Российский колокол №7-8 2021

«В яркой майской сини…»

В яркой майской сини облаков прохлада… Я могу быть сильной, но сейчас – не надо. Где-то в небе прочерк вместо нашей встречи… Не умеем – проще, не умеем – легче. У черёмух ветки обломали в мае… Эх, прожить свой век бы, горести не зная!

О вдохновении

Пусть не смолкает музыка во мне, морозом жарким обжигает, лечит и дарит наяву или во сне с моей любовью солнечные встречи! О, испытай такой озноб, душа, когда без сил ты молишь о спасении и чутко замираешь, не дыша, пред неизбежным шквалом вдохновения!

«Лёгкий бег секундной стрелки…»

Лёгкий бег секундной стрелки по дорожке невесомой — это Время, словно белку, посадили в колесо мы, и минуты сочинили, и построили Пространство… Мир на части разделили — потеряли постоянство.

«Откуда во мне столько страсти…»

Откуда во мне столько страсти, бушующей, как океан? И горько-солёное счастье внезапно, как смерч, ураган! Из пены какого прибоя, забыв, что ей тысячи лет, рождённая мной и тобою любовь появилась на свет?!

О счастье

Если счастьем вдруг сияю, то раздать его не жалко хмурым утренним трамваям и клюющим крохи галкам, передать свою улыбку удивлённым лицам встречным — пусть продлится в мире зыбком то, что не бывает вечным!

«Сочтённые веками…»

Сочтённые веками минуты и часы уложены витками в старинные часы. Качнувшееся бремя — как маятник, мораль… Свернувшееся время — гремучая спираль.

«Cмерть плывёт под чёрным парусом…»

Cмерть плывёт под чёрным парусом: «Эй, под белым! Не зевай!» Люди лезут к верхним ярусам, люди делят каравай… Сухари там или пряники у судьбы? Ад или рай? Всё равно мы на «Титанике», кого хочешь выбирай!..

След

Пусть отдалился самый близкий — всё так же солнышко встаёт… И в путь свой верит в сильной выси плывущий тихо самолёт, где след вскипает пеной белой, а после тает без следа! Зачем пытаюсь неумело оставить что-то навсегда, запечатлеть в большом пространстве на хрупком жизненном пути кипящее непостоянство всего, что в силах расцвести, перетекающее время от нашего небытия в банальность вечной теоремы, в которой ты, она и я, зимы холодные шептанья и радость – вдруг, наперекор, от были к небыли метанья, спокойный счастью приговор?! Но славлю белое кипенье в садах, когда царит весна, неповторимые мгновенья, когда душа обнажена!

Портреты

Каждый день мы рисуем друг друга, может быть – невпопад. Ошибаемся, ходим по кругу и творим наугад. Кто-то больше похож, кто-то – меньше, иногда сходства нет! Миллионы мужчин и женщин: каждый – чей-то портрет. Создаём и не ведаем сами: как портреты живут? Мнится – нашими смотрят глазами, наши песни поют… Только кто-то за гранью искусства, зная день, зная час, как шедевры, заветные чувства дорисует за нас!

«Жить надо – как в последний раз…»

Жить надо – как в последний раз, ведь ничего не повторится! Смотри, вот снова день угас, и песню допевает птица. А ты забыл, ты не успел согреть кого-то словом нежным — и белый ангел улетел! Но разве это неизбежно?..

Просите у небес

Просите у небес!.. Просите, достигнув Стикса страшных вод… Является тогда Спаситель и крепко за руку берёт. Вновь глыбы мрака исчезают, вновь лики Смерти далеки, а звёзды нежными глазами глядят из-под Его руки. Его дыханьем веет ветер. Он – в разговорах соловья. Он – в лучшей музыке на свете, что знала, да забыла я, что волжскою волною шепчет или в лесу шумит сосной… И День мой расправляет плечи, и Жизнь моя опять со мной!

Всё – только жизнь

Пока жива, я благодарна буду под ярким солнцем и в кромешной мгле великому, немыслимому чуду — дышать, любить, смеяться на земле. И людям – за нечаянные встречи, за роскошь взглядов, за переполох души счастливой в синий лунный вечер, за то, что в каждом проявился Бог и вёл меня тихонько за собою полянами цветов, долиной слёз. Я принимала всё, роднилась с болью, я жить училась набело, всерьёз. И все мои открытья и ошибки мне под ногами выстилали твердь. И пусть туман вокруг, от горя зыбкий, всё – только жизнь, лишь часть от жизни – смерть…

«Ты его не ищи, не ищи!..»

Ты его не ищи, не ищи! Пусть за окнами дождь суетится, пробегают зонты и плащи, расплываются пятнами лица. Может, сам он себя потерял в городском металлическом лае, а сегодня вода сентября даже след его заливает… Он, быть может, оставил себя на другом берегу ненастья — там летят журавли, трубя о своём возвышенном счастье, и уносит его мечты в поднебесье апрель крылатый, и так солнечно веришь ты, что найдёт он себя когда-то!

Поздней осенью

Я как будто ослепла – не вижу ни вечерней дороги во мгле, ни дождя, ни упавшего ниже неба, скомканного по земле одеялами жёлтыми листьев… Почему я не вижу, куда уплывают, как птицы по выси, перелётные наши года? Через юность, от зрелости к детству эти птицы на память маршрут знают свой, и сжимается сердце от прощальных осенних минут.

Павел Карташев

Театральный режиссёр, поэт, критик. Художественный руководитель театральных проектов Национальной ассоциации драматургов (НАД).

Родился в Новосибирске в 1971 г. Провёл детство и окончил школу в Бельцах Молдавской ССР. После службы в армии окончил Новосибирское государственное театральное училище по специальности «актёр театра и кино» (мастерская А. С. Кузнецова и Т. И. Кочержинской) в 1998 г. и РАТИ-ГИТИС по специальности «режиссура музыкального театра» (мастерская Р. Г. Виктюка, диплом подписан Е. В. Образцовой) в 2003 г.

На профессиональной сцене дебютировал в 2010 г. спектаклем «Чайка» по пьесе А. П. Чехова в рамках Экспериментального проекта Театра Романа Виктюка по личному разрешению О. П. Табакова на Новой сцене МХТ им. А. П. Чехова.

Ночь. Пять утра. На Патриарших

Ночь. Пять утра. На Патриарших Глазницы фонарей в воде. Шаги глухи по листьям павшим. Сентябрь, ты – эхо снов людей. Москва внимает тихо ночи. Звук редкий раннего авто. Не спится Бегемоту, впрочем, Да и Фагот не спит давно. Мессир на лавочке прилежно Выводит тростью письмена По чёрному холсту аллеи, И – просыпается Москва…