Росток

И, используя загодя приготовленную глину, начал делать элементы для будущего самогонного аппарата. Максимально примитивно все. Две корчаги с притиркой стыка. Паровая трубка, идущая через деревянное корыто с водой. И все. Трубку, правда, целиком сделать не выходило. Поэтому Беромир сделал несколько трубок и узлы для состыковки. Просто для того, чтобы можно было это все собирать-разбирать без значимых повреждений.

Понятное дело — керамика не метал. Прям совсем. И такие трубки существенно хуже охлаждали пар. Поэтому ту часть, что шла по корыту, он сделал сборной и в форме плоского змеевика…

Прилично возни.

И пока Беромир делал на глазах ребят все эти детали, он травил байки, пел песни и вообще знатно заговаривал им зубы. Вдумчиво мороча голову.

— Ты понимаешь, что он делает? — шепотом спросила Мила, подойдя к дочери, застывшей с корзинкой на некотором удалении от гончарного круга.

— Играет с ними?

— А почему так думаешь?

— Не знаю. Просто кажется, что он их то дразнит, то совестит. И так по кругу.

— Как старик с детьми малыми, несмышлеными. Видишь? Вот он того, что с краю стоит, у столба, похвалил. Тот зарделся. Плечи расправил. А перед тем ругал. Крепко. Так он от злости аж кулаки сжимал.

— И зачем?

— Он их душу прощупывает. Особливо гляди вон за теми. Видишь — словно сторонятся.

— А чего они?

— Как я подслушала, их старший подначивал тех дурачков из Быстрых медведей. Отчего они и выступили. Сам же оказался в стороне.

Злата нахмурилась.

— Он… хм… они что-то задумали. И твой жених их пытается растормошить. Спровоцировать. Однако они держатся. Видишь — губы поджимает? Видишь?

— Да… — ответила дочь, продолжая вести беседу с матерью шепотом, едва слышно.

— Погляди на него. Чего скажешь?

— Он словно сдерживается. Словно… о…

— Заметила?

— Теребит нож и на шею Беромиру смотрит.

— Надо выяснить — откуда такое отношение. Сама понимаешь, опасно сие. — серьезно произнесла Мила.

— Они при мне замолкают.

— А ты будь осторожнее, доченька. Когда за угол заходишь, чуть постой — послушай. Мало ли? Порой так можно многое услышать.

— Не понимаю, — покачала головой Златка. — Что Беромир им сделал?

— Они из Красных волков. Ходят слухи, что кто-то из них пытался убить и ограбить Беромира.

— И почему это не получилось?

— Никто не знает. Тех людей больше не видели. Словно в воду канули.

— А Беромир тут при чем?

— Говорят, что именно он их и убил. Когда те на него бросились. А тела куда-то дел.

— Так эти дурни просто хотят мести?

— А как же? Открыто не могут выступить. Слыхала я от Боряты, что им старейшины запретили. Но, как ты видишь, не унимаются. Исподволь гадят.

— Мам… этот же ужасно… ты уверена?

— Думаешь, я сама рада? Беромир — наша надежда. Если его убьют — нам совсем конец. Мыслю, и нас со свету сведут. Вытравят. Оттого с удовольствием бы их сама зарезала. Тихонько. Они от меня не ожидают.

— Но не делаешь.

— Беромир запретил. Ему хочется поиграть с ними. Знаешь, от чего тот, старший из Красных волков злится? Вон-вон. Видишь, как его ломает?

— Вижу. Словно дурной какой-то. Чего это он?

— А Беромир отвечает на вопросы, которые задали эти. Выставляя их неучами и дураками. И я ему кое-что подсказала, да он и сам многое уже услышал. Вот их и выкручивает. Вступить в спор ведь не могут. Да и вообще — больно и стыдно им сейчас. Видишь? Видишь? На них вся молодежь взгляды кидает насмешливые.

— Неужели усидят?

— А им сейчас нельзя выступать. Беромир умнее. И он умеет говорить. Они же только вовремя, под руку ругаться здоровы. Выходить слово против слова для них сейчас означает утратить всякий авторитет.

— Дивно. — покачала головой Златка. — А в чем суть их мести? Что-то я не понимаю. Просто Беромира всякими глупостями оклеветать?

— Дочка, это очевидно. Они хотят выжить. Отомстить ему и выжить. Вероятно, планируют настроить остальных против Беромира. Да так, чтобы после его убийства, им дали уйти. А еще лучше воспринимали поборниками справедливости.

— Твари… ой твари… он ведь для них сакральные знания открывает, а они… Как их земля только носит!?

— Луну назад ты так не считали, — улыбнулась Мила.

— Так, луну назад я его и не знала. — улыбнулась Златка.

Часть 1

Глава 4

167, май, 19

Небольшая лодка-долбленка уткнулась носом во влажный берег. И молодой паренек лихо выскочил из нее на землю. Подхватив веревку, за которую и подтянул.

Вернидуб, опираясь на весло, как на посох, выбрался следом.

Вручил измазанное плодородным илом «древо» своему спутнику и направился в сторону древней дубовой рощи. Той, что росла на высоком холме у излучины Днепра. Недалеко от того места, где многими сотнями лет позже будет заложен детинец города Орша. Но на другом — левом берегу.

Дорога не близкая и в горку. Но если не спешить, то и в его годах осилить ее несложно. Тем более что он редко здесь бывал.

— Кто таков? — раздался мужской голос, и из-за деревьев выступило несколько мужчин с копьями.

— Вернидуб из Боровых медведей. — с некоторой торжественностью ответил гость. Он знал этих людей, а они его. Причем давно. Но все одно — ритуал есть ритуал.

— Проходи, — ответил самый старший из них, оправив пышные усы. — Только тебя все и ждут.

— Много собралось?

— Сам увидишь. — ответил он также по обычаю.

Ведун кивнул и молча прошел внутрь священной рощи. В ее центр. Туда, где стоял раскидистый древний дуб, на поляне возле которого обычно проводили редкие, но важные встречи люди его круга.

Ради такого дела он даже облачился в белые одежды.

Ну так-то не крашенные просто и выцветшие на солнце. Но все равно — в здешних реалиях вполне белые.

Вошел.

Тепло со всеми поздоровался.

И сел на указанное ему место.

— Мы здесь сегодня собрались из-за нового брата нашего — Беромира из Тихих медведей. — произнес самый старый ведун, выполнявший по обычаю роль этакого спикера, то есть, ведущего собрание. — говорить за него станет Вернидуб, ответственный за его пробуждения.