Россия: страна негасимого света

И вот сегодня я снова в Тобольске. И та мечта превратилась в гигантский комбинат со стальными башнями, бесчисленными трубами, огнедышащей химией, как армада линкоров, приплывших в эти леса и топи. Восхитительный, ухоженный, холёный город, где я когда-то проваливался в топи почти по пояс.

Кремль и собор на вершине горы, божественные и величественные, как белое чудо среди белизны снегов, золотое среди снегопадов. Собор, когда-то облупленный внутри и снаружи, теперь покрыт драгоценными фресками. В тюрьме, где некогда томились убийцы, развёрнута библиотека с экземплярами сибирских книг, которых не сыщешь в библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга. Старый Тобольск под горою всё такой же смуглый и лубяной, уже полон каменных строений, отреставрированных церквей, с улицами, по которым проносятся иномарки.

Но главное тобольское чудо – это удивительный сибиряк Аркадий Григорьевич Елфимов, неутомимый подвижник и радетель, создатель фонда «Возрождения Тобольска». Этот человек, когда-то инженер, технарь, исполнился русской мессианской задачей, стал проповедником и просветителем, тратит свои средства на уникальные книги. Воспроизводит древние сибирские карты, несёт русскую тобольскую идею по всей Сибири до Иркутска и дальше. Собирает вокруг себя литераторов, краеведов, философов. От него исходят волны творческой русской энергии, которая пробуждает уснувшие души, воскрешает умершую память, восстанавливает рухнувшие столбы сибирской культуры и цивилизации.

Это он объяснил мне величие Ермака, который здесь, в Тобольске, превратил Московское царство в великую, до Тихого океана, империю. Это он объяснил мне чудесное явление в Тобольске Менделеева, который родился здесь в неказистом каменном доме, и ему Господь во сне открыл таблицу с упорядоченными кирпичиками мироздания. Из этой таблицы вышел атомный проект, ядерная энергетика, адронный коллайдер. Это он, Елфимов, водя меня по губернаторскому дому, где томилась семья последнего императора, объяснил мне неслучайность пребывания здесь царя, сделавшего из Тобольска тот последний шаг в Ипатьевский дом. Это он поставил беседку в том месте, где жил Алябьев. И мне кажется, что в снегопаде я слышу пение соловьёв.

Его роль огромна. Тобольск, с его гигантским технократическим комбинатом, с его духовной и культурно-исторической средой, соединяет земное и небесное, вновь становится гнездом, куда вернулась история.

Хотите стряхнуть с себя ощущение ветхости и уныния? Хотите вновь уверовать в русскую победу? Хотите понять, почему русские восстают сегодня в восточной Украине? Поезжайте в Тобольск, погуляйте по заснеженным улицам над берегом Иртыша с замечательным человеком – Аркадием Григорьевичем Елфимовым.

Пью воду из чувашского колодца [24]

Снова и снова меня влечет на Волгу – к этой великой русской реке, реке русского времени, где от севера до юга сложилась удивительная, неповторимая волжская цивилизация. Где множество народов сошлись к водопою и образовали поразительное гармоническое единство своих культур, верований, языков, своих представлений о мире. Где каждый народ неповторим, незаменим, а в целом возникает чудесная, поразительная симфония, которая легла в основу не только волжской цивилизации, но и всего государства российского. Каждый народ драгоценен, служит созиданию и сбережению нашего государства.

24

2014, № 28, 10 июля.

Мне захотелось приехать в Чебоксары, Чувашию, и посмотреть, как выглядит этот драгоценный камень, который сияет в диадеме государства российского. И вот, по приглашению партии «Родина» я в Чебоксарах. У меня было удивительное ощущение, когда я общался с чувашами. Мне казалось, что эти люди одновременно стремятся в глубокое прошлое и в сверкающее восхитительное будущее. Директор Художественного музея Геннадий Козлов показывал мне современную чувашскую живопись, где художники исследуют таинственную красоту цвета, свойственного чувашскому сознанию, чувашской одежде, чувашскому ландшафту. Разгадывают тайну своего таинственного орнамента из тех времен, когда народ жил среди лугов, цветов, проливных дождей, звезд небесных, и создавал свой язык, свои мифы, свои предания.

