Роза для бессмертного принца

— Ну наконец-то, мой веселый друг. Я не впервые слышу это слово из твоих уст. Скучно? Всесильному Богу скучно? — Дивайн гортанно засмеялся. — То ли еще будет.

— Не смейся, Дивайн. Я далеко не всесилен. Мое могущество превосходит твое только в тысячи раз. Но меня воротит, когда кто-то просит моей милости по пустякам. Меня выворачивает, когда моим именем клянутся всуе. Меня раздражает, когда меня поминают через слово. Тысяча просьб, тысячи шепчущих молитвы губ, тысячи бессмысленных и бесполезных даров, сотни глупейших ритуалов. Чего улыбаешься? Я стал похож на тебя! А ты остался прежним. Ничего не изменилось! Ты бы мог изменить свою жизнь! Но ты ничего не стал менять! Опомнись! Некому посягать на твои драгоценные владения. Люди Анвеора? Да их остатки и смотреть бояться в твою сторону. Серый Дом стал Частью Дома Тьмы, я — последний, кто остался из тех, кого ты не подчинил своей власти. Мне не нужно твое царство. Мне не нужно твое золото. Никто не тронет твоих владений. И ты это прекрасно знаешь, но все сидишь в своем дворце, блюдешь дворцовый этикет, упиваешься своим одиночеством. Ее смерть подарила тебе свободу. Ты мог бросить все и делать все, что заблагорассудиться. И что ты выбрал? Ничего не изменилось, Дивайн. Я знаю, что сам — не лучше. Я уничтожил тысячи людей ради мечты, которая не принесла мне ничего. Думаешь, мне их жалко? Ни капельки. Мне жалко себя. Жалко мечту. Но не людей. Людей, смотри, сколько. А мечта одна. А у тебя не было даже мечты.

— И чем мы с тобой отличаемся? — некрасиво улыбаясь, сказал Дивайн.

— Тем, что я смог сказать вслух то, что мы оба прекрасно знали.

— Кто мы? — с нажимом спросил Лорд Дивайн, — Я прекрасно знаю, то, что ты мне сказал только что. Я хочу получить ответ на свой вопрос.

