Российская история в лицах

«Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее. <…> Я жила так, как подсказывали мне убеждения; поступать же против я была не в состоянии; поэтому со спокойной совестью ожидаю все предстоящее мне. <…> До свидания же, моя дорогая, повторяю свою просьбу: не терзай, не мучай себя из-за меня; моя участь вовсе не такая плачевная, и тебе из-за меня горевать не стоит…», – писала она матери накануне казни. Софья Перовская стала первой русской женщиной, казненной по политическому делу.

Удивительными способностями обладал Николай Иванович Кибальчич (1853—1881). Он сначала поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения, но затем перевелся в Медико-хирургическую академию. Вел пропаганду среди крестьян, бывал арестован, сидел в тюрьме. В «Народной воле» (с 1879) он создал динамитную мастерскую, готовил снаряды для всех террористических актов народовольцев. Его партийным псевдонимом был «Техник».

Свободный труд на благо Родины Кибальчич считал идеалом, но его способностям не было суждено быть востребованными. «Ту изобретательность, которую я проявил по отношению к метательным снарядам, я, конечно, употребил бы на изучение кустарного производства, на улучшение способа обработки земли, на улучшение сельскохозяйственных орудий и т. д.», – говорил он на суде по делу «первомартовцев». На суде эксперты восхищались метательными снарядами Кибальчича и сожалели, что таких гранат нет на вооружении русской армии. Знаменитый генерал Тотлебен отзывался о Кибальчиче и Желябове еще более категорично: «Что бы там ни было, что бы они ни совершили, но таких людей нельзя вешать. А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими изобретениями». Так появилась идея создания «шарашки» для проштрафившихся выдающихся людей, которых можно использовать для нужд государства. Эту идею, как известно, реализовали И. В. Сталин и Л. П. Берия, которые знали, что Туполев, Королев и другие ученые никаких террористических актов не замышляли, а их золотые головы можно использовать по назначению. Незадолго до казни Кибальчич закончил расчеты для полета космического аппарата и ждал отзывов специалистов. Не дождался.

Во второй половине XX в. многие советские ученые, изобретатели и инженеры, работавшие в военно-промышленном комплексе (ВПК), сожалели, что им не пришлось себя проявить в сфере гражданского производства. Но приоритеты определяла высшая власть в стране.

Мало кому известно имя Николая Васильевича Клеточникова (1846—1883). Он происходил из дворян. Болел туберкулезом, не смог завершить обучение в университете. Осенью 1878 г. предложил себя в качестве исполнителя террористического акта, но по заданию «Земли и воли» поступил на службу в Третье отделение, где получил доступ к секретным материалам политической полиции. Клеточников пользовался полным доверием начальства и в течение двух лет информировал революционеров о планах полиции, готовившихся обысках и арестах, раскрыл многих агентов полиции. Его арестовали в январе 1881 г., приговорили к смертной казни, замененной вечной каторгой. Клеточников умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости после голодовки протеста против жестокого тюремного режима.

Люди разного социального происхождения (их называли разночинцами), народники, как и многие современные россияне, хорошо знали теорию общественного договора. Отличие в подходе к теории общественного договора россиян начала XXI в. от россиян XIX в. заключается в том, что современная политическая элита через средства массовой информации в начале XXI в. внушает населению, что революция – это абсолютное зло. А народники в последней трети XIX в. еще помнили рассуждения Ж.-Ж. Руссо, Монтескье и других философов о том, что у народа есть право на революцию, на свержение тех, кто по «общественному договору» получил право на управление, но не справился со своими обязанностями. Народники считали, что в борьбе с зарвавшейся властью следует применять различные средства, включая террор.

России вряд ли приходится претендовать на то, что она является «родиной террора» (как и «родиной слонов»). Слово «террор» в переводе на русский язык означает «устрашение». В этом смысле террор являлся и является неотъемлемым элементом внутренней и внешней политики абсолютного большинства государств.

В Древнем Риме (позже у монголов) воины подразделения, струсившего и побежавшего от врага на поле боя, подвергались «децимации» – казнили каждого десятого. На «врагов народа» в Древнем Риме составлялись «проскрипции» – специальные списки, по которым любого «проскрибированного» можно было убить. С жестоких «террористических актов» начала свое правление княгиня Ольга. Террористическим был режим Золотой Орды на русских землях. Появилась практика заложничества. Орудием террора в руках Ивана Грозного стала опричнина. В XVII—XVIII вв. в застенках, на виселицах, плахах, кольях, кострах, подвешенные на крючья за ребро тысячами гибли не только фальшивомонетчики (им горло заливали расплавленным металлом), убийцы, воры, но и участники народных восстаний, старообрядцы, просто оболганные доносчиками люди. Убийство С. М. Кирова 1 декабря 1934 г. стало поводом для «большого террора», для «ежовщины». Любого, кто выступает против существующей власти, можно назвать террористом.

