Рот, полный языков

Я вернулся и забрал из хлева Хомяка, дал чаевые девчонке-скотнице.

— Спасибо, сэр, рад видеть вас вновь, сэр, я очень терпеливо ждал, сэр…

— Хомяк, заткнись!

— Слушаюсь, сэр.

И мы пошли искать клоачных крыс.

За минувшие полвека Бостон подвергся десятку бандитских нашествий. Сначала, в восьмидесятых и девяностых, приходили «чистокровники» и «слабаки» из Лос-Анджелеса, потом явились «гонконгские клещи», когда этот свободный порт резко покраснел. Их сменяли камбоджийцы, испанцы, колумбийцы, новошотландцы, браззи, ямайцы… Период правления каждой шайки был недолог и заканчивался резней, а переходящий приз — Бостон — доставался новым победителям. Но в конце концов стереотип иноземных нашествий был сломан двумя факторами: образованием Североамериканского Союза и победой тропов и других синтетических биоактивных веществ над органическими наркотиками. САС поставил на своих границах железный занавес, зарубежным конкурентам не было ходу на его территорию. Селевый поток легальных нейротропинов хлынул в школы и на улицы, и вскоре появилась целая армия юных биобрухо с домашними аминошинковками и хромоварками, и они создали уже незаконные тропы и строберы. Образовавшиеся специфические ниши были заполнены разными шайками, войны за передел сфер влияния были редкими и незначительными, общественный порядок не нарушался, и власти в большинстве случаев глядели на «шалости» молодежи сквозь пальцы.

В целом сеть распространения синтетиков имела хаотичную структуру, вычленить строгую иерархию было невозможно, но все же отдельные банды обладали неоспоримо высоким статусом.

И одну из первых позиций списка занимали генералисты клоачные крысы.

К-крысы жили в лабиринте заброшенных труб, по которым сливались отходы в ядовитую бухту. Когда весь город переоснастили грязекомпостирующей техникой, в старой клоаке отпала надобность. С тех пор то и дело кто-нибудь ставил вопрос о ее демонтаже, но в бюджете метроплекса не находилось средств на подобную «косметику».

На шею пролилась холодная вода — как будто меня погладил зомби. Я стоял по щиколотку в мерзкой жиже. Хомяк дрожал, но не от холода.

Нас окружали крысы, освещенные моим фонарем. Все они подверглись стоматологическим усовершенствованиям, за что их и прозвали крысами. А в остальном — обычная разношерстная шайка, каких полно.

— Что, фраер, захотелось крысиным ядом ширнуться?

— Нет уж, спасибо. Нельзя ли повидать Цуму-Пуму?

— Пума у нас кореш деловой, с кем попало не базарит.

— Мы с ним знакомы. Агрессивности у крыс поубавилось.

— А что за дело-то у тебя? Объяснил.

— Жди здесь.

Я ждал. Крысы присматривали за мной. Один типчик грыз что-то вроде человеческого бедра. Хомяка по-прежнему трясло.

— Успокойся. Пока я рядом, никто тебя не обидит.

— Не могу справиться с собой, сэр. Это нехорошие люди.

Крысы услышали и захихикали. Вернулся тот, с кем я говорил.

— Пума тебя примет.

Из лабиринта труб мы выбрались под большой купол, помещение было завалено пожитками — гнездо крыс,

понял я. Меня подвели к двери в личные покои Пумы. Мы с Хомяком дальше шагали без сопровождения.

Цума-Пума возлежал на груде подушек, облаченный в доспехи из эластичного пьезопластика, с эффекторами, соединенными с электрохимической биосистемой организма. На шее, запястьях и лодыжках пьезопластик был покрыт рыжевато-коричневой шерстью. Лицо не было закрыто. Рядом сидела домашняя любимица — модель Зеленая Канарейка, оглаживала перышки. Когда мы вошли, она испустила пронзительную трель.

— Привет, корешок, давно не виделись, — сказал Пума. — С тех пор, как я спас твой хвост от «мозговых костей». — Пума рассмеялся. — Хотя это только моя версия.