— Мы-то, что мы есть. Не более того. Я бы сказал, что мы — девиация человека. Мы — попытка. Мы — фигуры, но только старшие. Но нами так же легко играли, покуда мы не восстали. Все было просчитано еще до нашего рождения. Я не утомлю тебя, если начну с самого начала? И не разочарую, если правда тебе не понравится? Судя по тому, что ты ищешь ответы, ты долго обдумывал свои вопросы. Начнем с самого скучного. Мы не одни. Есть еще тысячи обитаемых миров. Когда наша планета почти погибла, причем не без помощи человека, к нам пришли спасители, которые все стерли и решили подарить нам второй шанс. Боги пришли, чтобы спасти наш мир, дать нам новый порядок, научить жить в гармонии с природой. Они изменили землю, сняли ограничение на магию, которое существовало много тысячелетий. Но что-то пошло не так. Человеческая сущность все равно проявляла себя и никакой гармонии с природой не получалось. Осознав, что эксперимент окончательно провалился, они решили уничтожить нас подчистую. Так наступила эпоха мертвых детей. Численность населения значительно сократилась. Но мы все равно выживали. Нас собрались уничтожать, но один из тех, кого принято называть Богом, Шаграт или Аграш, воспротивился этому. Втайне он передал Домам три камня, при помощи которых можно создать бессмертных, по образу и подобию своему. Он решил поставить собственный эксперимент. Идея Богам понравилась, и они раздумали нас убивать. Но вскоре наблюдение за нами им наскучило, и они отправились домой, предварительно наложив ограничение на количество бессмертных. Наблюдать и контролировать эксперимент остался один Шаграт. Он передал нам не только силу, но и оружие, которым мы могли бы уничтожить результаты неудачного эксперимента. Он тогда и не догадывался насколько мы, люди, изобретательны. Тем временем мы изучали свойства камней и достигли определенных успехов. Альвенц — был первым, кто узнал о том, что можно создать нечто богоподобное, но его эксперименты были запрещены Светлым Домом, ибо противоречило их высокоморальной доктрине. Альвенца уничтожили, а его записи были засекречены и спрятаны. Но однажды, молодой и амбициозный человек, по имени Анвеор, обнаружил записи и начал свой путь к истине. У него сразу нашлись сторонники. И тогда Анвеор, прикрываясь великой идеей путешествия к звездам, забрал с собою камень Светлого Дома. Правду знали только Светлые. Он намекнул им, для чего нужен камень. Светлые рассчитывали на то, что их Дом будет награжден за веру и преданность. Черный Дом отказался сотрудничать и помогать. И тогда Анвеор со сторонниками покинули владения Домов и продолжили искать способ обратить человека в бессмертного. Они нашли способ, согласно записям Альвенца, которые им отдали представители Светлого Дома, и Анвеор стал первым бессмертным. То, что Серый Дом отдал ему Абсолютный Щит, позволило ему выполнить еще одно условие. Анвеор обманом вынудил Шаграта обрушить свой гнев на него. Таким образом, удалось победить Шаграта. Ошибка Шаграта заключалась в том, что он нас недооценил. Тем временем жизнь продолжалась, Анвеор пытался понять, как занять место Шаграта, но он не понимал последнего условия. Нужно умереть. И тут подвернулся Серый Дом, который потребовал вернуть свою собственность. Анвеора пытались убить, но Анвеор был бессмертен, и тогда он решился на отчаянный шаг. Он был не уверен в результате, но попытался. Он убил себя. Абсолютный щит вернулся на шею Доминатора Серого Дома, так и не раскрыв своих секретов. А теперь перейдем непосредственно к тебе, Дивайн. Твой не совсем нормальный дед решил иметь наследника самых чистых кровей. И это в ту эпоху, когда половина детей рождались мертвыми! У него самого не было ни братьев, ни сестер, но судьба подарила ему двух разнополых детей, которых он свел в одной постели. Он не учел, что от подобных союзов, дети рождаются очень слабыми или с отклонениями. Ты родился едва живым, и шансы на то, что ты проживешь до года, были мизерными. И тогда появилась Леди Дилерия, которая была прекрасно знакома с трактатами Альвенца. Под угрозой смерти, дав вечный обет молчания, она из второй части камня создала тебя. Тебя назвали Даром, Сыном Бога, воздали почести и воспитали, как престало наследнику чистейших кровей. А то, что у тебя есть особенности — это вина твоих несчастных родителей. Серый Дом решил не отставать и создал мою мать. Ее камень породил еще один камень. Так появился я. Камни, которые находятся вместо сердец бессмертных, могут порождать себе подобные камни меньшей силы. Постепенно камень, получив тело, растет и становится сильнее. Размножение бессмертных в геометрической прогрессии было бы не за горами, если бы не ограничение. Что было дальше — ты знаешь, этого я тебе не буду рассказывать. В итоге получилось все, как хотела моя мать. Я выжил. Для того, чтобы я был похож на ее супруга, она подарила мне эту маску, которую поначалу поддерживала сама, а потом научила меня. Этой магии научил ее ты, я так понимаю, а тебя Дилерия.

— Ты совсем не похож на свою мать, — сказал Дивайн.

— Да и на своего отца я тоже не похож. Правду иногда так легко скрыть. Даже смерть не способна раскрыть все секреты.

— Что такое смерть? — хрипло спросил Дивайн, отчего-то глядя на свои руки.

— А смерть — это последняя боль. Шаг в пропасть и вечное падение. Я удовлетворил твое любопытство?

Дивайн не ответил. Шаэсса и так знал ответ. Он знал так же и ответ на свой вопрос.

— Девочка? Почему ты обратился к Людям Анвеора, и почему в ней осталась часть души? Нельзя ли было обратиться ко мне? — спросил Дивайн.

— Анвеориты умели это делать лучше, чем твои маги. Я обратился к Анвеоритам. У них сохранились некоторые записи Альвенца. Камень лишь ненадолго может контролировать тело, поэтому пришлось оставить часть ее души, чтобы выиграть время. А я не знал, сколько времени мне понадобиться для осуществления задуманного. Рисковать я не мог. Вот и все. Сознаюсь, сам я к ней сильно привязался, несмотря на то, что о таких вещах никогда не задумывался. В ней было свое очарование… Да… Но пришел час истины, и она должна была умереть. Теперь ее нет. Нигде… Она растворилась в вечности… А мы имеем то, к чему стремились, — грустно сказал Шаэсса, — Анвеор оказался не таким уж и мерзавцем, достойным смерти… Он знал что мы затеяли. Он все знал, но он нас недооценил.

— Каково быть Богом? — лениво спросил Дивайн.

— Я тебе уже говорил. Я не стал Богом в том смысле, в котором мы думали, я просто получил больше силы, чем у всех живущих и доступ ко всей информации. Теперь я знаю всю историю этого мира, историю каждого отдельного человека. Я получил доступ к информационному потоку. Белая Ладья фиксирует любое событие, которое происходит здесь. Боги оставили ее, как инструмент наблюдения за миром. Они сделали так, что даже в случае, если мир снова станет прогрессивным, снова начнет осуществлять космические полеты, никто, кроме таких, как мы с тобой, не сможет получить доступ к Ладье. Только те, кто создан по образу и подобию богов имеют на это право. Но мы не боги. Ни ты, ни я. Да, у меня есть сила, но ее не хватает, чтобы полностью контролировать все. Бедный Анвеор. Он чувствовал то же самое, что и я. Он чувствовал, что находится не на своем месте, что он слишком слаб для того, чтобы управлять миром, но все равно пытался. И, между прочим, справлялся неплохо.