Одновременно в Чебоксарах существует поразительный завод приборостроения, который производит аппараты, оснащающие современные сверхзвуковые самолеты, делающие авионику для боевых истребителей и вертолетов, для истребителя пятого поколения. Того истребителя, который обеспечивает господство в воздухе современной российской авиации, позволяет вести на сверхскоростях воздушный бой, искать цель, увиливать от ударов ракет, скрываться в облаке помех.

Тут же, в Чебоксарах, и тракторный завод. Многие тракторные заводы России влачат печальное существование, но только не чебоксарский. Здесь создаются могучие трактора, бульдозеры, которые взрывают ледовый грунт на Севере, прокладывают траншеи для газопроводов, погружают в эти траншеи огромные трубы, соединяющие Россию с целыми континентами.

Я был принят главой Республики Чувашия Михаилом Васильевичем Игнатьевым. Он – характерный чуваш во всем: в разговоре, в манерах, в своем отношении к жизни. Не стану пересказывать его повествование о надоях коров, о валовом продукте, о средней заработной плате. Скажу одно: за последние годы в Чувашии рождаемость превысила смертность. И это самый главный показатель. Потому что, если рождаются люди и если их число превышает число усопших, это значит – такой воздух, такая еда, такая атмосфера, такие песни, такое отношение между людьми, такая Волга, такие цветы на лугах, такие заработные платы, и так чувствует себя человек, молодой и старый.

Здесь, в Чебоксарах, проводят фестивали беременных женщин и молодых мам. Их окружат счастливыми песнями, радостными цветами и улыбками, чтобы их дети взрастали, как цветы.

В Чувашии сохранили крестьянство. В отличие от многих наших среднерусских пространств, где деревни пусты, избы заколочены, где поля не засеяны, покрыты бурьяном, в Чувашии засеяно каждое поле. И, находясь среди многолюдных деревень, где число жителей достигает тысячи, я общался с крестьянами, которые не утратили своих свойств земледельца. Их дома, их скотные дворы набиты всякой живностью: коровами, телятами, свиньями, поросятами, козами, овцами, курами, гусями. Все это шумит, мычит, гогочет, квохчет…

И эти люди с утра до ночи творят свое крестьянское дело, взращивают, вскармливают и не мыслят себя без этого земного труда.

Чуваши – космический народ. Об этом говорят их песнопения, их стремление в таинственный мир волшебства, их народные ансамбли, которые поют и танцуют почти в каждом селе, их воспроизведение старых обрядов, когда они бьют куриные яйца о камни и приносят свежевыпеченные блины своим пращурам. Эти ансамбли, эта фольклорная красота помещает их в то время, когда создавался их народ, когда строилось их таинственное чувашское мировоззрение.

И, одновременно, у чувашей есть великий космонавт Андриян Николаев. Тот чуваш, который взлетел к небесам, к звездам. Это космический человек. И я видел в его родной деревне на берегу Волги, недалеко от Мариинского Посада, избу, из которой он вышел. Это крохотная избёнка, где нары, ручные мельницы для перемолки зерна, лапти, прялки. И из этой избы, где каждый кусочек хлеба, каждая крошка сахара были на учёте, Андриян Николаев взлетел в небеса. Таков был рывок страны, таков был рывок народа. Теперь в этом месте – музей Андрияна Николаева: его скафандры, его генеральский костюм, его записи в дневниках и его усыпальница в виде высокой часовни. Когда ты входишь в нее и кладешь цветы на надгробье космонавта, над тобой в высоте лучится золотой крест, и свет уносит тебя в небеса, как будто бы ты летишь на космолете. Вокруг этой усыпальницы стоят стены деревьев, голубых елей, которые посадили космонавты. Мне рассказали, что ель, которая была посажена Николаевым, во дни, когда он начал хворать, болеть и, в конце концов, умер, царство ему небесное, – эта ель вдруг тоже начала болеть, потеряла свой цвет, почти погибла. Но усилием и радением местных жителей ее вылечили. Она опять приобрела свой голубой таинственный цвет и стала увеличивать свою крону.