— Которую ты всем выдаешь за стопроцентно правдивую. А я не разбиваю ее в пух и прах, и, стало быть, ты мне должен услугу.

— Смотря какой величины тебе требуется услуга.

— У тебя сегодня был клиент. — Я описал фон Бюлова. — Что ему понадобилось?

— Прости, чувачок, но этого я тебе не скажу. Сам знаешь, все наши сделки — коммерческая тайна. Если будем, хе-хе, крысятничать, к нам перестанут ходить.

— За эти стены ничего не выйдет, ты же знаешь, — возразил я.

Но Пума оставался непреклонен:

— Извини. Может, чем другим смогу помочь? Я сдернул с бедра шокер. Пума расхохотался.

— Зачем тебе эта игрушка? Хочешь меня вырубить? Тогда я и подавно ничего не скажу.

Я прицелился ему в грудь и нажал на спуск. Стрелка впилась в доспех и сразу выпустила микрокрючки.

— Мазила! Даже не оцарапал!

— Знаю.

Я послал по проволоке ток. Пума на своей лежанке сделался твердым, как доска.

— Батареек в шокере хватит на месяц бесперебойной работы. Когда я уйду из этой вонючей норы вместе с Канарейкой, сюда попробуют ворваться твои крысы. Вряд ли получится — ты ведь хорошо позаботился о безопасности жилища. Наверное, смерть от жажды — это просто кошмар.

— Засужу картель, продавший мне этот паршивый доспех!

— Только в том случае, если ответишь на мои вопросы.

Пума устало вздохнул — дескать, вот же привязался.

— Так и быть. Этот парень хотел, чтобы мы расшифровали его кровь. Нас такая просьба заинтересовала, да мы и сами собирались взять у него пробу. Но он был начеку и навел на нас лазик. Шутить он явно не был настроен, ну, и мы от приколов воздержались. И тогда он изложил свою проблему. Мы так поняли, что ему понадобился мощный математический сопроцессор и кой-какие нейрографические примочки. Мы их выложили, и он вроде остался доволен.

— Он не говорил, что собирается с ними делать?

— Приятель, трудновато дышать в таком костюмчике…

— А будет еще труднее. Продолжай. Куда он направился?

— Ну, в общем, заплатив нам, он остался почти ни с чем. Поинтересовался, где можно сыграть по-крупному. Я ответил, что казино в нашем городе консервативные, в долг фишек не дадут. И это чистая правда, Бостон — это тебе не Облако Оорта. Так что я ему посоветовал ехать в Атлантик-Сити.

— Ладно. — Я выдернул стрелку и смотал проволоку. Пума обмяк.

— Трудно с тобой дружить, — сказал он. — Но и ссориться не вижу смысла. Увидимся, частный легаш.

Снова очутившись на улице, я подключился к терминалу «Бостонского банка». Решил заплатить за наводку Плавнику, прежде чем двину в Атлантик-Сити.

Стоявший передо мной парень вынул из бабкомата свою карточку. Хотел засунуть в карман, но что-то его остановило. Он посмотрел на карточку, выругался, выхватил пистолет и пальнул в бабкомат.

Аппарат отозвался электронным визгом, на четырех колесах вылетел из ниши в стене и попытался дать деру. Но налетел на зеваку-коммивояжера, сбил с ног. Выроненный чемоданчик с образцами товаров раскрылся от удара о дорожное покрытие.

Зазвучала музыка. Закричала женщина.

Обиженный автоматом парень снова выстрелил. И на сей раз свалил машину.

Вокруг разбитого дымящегося бабкомата собиралась толпа. От пострадавшей машины остро пахло горелыми электронными внутренностями. Взбешенный юзер подошел к ней, растолкав зевак, запустил руку в пробоину и вынул свою настоящую карточку.

— Имитаторы, мать их! В прошлый раз у меня вот так же карточку сперли — пятнадцать тысяч САС-баксов, как корова языком!

— Мир жесток, — произнес кто-то в толпе, якобы сочувственно.