Роза для короля!
Шрифт:
Еще два часа потратили на то, чтобы найти чистые кувшины, потом смогли налить в них вино, пытаясь как можно меньше разливать красную жидкость, ведь расточительность в их случае каралась голодом и все это вынести в главный зал замка, где поставили стол и три стула. Мэл с гордостью смотрела на плоды их труда: стол из кухни, стулья каждый из своей эпохи, такие же разные как и сидящие на них молодые люди, но главное ведь целые. Она вымыла стол, тряпками, которые сама же и сделала из штор, протерла от пыли стулья и даже вымыла пол и сейчас садясь за стол, была очень горда всеми своими действиями. А вот мужчины, сидящие за столом рядом с ней, чувствовали себя неловко. Во-первых, они никогда не видели чтобы женщина так работала, во-вторых, она это делала так естественно, что они любовались ее отточенными движениями,
– Все, можно садиться, – с гордостью оповестила Мэл, осматривая главный зал. Она первой упала на стул и поставив локти на стол, ну да забыла приличия, опустила в ладони голову и простонала. – Как же давно я не убиралась, подзабыла как это нудно и скучно.
Питер и Дазан сели рядом с ней и каждый в этот момент подумал о том, что они виноваты что сейчас именно она так устала, наводя порядок в вверенном им жилище. А Мэл наблюдала за двумя мужчинами, отмечая, что одежда все-таки делает человека более высокомерным. Сейчас когда этим двум франтам пришлось работать руками, и у них впереди маячил голод, они стали именно теми, кем по сути и были – спокойны, рассудительны и просто мужчины, которые грязные, лохматые, но кажется счастливые. Рукава закатаны, камзолы брошены где-то в районе кухни, их длинные волосы убраны на затылки в довольно неухоженные хвосты, но что не сделаешь для красоты… Да, намахались руками, находились вверх и вниз, устали и вымотаны, но улыбки на лицах и кажется довольны. А что физический труд сделал из обезьяны – человека, да и любой труд – облагораживает как человека, так и его окружение.
– Я нашла лишь одну кровать, вы где будете спать? – Мэл наблюдала как Питер вытащил крышку из кувшина и начал разливать вино по деревянным плошкам, ну да все что нашлось на разбитой кухне. Его рука непроизвольно дернулась и он внимательно посмотрел на нее.
– Не переживайте госпожа, – да, его официальное обращение к ней резануло уши и она аж плечами передернула от негодования. За эти несколько часов она уже привыкла к тому, что ее не называют по имени, но и «госпожи» она не слышит.
– Мы найдем, где переночевать, – поддержал друга Дазан.
«Понятно, сбегут. Ну и ладно завтра сама в печку полезу, я знаю, как она выглядит изнутри, справлюсь. Отец недаром меня учил всему, даже знаю, как автомат собрать, а уж с печкой справлюсь».
Видно ее мысли были написаны на ее лице, потому что Дазан вдруг обратился к ней, назвав ее по имени: – Мэлисента, если вы не против, я бы хотел забрать себе комнату в конце коридора.
– А там есть комната? – ахнула Мэл и утонула в его серых глазах.
– Там есть даже три комнаты, довольно неплохи, но главное там есть кровати и даже осталась кое-какая одежда, – Питер присел, наконец, на стул и кивнул головой, подтверждая слова друга.
– Хорошо, – почему-то сейчас на ее душе стало легко и не так обидно, даже слезы на глазах попытались выступить, но Мэл сдержалась. Нельзя показывать, как же ей страшно остаться одной…
Когда выпили первый «бокал» все расслабились. Питер стал подшучивать над другом, а Мэл смеялась над его шутками, отмечая, что мир вокруг нее изменился, стал более прозрачным, что от усталости у нее закрываются глаза и желание лечь становится непреодолимым. Когда ее голова попыталась соприкоснуться со столом, только ладонь Питера не дала ей это сделать: – Нужно перенести ее в кровать, – подхватив ее невесомое тело, он двинулся к лестнице, прижимая ее к себе как самое дорогое сокровище и надеясь, что завтра она не прогонит его, а даст еще хотя бы день насладиться ее обществом. Дазан шел впереди и открывая дверь выбранной ею спальни, отметил, что здесь довольно уютно, кровать заправлена и ночной воздух сменил в комнате затхлость и тлен.
