Ровесники. Герой асфальта

– Ксюш?.. Ксюшка! Ты чего? Очнись! Чего случилось-то?.. Виталька где? Что с ним такое?

Виталик… Его имя подействовало на меня как оживляющее заклинание, и я с трудом разжала заледеневшие губы:

– Вадим…Где Варька?

Волнение в его глазах уступило место иронии – такого вопроса Канарейка от меня никак не ожидал.

– Вот тебе и здрасьте… Только не говори мне, что ты теперь тоже её фрейлина.

В другой ситуации я бы могла достойно отпарировать этот выпад, однако сейчас было не до препирательств.

– Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно.

– Опять наедине? – Вадим явно имел в виду наш последний разговор в детской раздевалке, и намекал, что я снова буду кидаться на него с обвинениями. Сзади подошли ребята: Миша, Шурик, Юрка Борисов… Свои, родные…Как приятно было их видеть после общения с Шумляевской шайкой!

– Нет…При всех.

– Что-то серьёзное случилось?

– Да…

40

Вадим слушал меня, не перебивая, очень внимательно. Молчали и ребята, окружающие его с обеих сторон. Сбивчиво, взахлёб я рассказала им, как попала в грязную квартиру по приглашению Толяна, как Виталик напился и заснул прямо на кухне, за столом, и как я, собираясь уже уходить, невольно подслушала страшный разговор братьев Шумляевых. Признаться, мне хотелось бы излить душу в полной мере – поведать Канарейке и всем остальным ребятам о том, что Виталик – замечательный парень, и с Толяном он дружит в основном для того, чтобы быть в курсе его замыслов…Однако сейчас на подобные сентиментальные откровения просто не хватало времени. Так что приходилось ограничиваться голыми фактами. А вообще-то, я сердцем чувствовала, что Вадим и без того всё прекрасно понимает. Когда я закончила наконец свою горячую исповедь, некоторое время стояла ошеломлённая тишина. Пацаны с надеждой смотрели на лидера, ожидая его реакции и его решения – каким бы оно ни было. А сам Вадим, казалось, нисколько не встревожился, он выглядел только очень задумчивым.

– Если честно, Америку ты мне сейчас не открыла. Я это всегда знал, с тех пор как мы Шумляева из тусовки выгнали.

– Само собой, Вадь. – Возмущенно отозвался Раскопин, выражая этим общую мысль друзей. – Но сейчас-то, по-моему, всё намного серьёзней. Теперь, с Витькиной поддержкой, Толька осмелеет. Ты бы не рисковал лучше, а?

– Речь вообще не обо мне. – Возразил Вадим спокойно. – Варька меня гораздо больше волнует. Хотя сегодня ей вряд ли что-то угрожает.

– Почему ты так уверен? – Начала было я с жаром, и он тут же оборвал мою вновь начинающуюся истерику ледяным тоном:

– Сегодня у них гулянка, и Витька не такой дурак, чтобы спьяну серьёзные дела проворачивать. Так что успокойтесь все, а то на ваши физиономии смотреть страшно. Того гляди в обморок попадаете один за другим. В данный момент надо решить вопрос с Виталькой.

– Вот именно. – Поддержал Канарейку Юра. – Совсем Павлецкий скурвился. Жаль, такой реальный пацан был.

Я уже открыла было рот, готовясь до хрипоты защищать доброе имя Виталика, однако Вадим на этот раз не дал мне даже начать.

– Ладно! Нравственные проблем давайте потом будем обсуждать. Сейчас не до этого. – Он посмотрел на меня сурово. – Значит, говоришь, за столом уснул? Надо же, никогда Витальку пьяным не видел.

– Иди, посмотри. – Усмехнулся Миша. – Тебе там очень рады будут.

Вадим пропустил его иронию мимо ушей, не обратив на неё ни малейшего внимания. Он по-прежнему обращался ко мне:

– Ты дома у него была? Матери сказала, где он? Она же гипертоник, ей стрессы противопоказаны.

– Я?.. Н-нет… Не ходила.

