Вармцарь). Но переговоры затянулись. Новый договор удалось подписать только в 1493 г. Он повторял условия договора 1481 г. и содержал пролонгацию перемирия еще на 10 лет. [230] Таким образом, в 80-х годах русско-ливонские отношения развивались в общем нормально.
230
ПЛ., вып. 1, с. 78–79; ПСРЛ, т. 25, с. 329; т. 27, с. 285; т. 8, с. 221; т. 22, ч. I, с. 507; Рюссов Б.Ливонская хроника. — Прибалтийский сборник, т. II. Рига, 1879, с. 291; Казакова Н. А.Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в., с. 154–179; Шмидт С. О.Продолжение Хронографа редакции 1512 г. — ИА, т. VII. М., 1951, с. 263.
Иван III заинтересован был в сохранении дружественных торговых связей с ганзейскими городами. В 1487 г. Дерпт и Ревель заключили договор с Новгородом, т. е. по существу с Русским государством. Он должен был гарантировать беспрепятственную торговлю обеих сторон, что отвечало их взаимным интересам. В 1488 г. новгородский наместник распорядился установить контроль над торговлей ганзейцев солью и медью. Ганзейские купцы в начале 1489 г. прибыли в Москву и обратились с жалобой к Ивану III. Но их обращение реальных последствий не имело. [231] Назревал конфликт, ибо действия ганзейцев противоречили интересам русских купцов, на страже которых неукоснительно стоял государь.
231
Казакова Н. А,Русско-ганзейский договор 1487 г. — НИС, вып. 10. Новгород, 1962, с. 217–226; ее же.Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения, с. 182–198.
Крупных успехов русская дипломатия добилась на юго-западе. Зажатые между Османским султанатом, Польшей и Империей, Венгрия и Молдавия искали себе союзника в лице московского государя, понимая его все возрастающую роль в восточноевропейских делах.
В апреле 1480 г. молдавский господарь Стефан III (1457–1504) направил посла в Москву, а оттуда выехал «человек молодой» к его двору. Переговоры шли о союзе между державами, который должен был закрепить брак дочери Стефана Елены и сына Ивана III — Ивана Молодого. В апреле 1481 г. в «Волохи» снова были отправлены послы вместе с побывавшими в Москве посланниками Стефана. Послы А. М. и П. М. Плещеевы вернулись в Москву вместе с долгожданной Еленой Стефановной в декабре 1482 г. Свадьба ее с наследником русского престола состоялась в январе 1483 г. Сохранилось послание Стефана Ивану III, написанное около 1484 г. Затем сведения о русско-молдавских отношениях на некоторое время обрываются. Положение Молдавии резко ухудшилось. К 1485 г. османы совершили ряд набегов в глубь страны. На следующий год Стефан попытался найти поддержку у Казимира. В 1489 г. он признал зависимость от Турции. С 1490 г. снова начался интенсивный обмен посольствами. В феврале 1490 г. в «Волохи» посылался Прокофий (Скурат) Зиновьевич (его брат Иван в 1482 г. входил в состав посольства А. М. Плещеева). Затем в августе 1490 г. состоялась миссия И. Д. Лихарева, который вернулся в январе 1491 г. с молдавским послом Стецко. Наконец, в июле 1491 г. Прокофий Зиновьевич вновь отбыл ко двору Стефана. [232]
232
Сб. РИО, т. 41, с. 22–23, 26; т. 35, с. 40–41, 52; Базилевич,с. 246–248 и др.; Черепнин Л. В.Из истории общественной мысли России и Молдавии на рубеже XV–XVI вв. — Вековая дружба. Кишинев, 1961, с. 87–110; ПСРЛ, т. 6, с. 234–235, 279; т. 8, с. 221, 222; т. 32, с. 163; СМЛ, с. 30, 52–53, 66, 72, 119; АЕД, с. 388.