Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг.
Шрифт:
Авангард бригадира Голенкина, следуя передовому 50-пушечному кораблю «Святой Георгий Победоносец», «усиливающееся нападение неприятеля выдерживал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и растройку, так что оный пальбу свою весьма уменьшил; капитан-паша, беспрестанно усиливая атаку свою, подкреплял прибавлением кораблей и многими разными судами с большими орудиями»{44}.
С целью нейтрализации усилий противника Ф.Ф. Ушаков сигналом вывел из линии баталии шесть сравнительно слабых 40-пушечных фрегатов, образовав из них под ветром «корпус резерва», для подкрепления авангарда. Одновременно он приказал сомкнуть линию, т. е. противопоставил турецкой атаке сильнейшие корабли, и сам с кордебаталией, «прибавя парусов», поспешил на помощь своему авангарду.
Около 15 ч некоторая перемена ветра позволила российским кораблям сблизиться с противником на дистанцию картечного
В 16 ч, когда головные русские корабли, приводя круче к ветру, поставили авангард противника в опасное положение, турецкий флот, вслед за кораблем Хюсейна-паши, устремился выйти из боя и в беспорядке повернул почти на обратный курс, разойдясь контр-галсами с российской линией баталии. При этом некоторые турецкие корабли, включая флагманский корабль Хюсейна и вице-адмиральский, при повороте сблизились с кордебаталией российского флота и попали под жестокий огонь с «Преображения Господня» и «Рождества Христова». На одном турецком корабле была сбита бизань-мачта, на вице-адмиральском упали сбитые фор-марсель и крюйсель. Один турецкий кирлангич, державшийся среди линейных кораблей, был потоплен. При этом многие турецкие корабли потеряли сбитые ядрами и упавшие в воду флаги. Один из них был подобран шлюпками с корабля «Святой Георгий Победоносец» и взят в качестве трофея.
Ф.Ф. Ушаков, выйдя на ветер, на своем флагманском корабле повернул на правый галс для преследования противника, приказав авангарду повернуть оверштаг, а прочим кораблям, не соблюдая порядковых номеров в линии баталии, вступить в кильватер кораблю «Рождество Христово». Таким образом, командующий российским флотом быстро выстроил линию баталии на ветре у отступающего в замешательстве турецкого флота, собираясь «со всеми силами ударить на неприятеля».
«Легкость ходу» турецких кораблей и наступившая вскоре после 20 ч темнота позволили Хюсейн-паше избежать нового столкновения и спастись бегством от возможного разгрома. Ночью Ф.Ф. Ушаков, продолжая погоню, приказал зажечь огни и придерживаться вероятного курса отступления противника. Но последний утром обнаружен не был, и Черноморский корабельный флот направился в Феодосийскую бухту для исправления повреждений в рангоуте и такелаже, которые, по мнению командующего, препятствовали дальнейшему походу и поискам неприятельского флота у берегов Турции. Вечером 12июняфлот Ушакова вернулся на Севастопольский рейд.
В результате сражения турецкий десант в Крым был сорван, многие турецкие линейные корабли получили повреждения и, очевидно, понесли значительные потери в личном составе, которые, впрочем, точно не известны.
В пятичасовом сражении российские линейные корабли выпустили около 21 000 снарядов (по 70 на каждую пушку одного борта). Из полученных ими повреждений наиболее серьезными были простреленные ядрами грот-мачты на кораблях «Рождество Христово», «Святой Павел» и «Иоанн Богослов», а также фок-мачта на «Святом Андрее Первозванном». Потери в людях составляли 29 убитых (в том числе мичман Б. Антонович и морской артиллерист лейтенант П. Галкин) и 68 раненых, включая 4 офицеров.
Согласно рапорту Ф.Ф. Ушакова, «все командующие судов и разные чины флота Черноморского… с крайним рвением и отличной храбростью выполнили долг свой…» Особо командующий отметил храбрость и искусство бригадира Г. К. Голенкина, капитанов 1-го ранга К.А. Шапилова («Святой Павел»), Р. Вильсона («Святой Андрей»), Н.П. Кумани («Иоанн Богослов»), капитанов 2-го ранга Я.Н. Саблина («Преображение Господне»), Ф.Я. Заостровского («Петр Апостол»), Н.Л. Языкова («Святой Александр Невский»), М.М. Ельчанинова («Рождество Христово») и Ф.В. Поскочина («Святой Георгий»), а также своего флаг-капитана капитана 2-го ранга П.А. Данилова и полковника Старооскольского полка Н. Чиркова.
Победу в Керченском сражении высоко оценил генерал-фельдмаршал ГА. Потемкин и императрица Екатерина II, которая
5 августа 1790 года, после получения известия о мире со Швецией, писала на юг главнокомандующему: «Победу Черноморского флота над турецким мы праздновали вчерась молебствием в городе у Казанской, и я была так весела как давно не помню. Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным».