— Ты его оправдываешь? — спросил Дивайн.

— Я его понимаю. Теперь понимаю. Я думал, что получу вседозволенность, а получил — вечное рабство, — грустно ответил Шаэсса.

— Ради этого нужно было убить себя? — брезгливо спросил Дивайн.

— Белая Ладья существует. И находиться она среди звезд. Но попасть туда можно только выполнив два условия. Первое — уничтожить ее предыдущего хозяина. Тогда Белая Ладья признает тебя новым хозяином и гостеприимно примет, — Шаэсса посмотрел на небо и почему-то тяжело вздохнул, — В момент смерти предыдущего хозяина ты услышишь ее зов. Чтобы откликнуться на него и попасть в святая-святых нужно уничтожить свое тело. Это второе условие.

— Если Боги ушли, то… как же Шаграт? Почему он остался? — перебил его Дивайн.

— Потому, что он не захотел уходить. Он не верил в то, что мир готов к самостоятельности. Анвеор обманул его и убил, точно так же как и я его, некогда уверовав в то, что быть Богом — это просто.

Дивайн хрипло нарушил тишину:

— Ты сам, Шаэсса обрек себя на добровольное рабство. Ты сам захотел власти, а теперь хочешь уйти от ответственности. Власть поймала тебя. И сейчас ты мечешься, как птичка, которая пытается найти выход из золотой клетки. Ты бросаешься на прутья, а они не поддаются. Ты угрюмо сидишь на веточке и смотришь на волю.

— Дивайн, пойми. Я за себя все просчитал. Я нашел выход. Я нашел щель между прутьями. Я — выпутаюсь. Я уже выпутался. Любой исход, отличный от этого, делает мою игру стоящей. Я долго анализировал судьбы всех участников и увидел, что ты, сам того не ведая, дал мне шанс переписать историю. Это место — временная аномалия, которую ты создал случайно, воспользовавшись заклинанием, истинная сила которого тебе была неизвестна. Оно стало точкой отсчета всех последующих событий. Я всего лишь проанализировал все и вот, я здесь. Ты тоже здесь, — развел руками Шаэсса.

— И на это потребовалось столько времени? — удивленно спросил Дивайн.

— Я анализировал каждый шаг. Ты не поверишь, но я и вправду сильно удивился, узнав, что ты — Хранитель души девочки. Такого я и предположить не мог! Но больше всего я удивился, увидев то, что в этот день, много лет назад, она видела тебя у собственной могилы! — Шаэсса опустил голову.

— Если ты говоришь о том, что не видишь будущее, то, как объяснить, что его видит девочка и ее мать? — внезапно спросил Дивайн.

— На этот вопрос я тоже искал ответ. Я хотел просмотреть всех ее предков, чтобы определить, откуда мог бы взяться этот стихийный дар, но… Я не могу сказать тебе правду. Это — загадка, которую придется разгадать тебе.

Дивайн молча встал и медленно двинулся прочь.

— Дивайн! Я знаю, что за камень стоит в том кольце. Я знаю, почему он так тебе дорог. Перстень, который бросал в море твой дед, был без камня. Камень в него вставил ты. Это — единственная вещь, которая всецело принадлежит тебе. Камень, который я держу в руке — осколок твоего сердца. И он может подарить бессмертие… Как только ты покинешь это место все измениться.

Но осенний туман глотал слова, так и не давая им долететь до черного сердца.

— Теперь и у меня есть выбор… Мой ход! — король-менестрель вдохнул и посмотрел на небо, а потом, положив руку на грудь девочки, вынул ее, еще трепещущее сердце. Камень из перстня засиял в тонких пальцах Шаэссы и исчез в груди ребенка.

— Жаль такое верное, любящее сердце… Жаль дарить тебе вместо него камень, но по-другому я не могу спасти тебя, моя девочка. Спасти от нас и самой себя. Я дарю тебе вечную жизнь, не требуя ничего взамен, если только ты сама не захочешь меня отблагодарить. Я дарю тебе силу, которой нет ни у одного из смертных. Просто так… Это — моя попытка изменить мир снова. И снова ты — мое оружие, моя надежда и мой главный козырь. И снова я тебя использую. Но в этот раз все будет по-другому, я обещаю.