Росток

Он выстраивал общую канву повествования от сотворения Вселенной до его слушателей. Стараясь подать это все как можно ровнее и стройнее. Не с точки зрения логики, нет, а так, чтобы они ему поверили. Оттого обильно все это смазывая мистикой, мифологией и прочими понятными и естественными для местных вещами.

А потом начал выводить из получившегося конструкта модель летоисчисления. Которого, на минуточку, в нормальном его понимании попросту не имелось. Кто-то считал от основания какого-то города, как те же римляне. Кто-то от воцарения очередного правителя. Ну или еще как-то. Но в любом случае — совершенно неудобно для сквозной нумерации. От появления планеты или Вселенной, то есть, сотворения мира его не поведешь — слишком далеко. Да и вариант с «рождением Христа» не выйдет — о нем в те годы даже в Римской империи мало кто знал.

Вот и выходило, что надобно что-то свое придумывать. Поэтому ведун обратился за помощью к астрологии. Да, чушь и вздор с научной точки зрения. Но в данной ситуации очень удобная вещь. В конце концов, местные люди оказались очень падки на всякие подобные «пассы руками».

Хотя… почему только местные? Беромир вполне ясно помнил, как огромная страна, гордившаяся своим образованием, «заряжала воду у телевизора» и активно вкладывалась в «МММ…»

Беромир своим слушателям сообщил о том, что у Земли есть ось, вокруг которой она и вращается. А потом добавил, что у нее имеется наклон. Из-за чего и происходит смена сезонов — тот или иной участок то приближается к Солнцу, то удаляется, отчего прогревается по-разному. Кроме того, эта ось описывает большой круг. Долго. Проходя за это время через дюжину созвездий.

Точных чисел ведун, разумеется, не помнил, когда все это выдумывал. Да и откуда? Он и о космосе-то знал жалкие крохи, полученные им из научно-популярных просветительских роликов. Посему мог всю эту модель выдумывать лишь с опорой на обрывки воспоминаний, ясно понимая: любая астрология это не более чем болтовня. А потому кроил ее смело и так, как ему было удобно. В первую очередь для того, чтобы получить красивые числа.

Ось проходит через двенадцать созвездий?

Отлично!

Значит, надо «плясать» от этого числа.

Например, если взять пятнадцать лет двенадцать раз, а потом полученное число еще столько же, получится 2160 лет. То есть, число, вполне пригодное для эры. Дюжина которых и давала полный оборот земной оси.

Удобно?

Терпимо.

Беромир знал о том, что там на самом деле какие-то немного иные числа[2]. Но ему было плевать. Плюс-минус «лапоть» и так сойдет. Во всяком случае в ближайшие века. Неудобно получалось только с числом пятнадцать. Но и тут ответ нашелся, китайцы подсказали с их стихиями. Он просто вел для знаков пять чередующихся стихий, распределив их таким образом, чтобы расстояние между годами одинакового знака и стихии было максимально возможным. Из-за чего люди не могли в рамках своей жизни их сравнивать, а потому и не имели возможности осознать отсутствие хоть какой-то устойчивой зависимости года от знака и стихии. Даже долгожители, ибо память человеческая слаба и полна курьезов.

Значиться обрисовал Беромир людям модель. Ввел на ее основе сквозную нумерацию летоисчисления. Ну и провозгласил завершение 167 года текущей эры, предложив праздновать новый год в день зимнего солнцестояния[3] — самый короткий день в году. Как некую границу — смерть одного года и рождения нового. Ну и в качестве календаря предложил Новоюлианский, основанный на 900-летнем цикле.

Там все довольно просто считалось.

Високосным считался только тот год, который без остатка делился на 4, но не делился на 100. А также в тех случаях, когда при делении на 900 получался остаток 200 или 600. Это он помнил. В свое время много спорили с коллегами на тему актуальности разных календарей. Вот и отложилось.

Названия знаков он также предложил свои, чтобы для местных они оказались понятными. А то ведь ни скорпиона, ни обезьяны они в глаза не видели[4]. Да и остальные вещи формальные явно прописал, такие как устройство недели[5], месяцев[6], сезонов и многое иное. Где мог, Беромир использовал местные названия, где нет — выдумывал или заимствовал, в том числе с доработкой. Да и обвязывая различными аллегорическими и мистическими связками, потому что без них местные просто не принимали и понимали мифологические конструкты.

Так, среди прочего, был введен «страж весов» Перуна в облике человека с собачьей головой, сообщающий ему о том, как живые обошлись с телом покойника. Он был объявлен одним из сыновей Велеса и Мары, отвечающий еще и за погребальные ритуалы. Или, например, концепт Всевидящего ока. Его Беромир ввел через аллегорию крылатой девы, сходной по описанию с Маат — дочерью Перуна, что стояла подле него на небесном суде.

Кроме того, ведун методично работал над тем, чтобы максимально сблизить семь богов с наиболее популярные и значимыми в Средиземноморье. Например, Зарю, супругу Перуна, он постарался сблизить с культом Исиды, а Мару — с Иштар. Но, самом собой, лишь частью, выписывая им иной концепт.

Иными словами, Беромир кодифицировал местное язычество, вводя в него новые смыслы. Так, например, он утверждал, что Вселенная рано или поздно погибнет. Остынет, ибо уйдет из нее жар Сварога. После чего она схлопнется, канув в небытие для нового возрождения. Продолжая везде, где это только можно, вводить циклы — естественные и очевидные концепты для людей, тесно связанных с сельским хозяйством.

Однако, описывая апокалипсис, он не забывал и о спасении. Говоря, что те души, которые за свои бесчисленные циклы развились достаточно, вознесутся на Страшном суде и последуют вместе с богами в новый мир. Остальные же сгинут навечно вместе с погибающей Вселенной.

Он утверждал, что не важно, кем ты родился.

Важно — как ты жил.

И настаивал на том, что если жить достойно, то с каждым новым циклом возрождения душа будет укрепляться и приближаться к вознесению. Если же вести себя погано — наоборот — станет ослабевать. И даже может погибнуть прежде Страшного суда.

Аспекты достойной жизни он выводил из общей парадигмы: если что-то делаешь — делай это хорошо. Ну и отвечай за свои дела. Через что признавалась достойной честная смерть в бою или самоубийство ради очищения — этакий аналог харакири. Познание мира. Совершенствование в ремесле — любом, за какое не возьмешься. Доброе родительство и воспитание достойных детей. И так далее. Главное — никакого фатализма, главное — бороться до конца, даже если надежды нет. Ибо если ее нет в жизни, а то, как ты старался, зачтется тебе при перерождении и на Страшном суде…

Получилась у него целая книга.

Предельно лаконичная, но книга.

Ей остро не хватало художественности, образов и эстетики. Но даже в таком виде она производила впечатление крепкого костяка. Хребта, на который потом можно навешать всякого.

И людям понравилось.

Что Беромира пугало все сильнее и сильнее.

Ведь если в первые месяцы даже у Вернидуба возникали сомнения в верности и правдивости его слов. То теперь, после зачитывания этого текста, ведун заметил в глазах своих гостей проблески религиозного рвения. Даже какого-то фанатизма…

А дальше, когда зачитывание «Белой книги» и ответы на вопросы закончились, началось празднование Нового года.

В лесу.

Куда они и прошли на специально подготовленную площадку вокруг относительно небольшой ели. Украшенной, насколько, конечно, это удалось сделать. В основном лентами и бантами.

— В день зимнего солнцестояния, — произнес Беромир, подходя к ели, — не найти лучше символа Матери-Земли, чем вечнозеленые деревья. Посему я и выбрал эту елку.