Роза для короля!

Черноволосый мужчина, Питер Итон, слуга и раб советника смерти Накашимы, усмехнулся: – Я сын и брат, но сейчас я готов ради этой девушки убить и сестру и мать, только бы быть рядом с ней. Так что вы госпожа хотите сделать?

Накао отшатнулась, понимая, что она в меньшинстве. Эти двое мужчин не владели магией родов, да, но по их прекрасно сложенным фигурам можно было с уверенностью сказать, что силы у них в руках хватит, чтобы решить все в свою пользу, а пользоваться магией рядом с алтарем богов всегда было чревато, потому она смирилась: – Хорошо, ради дочери я дам вам право первенства. Но у нее уже есть мужья, как вы с этим справитесь?

– Мы разберемся, это уже будет наша жизнь. Главное ведь вы в нее не лезьте, а то можем случайно спутать с врагом, – Дазан тряхнул головой, показывая Питеру, что магия успокаивается, значит, девушка скоро очнется. – Нам пора дать нашей госпоже переодеться в более подходящий наряд.

– Мэлисента владеет землями Эделин, по праву рождения, завтра я отправлю ее туда, чтобы вы могли наблюдать за ее магией без вреда для империи, – Накао сделала шаг назад, разрывая расстояние между алтарем, мужчинами и дочерью.

– Сегодня, госпожа, а лучше сейчас. Я не привык ждать, – стоящий перед ней Питер Итон качнул головой и встал перед Накао закрывая поднимающуюся на алтаре Мэлисенту, своей спиной.

Рядом с ним в два шага встал спиной к Мэл, Дазан: – Велите принести одежду госпоже.

Накао фыркнула, но согласилась: – Через час открою портал в земли Эделин. Но кто до этого будет с моей дочерью? Вы? – иронию в ее голосе услышала даже встававшая во весь рост Мэл.

– Одеться я могу и сама матушка. Надеюсь, больше ко мне нет претензий, или и дальше будем играть в женское рабство? Так я против любого насилия, особенно над собой любимой, – Мэл подхватила лежащую на алтаре сорочку в которой ее сюда привели и набросив ее на себя выдохнула. – Вот так уже лучше, чувствую себя человеком, а не вещью. А что вообще происходит?

Двое стоящих перед ней мужчин синхронно повернулись к ней и поклонились. Мэл замерла, перед ней только что склонили головы два прекрасных сильных юноши, и их контраст сразу бросался в глаза: – Ух, ты, прямо – беляночка и розочка. И почему я сразу вас не заметила? А, ну тогда я вообще ничего не видела, кроме алтаря. И что так и будем стоять?

Накао потерла виски и вздохнула: – Мэлисента, идем, тебе советом назначены эти двое слуг, для защиты и назначено новое место обитания – твои земли по праву рождения.

– Одежду госпоже, – напомнил, выпрямившись Дазан.

– Конечно, но если вы так спешите, то может, лучше мы сразу передадим ее гардероб у портала? – Накао улыбнулась дочери и подхватив ее под локоток двинулась к двери, которую любезно открыл черноволосый Питер.

Мэл двигалась за Накао, принимая все, что происходило с ней в последнее время с ледяным спокойствием: – И что мне там делать?

– Что хочешь милая, но покидать ее тебе нельзя пятьдесят лет, – с улыбкой ответила Накао, двигаясь к лестнице. – Сейчас пройдем в зал с пентаграммой и переместимся. Ничего не бойся, там все будет по высшему разряду, обещаю.

– Ой, что-то мне это не нравится. Да и пришли ко мне моих мужей, – добавила Мэл, всматриваясь в фиалковые глаза матери.

– Конечно милая, сразу же, как только вы отбудете, – ее улыбка была уж больно слащавой, как показалось девушке, но позади нее, дыша ей в след топали двое мужчин, приходилось не сбиваться с шага и принимать слова матери на веру.