Тактика Хюсейн-паши в сражении 8 июля 1790 года во многом напоминала тактику его предшественника — знаменитого Хасана: атака авангарда противника из наветренного положения сомкнутой колонной линейных кораблей, применение бомбардирских судов, стрельба по рангоуту и парусам. В то же время турецкие моряки проигрывали российским в бою на близкой дистанции, а с отступлением флагмана обращались в бегство.
Для тактики Ф.Ф. Ушакова
в Керченском сражении характерно стремление к решительному бою и перехвату инициативы даже в подветренном положении. В отличие от М.Н. Войновича при Фидониси, Ф.Ф. Ушаков не остался наблюдателем поединка авангардов, а противопоставил маневру противника свой маневр: сократил линию баталии (сосредоточение сил), выделил резерв из фрегатов для поддержки передовых кораблей (взаимная поддержка) и сам атаковал флагманский корабль Хюсейн-паши. Выход в голову строя и построение линии баталии без соблюдения порядковых номеров кораблей (по способности — кратчайшими курсами) позволили командующему российским флотом не только сохранить выигранное у противника наветренное положение, но и самому задать направление преследования, организованного в весьма короткие сроки. Однако в этом случае само сохранение линии баталии, где скорость уравнивалась по худшим ходокам, не позволило догнать даже арьергард отступавшего в беспорядке противника. В следующем сражении — у острова Тендра — Ф.Ф. Ушаков учел это обстоятельство и изменил тактику преследования.Сражение у острова Тендра (сражение у Гаджибея) 28–29 августа 1790 года
После сражения у Керченского пролива капудан-паша Хюсейн, отступив к турецким берегам, исправил там повреждения, усилил свой флот линейными кораблями и в начале августа 1790 года вновь показался у берегов Крыма. Проведя таким образом демонстрацию флага, Хюсейн-паша 17 августа подошел к выходу из Днепровского лимана, заняв позицию на якоре между островом Тендра и побережьем у Гаджибея, на расстоянии более 10 миль от последнего. Такое положение позволяло турецкому флоту блокировать выход из лимана и держать под контролем важную для российского флота коммуникацию Лиман — Севастополь, препятствуя соединению Севастопольского корабельного флота с новыми кораблями из Херсона.
В составе турецкого флота под командованием Хюсейн-паши насчитывалось 14 линейных кораблей (до 1000 орудий, до 10 000 человек экипажа), 8 фрегатов (до 360 орудий), 23 бомбардирских, малых крейсерских кораблей и плавучих батарей.
Российский флот под командованием контр-адмирала Ф.Ф. Ушакова из-за недостатков в снабжении и слабости ремонтных средств Севастополя был полностью готов к походу только к 20 августа. Замысел российского командования, утвержденный в общих чертах ордером генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина от 18 августа 1790 года, заключался в том, чтобы Севастопольский корабельный флот, подойдя к устью лимана, присоединил к себе 46-пушечный корабль «Навархия Вознесение Господне» и 3 фрегата, конвоируемые Лиманской флотилией генерал-майора И.М. де-Рибаса. После такого усиления Ф.Ф. Ушакову следовало атаковать турецкий флот. При этом в случае боя в прибрежном районе не исключалось содействие корабельному флоту гребных судов Лиманской флотилии. Ф.Ф. Ушаков вышел из Севастополя 25 августа с флотом в составе 10 линейных кораблей (596 орудий), 6 фрегатов (240 орудий), 1 бомбардирского судна, 1 репетичного судна, 17 малых крейсерских кораблей и 2 брандеров. Общая численность экипажей достигала 7969 человек, в том числе 6577 человек на линейных кораблях и фрегатах.
Учитывая известное ему местонахождение турецкого флота, Ф.Ф. Ушаков вполне обоснованно полагал, что соединение с Лиманской флотилией будет невозможным без предварительного сражения с противником. Рассчитывая только на свои силы, адмирал надеялся на вероятное ослабление турок в результате Керченского сражения, которое, по его мнению, также отрицательно сказалось на состоянии морального духа турецких моряков.
Вскоре после 5 ч 28 августа 1790 года сигнальщики на салингах русских кораблей обнаружили флот Хюсейна-паши, который стоял на якоре между Тендрой и Гаджибеем, не потрудившись обеспечить себя разведкой от внезапного появления противника. К 8 ч обстановка прояснилась: Ф.Ф. Ушаков увидел, что противник имеет превосходство в численности линейных кораблей и орудий. Несмотря на это, российский командующий приказал прибавить парусов и, «пользуясь способным ветром и беспорядком неприятеля, спешил сблизиться и атаковать» (принцип внезапности).
Турецкий флот, обрубив якорные канаты и в беспорядке вступив под паруса, попытался уклониться от сражения. Но Ушаков, не тратя время на перестроение в линию баталии, преследовал противника в походном порядке (три кильватерных колонны) и, приведя несколько к ветру, к 12 ч создал угрозу отставшему арьергарду турецкого флота. Опасаясь, что его арьергард может быть отрезан от главных сил флота, капудан-паша был вынужден повернуть на правый галс и начал выстраивать линию баталии.