Россия перед Голгофой
Шрифт:
В никогда не прекращающейся войне полов женщины нанесли мужчинам сокрушительный удар, от которого те так и не смогли оправиться. Сексуальная революция развивалась столь стремительно, что накануне Первой мировой войны брошенный женой муж из героя скандальной хроники или комического персонажа фельетона превратился в фигуру глубоко трагическую. В 1910 году поэт и сотрудник «Сатирикона» Саша Черный опубликовал на страницах этого журнала ставшее чрезвычайно популярным стихотворение «Колыбельная (Для мужского голоса)».
Мать уехала в Париж… И не надо! Спи, мой чиж. А-а-а! Молчи, мой сын, Нет последствий без причин. <…> Чей ты? Мой или его? Спи, мой мальчик, ничего! Не смотри в мои глаза… Жили козлйк и коза… Кот козу увез в Париж… Спи,Поэт изобразил совершенно раздавленного мужчину, у которого не было ничего общего с лирическим героем элегии пушкинской поры. Нанесенный мужчинам удар был совершенно неожиданным, поэтому общество еще не успело выработать соответствующих норм поведения. Общество всегда вырабатывает защитные механизмы, и обманутый женой муж знал, как надо вести себя, чтобы не лишиться уважения окружающих. Брошенный же женой муж не ведал, как ему не потерять лицо и каким должно быть его поведение. Внезапно из системы ценностей был вынут тот самый главный, винт, которым все скреплялось и на котором все держалось. Отныне действительно было всё дозволено.
324
Саша Черный. Стихотворения. СПб.: Петербургский писатель, 1996. С. 256, 257. (Б-ка поэта. Большая сер.)
Эпилог
После первой русской революции в столичных и губернских городах уже существовал слой сытых людей — практикующих врачей, адвокатов, инженеров, журналистов, учителей гимназий и университетских профессоров, — именно из них рекрутировались те самые дачники, ради которых разоряли дворянские гнёзда и вырубали вишнёвые сады. В деревне появились зажиточные крестьяне. Все эти люди достигли материального благополучия за счет своих личных усилий, однако страна в целом по-прежнему оставалась очень бедной, провинциальной. Для большинства людей было в принципе невозможно выскочить из порочного круга бедности. Всё это усугублялось полным отсутствием экономического мышления сверху донизу.
Русский народ в массе своей был религиозен, однако почти 87 % россиян жили в деревне, а сельские священники были грубы, неряшливы, малоразвиты и обретались в нищете и ничтожестве. Эти носители религиозного сознания жили за счет своей нищей паствы и не могли вести ее за собой. Вспомним классическую русскую литературу и живопись передвижников: религия не могла противостоять назревающей смуте.
В пореформенной России мещанское счастье продолжало оставаться недостижимой мечтой. Своеобразной компенсацией невозможности обретения даже очень скромного достатка служил поиск правды, жажда духовности, неуемное стремление формулировать и решать «проклятые» вопросы. А пореформенная Россия — это страна, где в воздухе постоянно носился призрак бешеных денег. «Деньги, векселя, ценные бумаги точно реют промежду товара в этом рыночном воздухе, где всё жаждет наживы, где дня нельзя продышать без того, чтобы не продать и не купить» [325] . Самодовольные обладатели бешеных денег олицетворяли жестокую, наглую, торжествующую несправедливость, которая не понесла и, возможно, никогда не понесет наказания. Буржуазные ценности так и не получили в России моральной санкции. Русская классическая литература приучила образованную публику с негодованием смотреть на «подлеца-приобретателя». Ни Штольц, ни Лопахин не могли стать героями нашего времени. (Чеховский Лопахин для актёров МХТ, в первый раз играющих «Вишнёвый сад», не был фигурой положительной: они считали, что Лопахин, купив вишнёвый сад, поступил против совести.) Неприятию буржуазных ценностей в значительной мере способствовало то, что их основными носителями были немцы или евреи. В пореформенной России именно они олицетворяли капиталистические отношения и всепроникающую власть денег. Даже интеллигентная публика была склонна ставить знак тождества между духом буржуазным и еврейским духом. На фоне с каждым днем разоряющегося дворянства вульгарная роскошь, которую демонстративно являли недавние жители еврейских местечек, выглядела особенно вызывающей. В дорогих ложах бельэтажа столичных театров, которые раньше занимала исключительно титулованная знать, стали восседать новые зрители. Уже в 1866 году Николай Алексеевич Некрасов под непосредственным впечатлением от увиденного написал:
325
Боборыкин П.Д. Сочинения: В 3-х тт. Т. 2. М.: Худож. лит., 1993. С. 8.
326
Некрасов Н.А. Балет (1866) // Сочинения: В 3-х тт. Т. 2. С. 57, 58.
Нравственное чувство было оскорблено, а оскорбленное нравственное чувство всегда было прекрасным горючим материалом, способным не только оправдать грядущее революционное насилие, но и разжечь революционный пожар.
И какой бы привлекательной и заманчивой ни выглядела картина дореволюционной российской жизни из нашего 2009 года, нельзя игнорировать то огромное количество горючего материала, который был накоплен уже к 1913 году. Негуманное и нерациональное государство, уже давно лишившееся поддержки общества, не смогло ни остановить и обратить вспять процесс накопления этого горючего материала, ни нейтрализовать уже имевшийся материал. Дальнейшее всем хорошо известно…
Иллюстрации
Милютин пользовался неизменной поддержкой Императора Александра II, так и не рискнувшего уволить его в отставку, несмотря на многочисленные попытки аристократической оппозиции избавиться от либерального министра, которого она считала «красным»
У младшего поколения дворянской семьи ещё есть будущее, пусть и не столь лучезарное и радужное, как недавнее прошлое. Внучка похожа на яркую пташку, вот-вот готовую выпорхнуть из гнезда
И барыня, и её служанка доживают свой век не то во флигеле, не то в избе, где когда-то жили дворовые