Смотря, как Питер уложил Мэл на кровать и накрыл ее одеялом,
Дазан вздохнул с сожалением, они ведь так старались, чтобы принести воды, но огня нет, подогреть воду нельзя, и их госпожа сейчас ложится спать грязная и он просит у нее за это прощение.Выходя из комнаты Дазан уже знал, что ему делать: – Нужно вычистить печь, – Дазан говорил эти слова другу и снимал с себя рубашку, да, уже не белая, но другой пока нет, а в дымоход в ней лезть значит порвать последнюю одежду, что недопустимо. Правила приличия, вколачивались ему с пеленок и быть перед своей госпожой голым – значит пасть в ее глазах так низко, что равносильно сравниться с рабом.
ГЛАВА 33 Пора принять действительность…
Дешерот стоял перед Анном и рычал: – И где мы?
– Понятия не имею. Портал я вызвал, настраиваясь на Мэлисенту, но где мы – не смогу сказать. Это ведь у тебя висела на стене карта мира, вот и скажи где мы, – огрызнулся Анн.
– Так, не ругаемся. Мы свободны, живы, а с остальным справимся, – остановил всех Хенол, становясь между двумя мужчинами, у которых уже кулаки подняты вверх. – Давайте осмотримся и идем слушать новости, – Хенол осмотрел всех шестерых критичным взглядом и продолжил. – Да, уж наша кампания кого угодно введет в ужас. – Герий сбрасывай броню. Иначе продам ее вместе с тобой, – а сам уже смеялся, рассматривая молодого стража.
– У меня там только подштанники и майка. А обувь можно оставлю? – извинился молодой человек.
– Оставь, что с тобой делать. Держи, – Дешерот сбросил с плеч кожаную жилетку, – прикроешься.
Пока Герий переодевался, вернее раздевался, а Дешерот и Хенол ему усиленно помогали, Анн и Киих осматривались.
– Портал сработал где-то в северных землях, – поеживаясь, отметил Киих, отмечая довольно прохладный воздух.
– Да, довольно прохладно. И кто из совета у нас живет на севере? – Анн вспоминал совет триединства и все указывало на Накао Стаакс. – Накао Стаакс, что мы знаем о ее правлении?
Киих прищурился, всматриваясь в покрытые желтизной кроны деревьев: – Умна, магия нейтральная, не сильно притесняет слуг и рабов, но не терпит неповиновения. Любит власть, а кто из них ее не любит? – мимоходом отметил. – И очень предана сама себе. Слышал, что ее сыновья приняты ею как личные стражи, а что, всегда удобно, всегда под боком и если что спустить с тетивы тоже можно. Они уж точно не предадут.
– Мы готовы, – отрапортовал Бром и улыбнулся. Этому мальчику нравилась свобода, ведь здесь он был не под присмотром, а главное нет насилия, нет боли, которую терпеть иногда уже не было сил. Здесь они равны, значит, к нему будут относиться как к равному, а это в его случае дорогого стоит, а вернее его жизни.
– Так, давайте-ка разведку местности проведем, – стал командовать генерал, осматривая свое «войско».
– Согласен, ищем город и идем слушать и слышать. Если ее забрала Накао, нам придется тебя Бром побеспокоить, – Хенол повернулся к мальчику и кивнул на его невысказанный вопрос. – Да, малыш ты будешь нашим разведчиком. Слухи в городе всегда противоречивы, а нам нужны точные сведения о том, что происходит в замке.
Бром опустил плечи, но тут же приподнял голову и кивнул, соглашаясь с Хенолом, сейчас в замок мог попасть только он, что уже делать, придется еще немного потерпеть.
– Не бойся, мы без тебя не уйдем, – похлопал его по плечу Анн. – Продержись пару дней и заберем тебя оттуда.
– Ну, за пару дней со мной ничего ведь не случится? Так что я согласен, – от его слов Бром воспарял духом и улыбнулся.
– Тогда осталось найти замок, – Дешерот кивнул и показал рукой налево, с высоты его роста ему было хорошо видна местность, а там среди желтизны полей вилась хорошо утрамбованная дорога, – нам кажется туда.
***
Два друга, Питер и Дазан, встретились случайно: выполняя свои миссии, переданные им их матерями, они столкнулись в трактире. А сидя за одним столом и делясь впечатлениями, поняли, что сейчас встретились два одиночества. Два разочарования в этой жизни, обрели случайно в лице сидящего напротив молодого мужчины друга и товарища. Тогда они вместе выполнили два задания, объединив их в одно, нашли и покарали беглых мужей, а идя по дороге жизни, сразу обоим пришло понимание, что жизнь пора менять, иначе их участь однажды решит кто-то еще.