Народовольцы Желябов, Перовская, Кибальчич, Клеточников и другие не захватывали заложников, не воевали с безоружными женщинами и детьми, не получали деньги от зарубежных спецслужб и фондов. Их терроризм носил кустарный, примитивный характер. Их главным и единственным «ресурсом» была собственная жизнь. И они отдали свои жизни за лучшую жизнь для простого народа, за лучшее будущее для своей страны. Напрасно?

5.4.2. У истоков русского марксизма: Плеханов и Струве

На правом крыле Казанского собора в Санкт-Петербурге, над небольшим возвышением, которое словно предназначено для выступлений ораторов, сравнительно недавно находилась табличка, скромная мемориальная доска. Из текста можно было узнать, что с этого возвышения в 1876 г. на первой политической демонстрации в России первую публичную политическую речь произнес двадцатилетний молодой человек Георгий Валентинович Плеханов. Теперь мемориальной доски нет. Улица Плеханова переименована в улицу Казанскую. Имя Плеханова практически не упоминается в средствах массовой информации, да и специалисты-историки упоминают его крайне редко.

Между тем Плеханов был первым русским марксистом. В его переводах с немецкого языка уже на протяжении более чем века терминология, созданная К. Марксом и Ф. Энгельсом, живет в русском языке.

Как Георгий Валентинович пришел к марксизму? Он родился 11 декабря 1856 г. в селе Гудаловке Липецкого уезда Тамбовской губернии в бедной дворянской семье. Отец Георгия Валентин Петрович был мелкопоместным дворянином, отставным штабс-капитаном. Ему принадлежало около 100 десятин земли и старый дом, крытый соломой. Валентин Петрович имел от первого брака семерых детей. Георгий был старшим из 7 детей от второго брака с гувернанткой Марией Федоровной Белынской. После пожара в Гудаловке, в котором сгорел барский дом, дворяне Плехановы жили в амбаре, переоборудованном под жилье.

Г. В. Плеханов закончил Воронежскую военную гимназию, четыре месяца пробыл в Константиновском артиллерийском училище, но, не желая делать военную карьеру, в 1874 г. поступил в Горный институт. На студенческой скамье Плеханов не только осваивал специальность, но и сформировался как революционер-народник. Путем самообразования он освоил основы философии, истории, политэкономии, ознакомился с нелегальной литературой, принял участие в революционной деятельности.

После выступления 6 декабря 1876 г. на демонстрации у Казанского собора от полицейских удалось скрыться, но и из Горного института пришлось уйти. Георгия Валентиновича в революционных кругах стали называть Оратором. Он перешел на нелегальное положение, стал профессиональным революционером. В этом качестве Плеханов проводил занятия в кружках, участвовал в организации забастовок, писал листовки, был связным, начал публиковаться в нелегальных печатных органах. Несколько лет (1874—1880) молодой революционер был прилежным посетителем Императорской Публичной библиотеки, где сотнями «глотал» книги.

Г. В. Плеханов.

Полиция ходила за ним по пятам, и в январе 1880 г. Плеханов уехал за границу. Он считался теоретиком сначала в партии «Земля и воля», а затем в организации «Черный передел». За границей находились единомышленники Плеханова по «Черному переделу» – В. И Засулич, П. Б. Аксельрод, Л. Г. Дейч, Я. В. Стефанович, В. Н. Игнатов. Он близко сошелся с Петром Лавровичем Лавровым, лидером так называемого «пропагандистского» направления в народничестве.

Памятник Г. В. Плеханову.

В Европе господствующим было другое течение – марксизм. Плеханов вместе с гражданской женой Розалией Марковной Боград посещал собрания социал-демократов, познакомился с зятем К. Маркса Полем Лафаргом и известным французским социалистом Жюлем Гедом. Стоит напомнить, что и Карл Маркс (1818—1883), и Фридрих Энгельс (1820—1895) к этому моменту здравствовали и были весьма популярны в широких европейских кругах. Еще при жизни К. Маркса Г. В. Плеханов перевел на русский язык «Манифест Коммунистической партии» и издал его с предисловием авторов (К. Маркса и Ф. Энгельса), написанным ими по просьбе П. Лаврова. Это произошло в мае 1882 г. С этого года Плеханов считал себя марксистом.