Розалинда. Детектив

– Но почему вы выбрали закрытый аукцион, а не ярмарку изобретений, проходящую каждый год в Серебряных Горах? – спросила я.

– На ярмарке – узнают все. О нас будут говорить. На аукционе – мы лишь подразним. О нас пойдет слух. Люди будут шептаться. Разве это не лучше? – подмигнул Сэлвер.

Не знаю, что они там изобрели, но могу сказать одно: Сэлвер Освальд – самонадеянный дурак. Кстати, со мной, похоже, согласна и его сестра. По крайней мере она все время разговора смотрела на брата так, будто хотела его прирезать. Надо будет завтра подружиться с Амандой.

Фредерик. Без фамилии. Самый темный тип всего аукциона. Его знают все, но о нем ничего не узнать. Когда Фредерик покинул нас, я спросила у Курта Хьюгсона, давно ли они знакомы. Ведь они там хорошо беседовали в начале аукциона… Но Курт ответил, будто он встретил Фредрика лишь вчера вечером на пути в поместье. Сэлвер тоже лишь скривил рожу: он, как очень богатый и очень надутый индюк, не переносил простолюдинов.

Мои догадки о Фредрике разнятся: он может быть старьевщиком – конкурентом Генри. А может и сторонним детективом. Нет, не тем, кого нанял Александр. Учитывая две смерти на предыдущих аукционах, детектива могли нанять родственники погибших. В этом случае мое дело печально: я не люблю конкуренцию.

Генри Соквел. Слепой наследник антикварной империи. Он уже три раза был на аукционе. И по нему видно, что аукцион он не выносит. Странное выражение отвращения промелькивало по его лицу, каждый раз, когда речь заходила непосредственно о деле. Отчего такая реакция? Надо будет копнуть глубже в его историю.

Оставались Ароны и Аманда. С последней я справлюсь завтра. Насчет Аронов – я не уверенна. Но я точно знаю, они на аукционе в первый раз, и потому за ними надо лишь наблюдать.

Я закончила свои записи, откинулась на стуле и закрыла глаза. Как раз в этот момент расслабления ко мне и постучали. Я нехотя открыла дверь. На пороге стоял Александр.

– Скажите, что пришли пожелать мне спокойной ночи, - взмолилась я.

Александр окинул меня взглядом полным…презрения (?) но сказал лишь:

– Нам пора работать. Пойдемте.

И он вывел меня из моей комнаты, где я так мечтала о заслуженном сне.

Глава 9

Вместе с Александром я поднялась на четвертый этаж дома. Здесь я еще не была. Все это место напоминало более чердак. Даже подниматься пришлось по приставной лестнице, через люк, расположенный в центре коридора.

Весь этаж состоял из темного квадратного коридора, освещаемого одним единственным факелом на стене, четырех дверей черного дерева, и огромных часов посредине.

Странно, но, несмотря на полную тишину на этаже, я совсем не слышала, как идут эти часы. А они были действительно очень большими.

Часы стояли на толстом деревянном постаменте, и представляли собой гигантский лунный шар, на котором и был закреплен часовой механизм. (По-моему слегка безвкусно, но я не хозяйка дома, и мое мнение не важно). По кругу луны было что-то написано серебряными буквами.

– Грехи ваши воздадутся вам, - прочел надпись Александр.

Вернее нет, он не прочел ее. Он произнес ее. Эту цитату Александр знал хорошо.

– Можно сказать, девиз нашего рода, - скривил он губы.

– Я думала, вы лишь следите за аукционом, - произнесла я.

– Я тоже так думал, - вздохнул Александр.

– А это что значит? – спросила я, указывая на небольшую надпись красным на постаменте под луной.

Александр подошел ближе. Надпись была на древнем языке гор, и скорее выцарапана, чем написана.

– Автограф архитектора дома, - вздохнул Александр.

– Длинновато.

– Да. Здесь написано «Лишь тьма сотрет ваш грех».

– Немного странный автограф, не так ли? – поежилась я.

– Ничуть, - ответил Александр, - Я ведь уже говорил: архитектору выкололи глаза.

Он подошел к самой крайней двери и подергал за ручку.

– Это и есть ваш план работы? – спросила я, - Дергать двери за ручки, в надежде, что они раскроются?

Александр ничего не ответил, и лишь подошел ко второй двери.

Я зевнула, но решила все же составить ему компанию.

– Так что это за комнаты? – спросила я.

– Первая: комната ночи, - ответил Александр.

– Очень понятно…

Он бросил на меня полный презрения взгляд, но пояснил.

– В этой комнате свершается сделка, если продается …хм… честь девушки.

Я чуть приподняла бровь.

– Да у вас тут бордель…

На секунду на лице Александра промелькнуло выражение, будто он хочет дать мне пощечину, но он устоял, его гнев сменился обычной усталостью, и Александр даже улыбнулся сквозь нее:

– Пожалуй, вы правы… А за этой дверью у нас пыточная, - продолжил он в порядке разговора.

Тут даже мои сонные глаза чуть не вылезли на лоб.

– Что значит «пыточная»?

– Ну в этой комнате собраны всякие необходимые приспособления… Скажем, если лотом является какая-нибудь часть тела, и новому хозяину надо ее забрать.

Меня чуть не вырвало.

Александр продолжал:

– За этой дверью, - он подергал ручку третей двери, - Воображариум.

– Нет, как пекарша, я что-то не понимаю, - посетовала я.

– В «воображариуме» проводятся самые разные наказания чести. Эта комната наделена особой магией, и в ней может происходить все, чего пожелает покупатель. Это, кстати, единственная комната, в которую допускаются все.

Я стояла, и не могла поверить тому, что говорил Александр.

– Что значит «допускаются все?»?

Александр вздохнул. У него был такой вид, будто он объясняет простейшее маленькому ребенку, но тот его никак не понимает.

– Цель «продажи чести» дворянина в том, что он будет опозорен.

– Это я и сама додумала.

– Позор должен иметь свидетелей. Как сказал вам сегодня ваш новый друг Сэлвер Освальд, - Александр сделал особое ударение на слове «друг», - Люди должны шептаться.

– Теперь понятно, - пожала я плечами.

Укор Александра я решила не принимать к сердцу: в конце-концов я работала…, а вот его рассказ о комнатах все больше и больше давал мне понять, что этой ночью я вряд ли засну.

– Это последняя комната, - сказал Александр, вставая у четвертой двери, - Здесь лишают магической силы, - он подергал за ручку, - Это все, что я о ней знаю.