Рой

Я со злорадным интересом поглядывала на него снизу вверх, не опуская правой руки. Вор, болтая ногами, медленно крутился вокруг своей оси в пяти аршинах над крышей.

На фоне полной луны он выглядел бесподобно, точь-в-точь нетопырь, высматривающий девственницу поаппетитнее.

— Что вы, Менес, я просто оказываю вам услугу, — иронично заверила я, меняя руку. Вор заверещал, сорвавшись было вниз, но, почти коснувшись земли, снова вознёсся над коньком, — как известно, чем выше в гору, тем целебнее воздух. Дышите глубже, запасайтесь здоровьем, завтра оно вам очень и очень понадобится. Я лично готова пожертвовать горсть перьев из своей подушки, лишь бы вам полегчало!

— Как вы можете быть такой жестокой! — неубедительно воззвал к моему милосердию летучий вор, — неужели вы хотите осиротить моих детей, обездолить стариков-родителей…

— … и овдовить жён, — ядовито добавила я. — Собственно говоря, именно так я и собираюсь поступить. Во благо всех прочих детей, жён и стариков. И, уверяю вас, этот груз ничуть не отяготит мою совесть и ваше хладное тело на верёвке не будет сниться мне по ночам. Возможно, я даже прикуплю обрывок этой веревочки на снадобье от почечных колик.

Заклятье телекинеза одно из самых простых и в тоже время энергоёмких, особенно ночью. Я сделала вид, будто снизошла-таки к мольбам Менеса, и вор шлёпнулся животом на гребень крыши, обеими руками ухватившись за резной конёк.

— Госпожа-а-а ведьма-а-а! — чуть погодя заголосил он ещё жалостливей. — Подайте мне лестницу — вон она, у стеночки лежит!

— Ну ты нахал, — фыркнула я, собираясь в целебных целях оставить Менеса на крыше до утра, а там уж пусть как знает перед Олупом выкручивается. — Хочешь вниз — прыгай!

— Высок-о-о! Боязно-о-о!

Вор так и не понял, почему я передумала. Бормоча слова благодарности, он торопливо спустился по лестнице и собирался дать дёру, но я злобно шикнула, вскользь коснулась замка и тот звякнул отпавшей дужкой. Я рывком выдернула её из петель, бросила замок на землю, распахнула дверь и за шиворот впихнула вора в амбар, проскользнув следом.

Менес споткнулся о порог и упал — по звуку, на мякину. Я растянулась рядом, предварительно захлопнув дверь. Остатков магии в аккурат хватило на щелчок замка.

В амбаре стояла непроглядная темнота. Пахло зерном, сеном и немного мышами.

— Госпожа ведьма, — восхищённо зашептал вор, норовя прижаться ко мне поплотнее, — давайте работать на пару! У меня есть на примете очень перспективный замок, от вас всего-то и требуется — перелететь через крепостную стену, отвлечь десяток-другой собак, усыпить четырёх стражников и взломать сокровищницу. Ну, может, ещё придётся сразиться с тамошним магом — очень нервный тип, плюется молниями почём зря. А я тем временем у разводного моста на стрёме постою. Добычу, естественно, пополам — хоть наводка и моя, но я не жадный…

Я без комментариев ткнула его лицом в мякину. Гул нарастал и вскоре стал слышен даже сквозь плотно пригнанные доски. Вор мигом утратил интерес к совместному предприятию и перестал дрыгаться, затаив дыхание. У меня тоскливо заныло под ложечкой — привыкшие к темноте глаза различили серое окошечко-отдушину под крышей, возле которого тускло светились движущиеся точки. Пчелы беззвучно ползали по венцам вокруг окошечка, словно прислушиваясь.

А потом до нас донёсся ещё более мерзкий и зловещий звук: цок-цок-цок. Словно подкованная лошадь по камням прошлась. Потом какой-то треск, пощелкивание, и снова: цок-цок, совсем рядом. Что-то стояло у самых дверей амбара, ощупывая поскрипывающий замок. Отпустило — замок глухо лязгнул о доску, пошло дальше. Светящиеся точки, одна за другой, исчезли. Время ржавой пилой тянулось по натянутым нервам. Наконец, в примыкающем к амбару курятнике закричал петух, вор чуть слышно заскулил и я, опомнившись, убрала затекшую руку с его затылка.

— Что это было? — Сдавленно прошептал Менес.

Я поморщилась, растирая руку:

— Волки.

— Шутите? — изумился он.

— Нет.

Мне и впрямь было не до шуток. Тварь, выжившая волков, активно использовала их охотничьи угодья.

— Зачем же мы от них прятались? — задним числом расхрабрился вор, вставая и придирчиво отряхивая соломинки с чёрной куртки. — Или ваше колдовство годится только для ярмарочных фокусов?

— Да затем, — я села и устало прислонилась спиной к двери, — что сегодняшний запас колдовства был истрачен на перевоспитание одного преступного элемента. Впустую, похоже, истрачен…

Вор размашисто дернул за ручку и пошатнулся от неожиданности. Снаружи неподкупно лязгнул замок.

— Выпустите меня! — неуверенно потребовал он, оглядываясь.

Я равнодушно пожала плечами.

— Не могу. Скажите спасибо, что впустила.

— Что же нам теперь делать?

— Ждать, — мрачно отозвалась я, устраиваясь поудобнее, — пока ко мне не вернутся силы.

— И долго?

— Не знаю. Час, два. Ночью труднее колдовать.

— А если нас застукают?! До рассвета рукой подать, вдруг хозяину приспичит с утра пораньше обойти дозором частную собственность!

— Раньше надо было думать, — окончательно разозлилась я, — вы сюда так активно стремились, вот теперь сидите и радуйтесь! Пощупайте борону, набейте карманы зерном — не представляю, что ещё вы собирались красть в амбаре.

— Не собирался я ничего красть! — обиженно запротестовал вор, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Мне замок приглянулся…

— Полагаю, веревочная петля вас тоже не оставит равнодушным?

Вор ненадолго притих, обдумывая ситуацию. Потом с надеждой предложил:

— А давайте притворимся, будто мы… уединились?

— С вами?! Предпочитаю дёготь. И уберите руку из моего кармана, пока она не осталась там навсегда!

— Ой, простите, я машинально! — искренне удивился он, выдёргивая руку. — Так как насчёт моего предложения? Пятьдесят пять процентов, а?

— Я, конечно, польщена, но вынуждена отказаться. Боюсь не оправдать столь высокого доверия, — оскальзываясь и увязая, я с трудом вскарабкалась на стог и растянулась поверх вкусно пахнущего сена, решив вздремнуть часок-другой. — И учтите, Менес — со следующего места преступления вы уползете или ускачете, смотря какое заклинание придёт мне на ум первым.

Вор благоразумно промолчал. Предложи он мне шестьдесят процентов, я бы придушила его голыми руками.

* * *

Когда я проснулась, вор исчез. В распахнутую дверь заглядывало солнце, вызолачивая подножие стога. В углу копошился Олуп, нагребая овёс в кадушку.

Я свесилась со стога и приветственно помахала ему рукой. Олуп подскочил от неожиданности:

— Вот те раз! А я уж думал, брешет свояк…

— Что именно брешет? — насторожилась я.