Ротмистр Гордеев 2

Гиляровский помолчав, добавляет:

— Никто мне, кажется, не помог так в жизни моей, как Китаев своим воспитанием. Сколько раз все его науки мне вспоминались, а главное, та сила и ловкость, которую он с детства во мне развил.

Владимир Алексеевич роется в карманах, выуживает пятак, зажимает его меж пальцами и сгибает пополам. Протягивает мне.

— Разогнёте?

Я верчу монету в руках и так и этак, пытаюсь… Хрен там был!

Как он это делает? Фантастика!

С сожалением мотаю головой, возвращаю монету дяде Гиляю.

— Увы…

Тот усмехается и разгибает её обратно. Протягивает мне.

— Держите, Николай Михалыч, на память.

— Спасибо. Будет моим талисманом.

Бережно убираю монетку в нагрудный карман кителя. Забрасываю удочку на будущее:

— С удовольствием бы взял у вас несколько уроков…

— За чем же дело встало? — удивляется Гиляровский. — Кончится война, милости прошу ко мне в Москву…

— Сперва надо, чтобы она кончилась. Ну и уцелеть, конечно.

— Вы правы.

Подъезжаем к полигону. Спешиваемся.

Журналист с любопытством вертит головой.

На огневой позиции два пусковых станка и три варианта ракет.

Китайские старинные технологии представлены Сяо Мином и Хуа Бином: примитивная тренога из жердин, на которой установлены в трубках четыре шестовые ракеты: топливная часть из полого колена бамбука, боевая — бумажно-тряпичная «головка».

Российские инновации от Жалдырина с Будённым: поворотный станок с полозьями, на которые установлены четыре ракеты двух типов: целиком исполненная в металле и с бамбуковой топливной частью и металлической боевой. Обе с оперением — по три хвостовых стабилизатора.

Мишень — в версте от огневой позиции — многострадальный сарай, не раз уже служивший нам в этом качестве. Поодаль от сарая группа ростовых мишеней, изображающих пехоту противника.

Поднимаю руку, чтобы дать знак к началу испытаний.

— Вашбродь, к нам гости!.. — Кузьма показывает мне за спину.

Оборачиваюсь. К нам приближается подвода в сопровождении нескольких всадников — казачий конвой, а на телеге… Ба, да это же мичман Власьев!

— Сергей Николаевич, какими судьбами?

— Думали застать вас в эскадроне, а нам сказали, что вы на полигоне, на испытаниях какой-то новинки.

— Скорее уж, почти забытого старого. Помните наш разговор о ракетах? Приглашаю присоединиться.

— Охотно.

Теперь удаётся дать отмашку к началу испытаний.

Китайцы поджигают фитили своих ракет. С жутким свистом, переходящим в ультразвук, от которого режет в ушах, бамбуковые ракеты устремляются к цели.

Лёгкая конструкция без всякого оперения летит далеко, но быстро теряет устойчивость полёта, принимается кувыркаться.

Одна втыкается в землю, не долетев до цели примерно с четверть версты, другая, вращаясь колесом вокруг своей оси, уходит к облакам и взрывается высоко в небе, третья и четвёртая прошивают сарай насквозь, пролетают ещё метров двести и уже там взрываются.

Н-да… Хотя бы звук устрашающий…

Киваю Жалдырину с Будённым.

Отмашка.

Полностью металлические изделия с басовитым воем уходят к цели. Хорошо идут, кучно и ровно. Наверняка, оперение способствует.

До сарая не долетела ни одна. Все три воткнулись в землю примерно на полуверсте. Зато дружно грохнули и оставили в месте попадания изрядную дымящуюся воронку.

— Тяжеловаты… — резюмирует Власьев.

— Есть такое дело, вашбродь, — Жалдырин с любопытством разглядывает мичмана, — Да и металлу на них уходит пропасть.

— Жалдырин, давай второй вариант.

Морячок кивает, устанавливает с Будённым на пусковые салазки второй вариант своих ракет — снаряженное порохом бамбуковое колено с винтовым оперением и металлической боевой частью.

Отмашка. Воющий с присвистом рёв ракет.

Летят ровно — вращение за счёт винтового оперения придаёт им стабильный полёт. Грохот трёх разрывов слился в один. Поднимаются в небо комья земли и последние останки многострадального сарая.

Отлично.

В глазах Гиляровского неприкрытый восторг и азарт. Власьев показывает мне оттопыренный большой палец. На этом варианте и остановимся. Разве что…

— Уважаемый Сяо Мин, что так жутко выло в ваших изделиях?

— Особый свистка, господина офисера.

— Можешь такие поставить на наши ракеты?

— Это мозна, господина офисера. Двадсать копеек за штука.

— Пятнадцать! — общение с китайцами выработало во мне привычку торговаться всегда и по любому поводу.

— Восемнадцать.

— Четырнадцать! — показываю, что дальше цена будет только меньше.

— Холосё, пятнадцать, — покорно вздыхает китаец, но плутоватый взгляд говорит лучше всяких слов — наверняка себестоимость вместе с работой пара копеек — не больше.

— Пятнадцать так пятнадцать. Делайте такие ракеты. Сотню штук. Во сколько они обошлись, кстати?

Жалдырин смотрит на китайцев.

— Железная — два с полтиной. А комбинированная — девяносто копеек.

Пятнадцать копеек плюс девяносто, умножить на сто… Сто пять рубчиков. Господа, штабс-ротмистр Гордеев — нищий! Уйдут все деньги, оставшиеся от тех полутора сотен, что выделил мне от щедрот Ванновский.

— Сергей Николаевич, — поворачиваюсь к Власьеву. — А что в телеге-то?

— Да вот! — Мичман отбрасывает рогожу, прикрывающую груз телеги.

Не верю своим глазам — пяток самых настоящих миномётов.

Вместо опорной плиты — прямоугольная деревянная колода с ручками для переноски. А в остальном — вполне себе миномёт.

— Вес — двадцать пять килограммов, — описывает своё детище Власьев.

На моё счастье, он переходит в метрическую систему и избавляет меня от мук перевода всех этих аршинов, пудов и берковцев в привычные единицы измерения.

— Калибр — шестьдесят миллиметров. Заряд до полукилограмма тротила. Дальность при испытаниях до полуверсты, чему способствует усиленный вышибной заряд. Меняя его мощность, можно корректировать дальность стрельбы. От двухсот метров до полуверсты, как я уже сказал.

Власьев щёлкает замками снарядного ящика, демонстрируя сами мины — овальные стальные «яйца» с оперением на хвостовой части.

Шесть штук. Неплохо для начала.

Отправляю Буденного, Жалдырина и Кузьму переставить ростовые мишени поближе — под предельную дистанцию миномёта. А сами с Власьевым и Гиляровским устанавливаем на позицию миномёт.