– Почему?

Вадим смотрел на меня пристально, не моргая – тусклый свет фонаря придавал его глубоким глазам таинственный, загадочный блеск, и я окончательно смешалась. Казалось, он опять видит меня насквозь, читает все мои мысли и вовсе нет необходимости рассказывать ему о том, что произошло у Виталика в квартире. Впрочем, я и под дулом пистолета не решилась бы признаться ребятам, ЧТО ИМЕННО спровоцировало Виталика на безобразную драку с отцом.

– Я…Я отца его боюсь. – Затаив дыхание, я ждала новых вопросов и, ставшей уже такой привычной, насмешки в адрес моей ложной скромности. Однако на этот раз Вадим кивнул с пониманием:

– Да уж. Страху уважаемый Пал Андреич нагнать умеет. Я б от такого папаши ещё в младенчестве в детский дом сбежал. У них чего-то случилось?

Покривить душой я не сумела.

– Вообще-то да. Они подрались.

– Ни фига себе! – Ребята изумленно загалдели – представить тихоню Виталика в драке с отцом было нереально. Один Вадим по-прежнему оставался невозмутимым.

– Довел, значит, папа. Наконец-то. Когда-нибудь это всё равно должно было произойти. Ты сама видела или он рассказал?

– Сама.

Хорошо, что было темно, и никто не увидел, как предательски вспыхнули мои щёки. Знали бы они, в каком виде я была, наблюдая за этой дракой.

– Обалдеть! – Юрка аж задохнулся любопытством и ужасом одновременно. – А чего они не поделили-то, Ксюш?

– Не знаю – Я готова была сквозь землю провалиться от его банального вопроса.

– Нет, ну как не знаешь? Что они, без причины сцепились?

– Юр, тебе не всё равно, а? – Вовремя вмешался Вадим. – Хватит идиотской болтовни, давно пора действовать. Пойдём к Павлецким все вместе. Нам Пал Андреич не страшен. А наша Красная Шапочка, если хочет, может у подъезда постоять.

Иногда Канарейка просто умилял меня своей деликатностью, в такие минуты мне от души хотелось его расцеловать. Разумеется, чисто по-братски.

Теперь с меня были сняты все полномочия. Я могла спокойно шагать в окружении ребят и целиком полагаться на их волю. И десяти минут не прошло, как все мы оказались возле дома Виталика. Там на какой-то миг возникло замешательство.

– Шурик, - обратился Вадим к вечно молчавшему Чернову, - найди ещё кого-нибудь из наших ребят, только бегом. Мы пока к Галине Петровне поднимемся.

– Ты что, собираешься её за Виталькой в этот притон отправить? – Ужаснулся Юра. – Не лучше ли тогда сразу и «скорую» вызвать?

– Надо её сперва подготовить. – Вадим взглянул на часы. – Двадцать минут десятого… С ума она пока ещё не сходит. Придется потревожить…Иначе мы к Шумляеву просто не сунемся.

Миша нетерпеливо вмешался:

– Может, ты нам объяснишь, что ты намерен делать? Зачем нам Виталькина мать? Мы что, без неё не справимся?

– Ага. Я посмотрю, как ты войдёшь в этот притон с кем-нибудь из нас. Дай бог, без поножовщины обойдется.

– Ты думаешь…

– Я не хочу никем рисковать. – Безапелляционно и уверено отрезал Канарейка. Голос его звенел сталью полководца на поле сражения. – Пусть Галина Петровна вызывает участкового, за Виталькой мы пойдём только в его сопровождении.

Впервые в жизни из уст Вадима я слышала здравые речи! Куда девалось его постоянное безрассудство и склонность к авантюрам? Нынешний Канарейка отвергал саму мысль о самодеятельности, предпочитая заручиться поддержкой взрослых, а не действовать на авось. Что ж, это было очень умно с его стороны. Значит, моя информация беспокоила Вадима гораздо сильнее, чем он хотел показать при друзьях. Даже несмотря на то, что «Америку я ему не открыла».