Накао заставила дочь и двух ее сопровождающих мужчин встать в центре пентаграммы и открыв портал помахала рукой: – Прощай Мэл, надеюсь, еще свидимся. Да, и мой совет будь понежнее с мужчинами, там давно не было госпожи, немного рабы распоясались, а слуги вообще от рук отбились.

Мэл стояла в центре пентаграммы и когда услышала слова матери, приподняла брови и открыла от удивления рот: «Мне в наказание дают земли, где правят бандиты? И это мои земли по праву наследования?»

ГЛАВА 28 Земли по праву наследования …

И вот она стоит в круглой комнате, на стене доживает свои последние дни последний магический светильник, а двери пытаются выбить двое мужчин: – Круглая комната, пентаграмма на полу и ледяной холод, от которого сводит зубы. Да, уж матушка, удружила, так удружила. И за что же ты меня так не любишь?

Каменная башня встретила троих молодых людей ледяным холодом и темнотой. Несколько секунд все молчали, а потом Мэл впервые услышала крепкое слово из уст одного из стоящих рядом с ней мужчин. Уши не скрутились в трубочку, но улыбку на лице стоящей в центре пентаграммы девушки вызвали. Через несколько минут, которые тянулись как век, на стенах зажглись несколько светильников, мигали, стреляли магией, а через несколько минут вызывая лишь уныние, два из трех погасли, вспыхнув в последний раз. Одного светильник хватило, чтобы мужчины, наконец, отмерли и бросились к двери, и попытались ее открыть. Мэл рассматривала помещение, в котором они находились с радостью ребенка, который забрался на чердак и впервые увидел сокровища своих родителей. Каменный пол холодил ее ноги, стены круглой башни все были расписаны узорами, вязями и словами, которые Мэл и хотела бы прочесть, но не зная письменности, могла только мысленно восхищаться творчеством художника. Ни окон, одна единственная дверь, а потолок так высок, что приходится задирать голову вверх, чтобы понять, что потолка в ее понимании нет, это башня и она довольно высока.

– Ну, мы хотя бы не умрем от недостатка кислорода, – кивая самой себе, прошептала Мэл и повернула голову к мужчинам, которые с остервенением дубасили дверь. Дверь сотрясалась под их ударами, но стояла, да, скрипели петли, ручка уже валяется где-то у них под ногами, гул стоит такой, что кажется к ним ломится по меньшей мере медведь, благо весь гул уходит верх и остаться глухими им всем не грозит. – И что это и все мое наследие?

Когда светильник мигнул в последний раз и погас навсегда, Мэл выдохнула, а дверь слетела с петель.

Дазан Хитс оправил камзол и повернулся к девушке стоящей внутри пентаграммы: – Идемте госпожа, путь свободен.

Питер Итон встал с колен, отряхивая пыль и грязь с черных брюк и кивнул: – Нам нужно пройти через двор, замок перед вами госпожа.

– Хорошо, – Мэл сделала шаг вперед и поняла о чем они говорили. Перед ней был каменный двор, усыпанный желтыми листьями, ветками, остатки роскошных кустов роз и других уже неизвестных ей растений, стояли высохшими остовами некогда великолепных растений. – Везде опустение и тлен, – а через это засохшее недоразумение она увидела замок: двухэтажный, с острыми шпилями, серый камень, черные окна, благо без витражей. – Слава богам без витражей, никогда не любила это недоразумение, – увидев удивленные взгляды своих сопровождающих, добавила. – Я люблю свет, который освещает комнату ранним утром, и люблю наблюдать за закатом, когда игра красок на небе заставляет пожалеть о том, что я не художник и не могу это нарисовать. А так, миленько.

Замок не поражал роскошью, два этажа, но это не мешало ему быть красивым, ведь это теперь ее дом, значит, как бы он не был заброшен, убог в данную минуту, она будет радоваться ему.

– Ваши ноги, позвольте помочь, – остановил ее черноволосый.

Но Мэл вдруг осознала, что между ними тремя пора установить правила: – Вас прислал ко мне совет триединства? И с этого момента вы будете за мной следить?

– Все немного не так, госпожа, – попытался ответить мужчина с белыми волосами.